Это (не) Игра! х1 (СИ) - Нетт Евгений - Страница 48

— Сделаю, господин! — Пресловутый Персей, на героя мифов не тянущий хотя бы своими физическими кондициями, не без опасений приблизился ко мне. — Господин чужак, позвольте уточнить… — Он начиркал что-то на дощечке, раскрыв мне глаза на назначение сих предметов обихода. — … вы можете это прочесть?

Я посмотрел на дощечку, на которой были накорябаны ровно два слова: «Первый Город». Кивнув, ткнул пальцем в город за спиной местного писца, и тот обрадованно улыбнулся:

— А писать? Вы умеете писать? — Персей протянул мне дощечку и ножичек, предварительно соскаблив с неё текст обратной стороной ножа: там оказалась специальная хреновина, под такое дело приспособленная.

Я же, воткнув факел меж камней, принял писчие принадлежности и, задумавшись на секунду, начал… писать, да. На общем языке обозначить своё имя и то, что я игрок оказалось совсем несложно, что меня бесспорно радовало. Потому что оказаться способным писать только на зачатках тролльего, узнанного из «букваря»… Для претендента на неплохое высшее образование это было бы позором.

— Оз, Игрок… Капитан! — Писчий обернулся, замахав дощечкой усатому. — Это игрок!

Тот чертыхнулся, и отдал какое-то распоряжение парочке своих подчинённых, которые рванули в город как наскипидаренные. Персей же вновь обернулся ко мне:

— А что, Бит со своими друзьями расчистил завал, раз вы к нам прошли? И где они, кстати? А! Бит — это орк из ваших, игроков! С ним ещё двое человек должно быть, из, кхм, наших, местных!

Я быстро нацарапал на дощечке:

«А что, их отправляли чистить завал? Игроки не могли пройти?».

— Просто пару недель назад заметили, что игроки с севера просто не появляются, и начали искать желающих проверить, что там стряслось. Бит со своими подручными вызвался, и несколько дней назад они туда отправились… — Он ещё даже не закончил рассказывать, а я, смахнув старый текст, уже писал на дощечке обличающие ублюдков вещи.

«Они устроили засаду на тропе, я наткнулся на них, когда они заваливали камнями тела двоих человек. Этот орк попытался заставить меня отдать им мою карту и бестиарий, мне пришлось защищаться. Я их убил, тела бросил у тропы, рядом с их жертвами».

Персей сбледнул с лица, а табличка в его руках задрожала. Он перевёл на меня взгляд раскрывшихся во всю ширь глаз…

— В-в…Т-ты их убил⁈

Восклицание привлекло внимание стражи, и парочка мужчин, дёрнувшись, выдвинулась в мою сторону, почти демонстративно обнажив мечи. Я сделал шаг назад, и в мою правую руку лёг, пока что, старый кинжал. Я правда не хотел их провоцировать, но и просто ждать, пока ко мне с неясными намерениями подойдёт хер пойми кто, могущий просто из-за чрезмерной инициативности рубануть немого алхимика, не собирался.

В конце концов, я мог бы прожить и без их города, а вот без головы или с дырой в сердце…

— Отставить! — Зычный рык капитана этого безобразия остановил стражников секунд так за двадцать-тридцать до того, как зарождающийся конфликт перешёл бы в силовую плоскость. И был усач не один: следом за ним следовал платиновый блондин в робе, походящей на таковую у священников, и куда более внушительный то-ли паладин, то ли просто фанат красивых доспехов. И эта парочка быстро оставила капитана позади, направившись прямо ко мне.

Вот уж кого мне тут не хватало, так это церкви, или кто у них тут выполняет эту роль.

Я убрал кинжал в инвентарь, выхватил из рук Персея табличку и дважды подчеркнул «мне пришлось защищаться», повернув сие полотнище к новым действующим лицам.

И если усатый капитан посмотрел на мою писанину как баран на новые ворота, никак не изменившись в лице, то платиновый блондинчик нахмурился, как и его сопровождающий-«паладин».

