Черноземье 3 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 55

И то не набралось бы и половины желающих от имеющихся сейчас в наличии арестантов.

Эти работники пока, конечно, очень так себе по сравнению с настоящими профессионалами, но плетки-трехвостки в умелых руках и страшные показательные казни самых нерасторопных почти каждую осьмицу заставят городских лентяев-паразитов вкалывать так же, как один наш исторический герой на строительстве своей узкоколейки.

Неумение и нежелание подстегнет жажда жизни однозначно.

По-человечески мне их жаль, но как уже крупный хозяйственник и большой руководитель я рад этому простому и элегантному решению сразу двух насущнейших проблем Астора, сразу двум убитым одним выстрелом зайцам.

Очищен город от невыносимого для нормальных людей засилья паразитов и выданы степнякам оговоренные работники для строительства не просто какой-то там проселочной дороги, а для стремительной прокладки трассы в новую жизнь, для оформления той самой яркой звезды великих свершений и завоеваний в будущем.

В общем мой город очень дешево отделался и от одних, и от других. И моя огромная в народе Черноземья популярность, как Спасителя Астора от осады беспощадных степняков, теперь дополнится еще званием Избавителя от засилья злобных астрийских преступников. Ну и своих жуликов немного тоже, настоящих бандитов среди горожан не обнаружилось.

В палатке, конечно, спать просто прекрасно по сравнению с ночлегом тех воинов, кто просто заворачивается в плащ на куче лапника уже вполне привычно на холодной земле. Чем дальше от побережья, тем температура воздуха становится ниже, а в предгорьях она уже стремится к нулю по ночам. Если ночевать без правильно устроенного костра — замерзнешь точно.

Для такого дела пошиты и захвачены с собой теплые палатки, к ним прилагается по железной посудине с дырявой крышкой для углей. Дальше по лесу повезем их на лошадях, ибо с ними путешествие превращается из каторги почти в настоящую сказку.

Сказку для этого времени, конечно.

Это ничего, что в моей палатке спит еще четверо спутников, а во второй сразу восемь, все равно кто-то несет дежурство у костра ночью.

Мне положена целая половина палатки, как Мастеру Ольгу, Капитану Совета. Вообще задумывалась она целиком мне одному, но жалко парней оставлять всю ночь дрожать у костра. Так хоть все выспятся отлично и мне теплее, хотя всякие звуки и запахи из желудков я строго запретил мне демонстрировать, но во сне все случается.

Поэтому гвардейцы поднялись первыми еще в темноте, размяли замерзшие организмы, обиходили лошадей, да и рванули обратно в город, чтобы обедать уже в родных казармах с приятелями. И оставить за спиной весь этот треш морально утомительного перехода в конвое, и чтобы больше не задумываться о печальной судьбе некоторых хорошо знакомых с детства арестантов.

А что тут поделаешь, если бывший приятель выбрал не ту сторону по жизни? Не стал работать за скромную плату подмастерьем, а прибился к пришлым бандитам и быстро почувствовал себя серьезным бродягой с большой дороги?

Пусть теперь искупает вину своей кровью и даже пропащей жизнью!

Оставшиеся при нас, замерзшие до полусмерти за ночь, изнеженные городские жулики жмутся к костру поближе, до этого момента за ними присматривали гвардейцы, а теперь пришло наше время их караулить. Поняли уже, в какой страшный переплет попали, но еще надеются на что-то, что останутся при мне работать за сотрудничество во время облавы. Ведь выдали им уже теплую одежду, даже по размеру постарались подобрать. И вчера не отправили со всеми в страшный двор, где никто бы не стал разбираться, что именно к ним у Мастера Ольга отношение немного получше сложилось

Я подумал немного вчера вечером и решил пока дать Гвардии отдохнуть от тяжелых дней осады, беспощадных и бесполезных боев на берегах Протвы. То есть не привязывать их здесь утомительным несением бестолковой службы на посту около реки.

Пост в принципе нужен, чтобы степняки на эту сторону баловаться не лазили и девок не портили. И не только степняки.

