И Он пришел... IT-роман - Аджалов Владимир Исфандеярович - Страница 33

Подождав, пока все набрали текст его сообщения, Русский сказал:

– Ну, Американец, твой черед.

Американец сказал:

– Ребята, я человек суеверный, можно я скажу после того, как попробуем ответное письмо получить? Вот Бразилец у нас просил подождать, может быть, созрел?

Бразилец согласился:

– Вы все были настолько откровенны, что и я теперь постараюсь, а то я стеснялся. Врать не хотел, а к такой откровенности я не привык.

Во-первых, у меня нет семьи. Я из детского дома, по возрасту должен был в следующем году перебираться в богадельню. Кстати, родился я вполне здоровым. А обезножили меня случайно. В детстве у меня начался менингит, и в таком случае обычно берут пробу из спинного мозга. У кого-то из медсестер рука дрогнула, и все. В общем, всем в детдоме передаю в своем последнем письме привет. Но я на самом деле все время думаю не об этом.

У меня никогда не было мамы. Ни родной, ни приемной. Нет, конечно, кто-то меня родил. Но я ничего не знаю – умерла ли она при родах или оставила меня или что еще. По нашим законам, если ребенок попадает в детдом, то вся информация о нем становится тайной. Только имя и фамилия. Да и те часто не настоящие а придуманные.

А я так всегда хотел, чтобы у меня была мама. Если вы все выросли в семьях, вам это трудно понять. Так хочется, чтобы был человек, который будет любить тебя всегда. Каким бы ты ни был, и что бы с тобой не происходило.

Мне всегда было очень одиноко в этом мире. Несколько раз меня чуть было не взяли бездетные семьи.

Но когда узнавали, какая у меня перспектива и сколько лет я всего могу прожить, – отказывались.

Поэтому я хотел бы, чтобы директор детдома получил мое письмо. Если моя мама умерла – пусть меня похоронят около нее. А если она жива – пусть ей сообщат о том, что меня не стало. Она по мне поплачет, и мне уже будет там, куда мы уйдем, полегче.

Он опять подозрительно засопел, да и все как-то заморгали, потянулись за платками, зашелестели.

Так, за разговорами, подошло время выйти в Сеть. Наступила тишина, когда стало понятно, что Американец приступает к новой попытке. Было заметно, что, в общем-то, все нервничают.

Сначала, по звукам, которые не мог сдержать Американец, все понимали, что проникнуть не получается. Потом из дальнего угла послышался вздох облегчения, и стало ясно, что доступ есть.

Но есть ли нужное письмо? А если есть, успеет ли его принять Американец за ту минуту, которая у них есть для бесплатного доступа?

Все ребята были опытные пользователи Интернета. Поэтому все понимали, что сначала Американец должен зайти на свой почтовый сервер и выбрать в своем ящике именно то письмо. Если принимать все письма подряд, то минуты точно не хватит.

Лежа на кроватях, ребята внимательно слушали, что делает Американец, и представляли, чему это соответствует. Вот он зашел на сервер, вот выбирает нужное письмо, вот начинает скачивать.

Звук сигнала о поступившем письме был всем знаком и прозвучал приятно, как никогда – получить точно успели. Теперь вопрос: а что там, в письме, есть ли рецепт противоядия, и реально ли им воспользоваться?

Письмо было на русском языке. Американец давно с Анной договорился, что лучше не мучиться с неправильными переводами. Поэтому он ей пишет по-английски, она ему по-русски.

То, что рядом с Американцем в комнате оказался Русский, была большая удача. Понять «рецепт приготовления противоядия от воздействия фосфорорганических отравляющих веществ» было и на родном языке непросто. Написано было это давно, в сороковых годах прошлого века, еще до начала промышленного выпуска антидота.

Как могли, Американец и Русский перевели рецепт на английский язык и переслали через всех Индусу как главному химику. По пути каждый заглядывал в рецепт и тут же понимал, что этого делать не стоило – настроение только ухудшалось. Как это можно было сделать это здесь – непонятно.