— Не бойся, игрок. Пока тебя ни в чём не обвиняют. — Он изящным, даже красивым движением обратил ладонь протянутой вперёд руки к потолку, и в том из сорвавшихся с его руки частичек света сформировалось нечто вроде сферы, из которой росло несколько острых наростов, немного отличающихся друг от друга по форме. — Готов ли ты пред ликом пантеона подтвердить, что на твоих руках нет крови невинных? Достаточно лишь согласиться пройти эту проверку и, в твоём случае, кивнуть. Это будет означать, что ты не лишил жизни перечисленных тобой разумных существ без указанной тобой же причины.

Я развернул к себе дощечку, затерев старый текст. Местная рунная письменность оказалась достаточно удобной, чтобы получалось быстро писать даже столь сомнительным инструментом.

«Угрожает ли прохождение проверки мне чем-либо? Оказывает ли эта проверка влияние на проверяемого? Обязывает ли эта проверка проверяемого к чему-то? Что будет, если окажется, что я говорю ложь? Есть ли у предложенной вами проверки иная подоплёка, кроме того, чтобы подтвердить или опровергнуть мои слова?».

Эти несколько вопросов были откровенно провокационными и наглыми по отношению к явно не последнему лицу в городе при том, что никаких гарантий правды мне самому не давали. Но я не тронулся умом, нет. Просто посчитал достаточно разумным предпринять попытку удостовериться в том, что передо мной не разыгрывают ещё один спектакль. Уж очень мне не понравились те личи с их добрым и злым полицейскими, плюс «сторонним наблюдателем, который вообще не с тобой говорит».

— Нет, нет и нет, игрок. Ложь всего лишь станет явной, не более того. Иной подоплёки нет, ибо сюда я прибыл лишь для того, чтобы разобраться в причинах исчезновения игроков на этом маршруте. — Блондин мягко, чуть ли не как родитель неразумному дитя, улыбнулся. — В ином случае нам было бы невероятно сложно встретиться, игрок.

— Господин хочет сказать, что служители его ранга не снисходят до таких, как ты. — Басом прорычал паладин, которого всё-таки обучили грамоте. Читать он умел, мои вопросы прочёл и расстроился так, что аж кулаки сжал.

Я же развернул к себе дощечку, заработав режиком.

«Я не хотел оскорбить или обидеть вас, но первые разумные существа, которых я встретил, хотели убить меня из-за парочки простых артефактов. И их никто не пытался остановить: они явно промышляли там не первый день. Я не уверен, что готов сейчас доверять кому бы то ни было, особенно после того, как на меня кидались с оружием, едва услышав что-то про убийство. Если мне не рады в этом городе, я готов уйти. Просто скажите мне об этом, и без крайней нужды мы не встретимся».

Священник, пробежавшись глазами по тексту, покачал головой:

— Первый Город готов принять каждого, кто готов соблюдать наши законы. Не имеет значение то, какому богу ты поклоняешься, чьим покровительством пользуешься или какие силы используешь. — Я вздрогнул, ибо в глубине голубых глаз блондина промелькнул смертоносный холод. — Соблюдай законы, плати налоги — и можешь оставаться в черте города столько, сколько необходимо, и посещать его, когда необходимо. Теперь ты готов ответить на мой вопрос?

И он повторил его, исполняя, видимо, какой-то ритуал. И на этот раз чуждое, могущественное внимание я почувствовал всем телом. Словно гравитация возросла, надавив на плечи и требуя дать ответ на заданный вопрос.

Игры кончились, и я, сглотнув, кивнул.

В ту же секунду давление исчезло, и священник расплылся в широкой улыбке:

— От лица служителей пантеона я благодарю тебя за устранение угрозы, и прошу указать несколько точнее, где ты оставил тела бандитов… и где были упокоены их жертвы. Необходимо достойно похоронить их, покуда тёмные силы не подняли их трупы и не напитали силой беспокойный дух.

«Такое возможно? И каков тогда ритуал правильного погребения?».

Священник не стал отмалчиваться или возмущаться моему любопытству, спокойно и даже в какой-то мере довольно ответив.

— Обычно мертвецов сжигают, читая в процессе соответствующие молитвы. Но вне городов обходятся погребением под камнями и воззванием к богам из числа тех, что могут откликнуться на твой зов. Это или твои боги-покровители, или боги усопшего. Даже самый страшный и злой человек может вознести молитву ради того, чтобы указать путь душе покойного, и Боги откликнутся ему.