Индус получил рецепт и сразу послал в другую сторону свою заранее заготовленную записку. Он просил всех переслать ему список имеющихся в наличии лекарств. Записка была написана заранее. Но до получения рецепта он ее не послал, боялся сглазить. Теперь работа закипела.

Прошло часа два. После анализа всего набора имеющихся лекарств Индус отправил невеселое заключение:

– Получилось почти все. Но почти.

Не могу синтезировать одно вещество. Это довольно сложный альдегид. Подошел бы любой аналог. Примерную формулу прилагаю. Если есть хоть какие идеи – пишите…

Письмо это все читали быстро и передавали далее. Ну какие еще могли быть идеи.

Неожиданно Турок, передав письмо дальше, сказал негромко:

– Не вопрос. Сейчас напишу детали.

В ответном подробном письме было следующее: «У меня из почек идет нечто подобное. Название ниже. Я выучил давно. Анализы постоянно делают. Каждые восемь часов я принимаю лекарство и снижаю уровень этой отравы.

Последние два приема прозевал за нашими делами. Как раз сейчас собирался принять сразу тройную дозу. Процент растет каждый час в два раза. Обычный у меня уровень вот такой. Дальше считай сам, когда тебе и сколько отлить, извини за выражение».

Индус моментально посчитал и отправил короткую фразу:

– Еще четырнадцать часов. Не меньше. Турок ответил не менее кратко:

– Жди. Потом он повернул голову к Китайцу и о чем-то с ним тихонько переговорил. После этого он посмотрел, что медбрата рядом нет, и сказал вслух:

– Ну, будем молиться, чтобы за это время ничего не произошло, все было тихо и мирно.

Еврей ему ответил не очень серьезно:

– Тогда молиться надо нашему Богу, ваш больно агрессивный, его о мире молить, наверное, сложно.

На эту реплику Еврею быстро и громко ответил Малаец:

– Ты знаешь, я ведь ваши священные книги тоже читал. Так я вот что скажу. Наш и ваш Бог – это один и тот же Бог. И праотец у нас один. Вы его зовете Авраам. А мы – Ибрагим.

Появившийся в дверях медбрат, видимо, услышал, о чем речь, и заинтересовался разговором. Еврей ответил Малайцу тоже серьезно:

– Но наша религия не призывает к войне.

И наша не призывает. Не нужно выхватывать из священных книг одну строчку. И вообще дело не в том, – загорячился Малаец. – Наша религия просто еще молодая и ее еще разные люди по разному понимают.

Вот ты наверняка историю знаешь хорошо. Давай вспомним. В 610 году будущему пророку Мухаммеду явился ангел Джибрил (по-вашему архангел Гавриил). Времени с тех пор до нашего дня сегодняшнего прошло примерно 1400 лет. Запомним это число.

Теперь сравни с историей своего народа. Очень интересно мне было почитать одну из книг Библии. Поучительно написано про царя вашего Ииуя. Жестокий он был. Детей предыдущего царя всех до одного истребил. Служителей другой религии убивал. В храме чужом место отхожее сделал, между прочим.

Мне стало интересно, когда же это было Я считал, считал, и оказалось, что к этому времени прошло около 1400 лет от Авраама, от зарождения вашей религии.

– Интересная мысль, – сказал Индус. – Когда христианство было помоложе, оно ведь тоже было разнороднее и агрессивнее.

Жанну Д’Арк сожгли как ведьму в средние века. Христианству, получается, тогда тоже было примерно 1400 лет.

Я попробую пошутить на эту тему, надеюсь, никто не обидится. У меня возник вопрос, бывает ли молодость и зрелость у религий? Если бывает, то может быть все религии рано или поздно проходят «кризис среднего возраста» и становятся более терпимыми к другим. Как наша древняя религия.

Еврей, который затронул сложную тему, решил сам ее и закончить.

– Есть легенда, – сказал он, – что одного нашего очень известного знатока священных книг спросили, как коротко выразить, чему учит наша религия? Как все же следует жить правильно?

И он ответил:

– Поступай по отношению к другим так, как хочешь, чтобы они поступали по отношению к тебе.