Если кто из арестованных умудрится сбежать, если ему даже повезет переплыть Протву и не попасться погоне, то пусть бежит в город или прячется в деревнях. Не будем его ловить и обратно на казнь лютую степнякам выдавать, чтобы именно для этого пост держать.

Жалости в таком случае ждать от жителей степи нет смысла, подвесят за ноги, вспорют живот и собственными кишками обмотают напоследок беглеца.

Но, если что натворят так называемые союзники и до меня жалоба дойдет, то я сам приеду и сурово разберусь, они это тоже знают, поэтому сильно нарываться не станут. Да и главные Беи приказали поддерживать союзнические отношения на полном серьезе.

А так держать осьмицу воинов вдали от семей и города без особого военного смысла — ну его на фиг!

Пусть теперь степняки охранную службу около Сторожки сами несут как полагается. С этой стороны у нас остались только старые-новые естественные союзники, а больше тут никого оказаться не может в принципе.

Ну, если только магически заинтересованный Корт перейдет или переплывет на тот берег в поисках какого-нибудь зазевавшегося Мага.

После завтрака я подъехал со своими людьми и арестованными к Сторожке, там уже в округе вовсю стучат топоры, свистят пилы и видна активнейшая деятельность наших арестантов. Бунт новой партии бедолаг подавлен на корню, не хочу даже знать, какими именно способами.

Поэтому отправляю посыльного к местному Бею, жду его несколько минут, чтобы поздороваться на лошадях опять по южному, потом спуститься на землю и снова поздороваться. Степные условности такие длинно витиеватые, но я уже хорошо запомнил их.

— Вот список из новых работников, их пока у тебя сто двадцать два человека. Вот еще десять с нами, которых хорошо бы при лагере пристроить сейчас, чтобы они дорогой не занимались, а обеспечивали питание и прочие хозяйственные нужды.

— Сделаем, — отвечает сильно неграмотный Бей, но при нем есть пожилой воин, который и в цифрах наших разбирается и слова сложные понимает.

— Давай пару своих воинов посмышленее, поедем дорогу смотреть. Ну, где ее лучше гнать, если недалеко от Сторожки.

Еще я дарю Бею красивый кинжал с драгоценными украшениями, снял с кого-то из убитых Магов. Это чтобы он со всем вниманием отнесся к моей просьбе, такие у них свои понятия, типа, если попросил, подари что-то для начала.

— Проклятый Маг Севера его носил, я его убил в честном бою и забрал для хорошего воина.

И это тоже будет не лишним сказать, все-таки добрым словом и подарком добьешься больше, чем одним подарком.

Именно по такой просьбе добьешься, ведь ничего похожего в степях ни у кого не найдется, может теперь этот начальник степняков всю свою оставшуюся жизнь гордиться, что есть у него оружие Проклятых Магов. И еще своим детям с гордостью передаст.

Судя по переставшему быть невозмутимым лицу степняка и его толмача, именно такое подношение им особенно зашло.

Арестанты с безнадежно печальными лицами и налитыми слезами глазами пытаются вызвать у меня и моих спутников жалость, но уже безропотно по жесту Бея забегают в снова открывающиеся жадным зевом ворота.

— Все, — выдыхаю я. — Теперь выживание — дело рук лично каждого арестанта.

Со временем наладят самые хитрые и умеющие общаться более-менее отношения с простыми степняками, подлижутся к начальству, пригреются придурками при кухне или посыльными какими, но сейчас у всех суровый экзамен примет сама жизнь. Смотрящая на бедолаг через прищуренные внимательные глаза каждого степняка.

Ждем, когда за ворота выскочат двое степняков и вместе с ними едем по старой, уже давно заросшей дороге на Север. Теперь тут никто никуда не ездил последние несколько лет, никакие лесорубы не появлялись вырубать подступающий лес, а молодые деревья здорово захватили ее под себя.

Но, попробовав передвигаться по ней вдоль Протвы и на пробу свернуть наискосок в настоящий лес, я быстро понимаю, что гатить дорогу через лес — это реально адский труд, сколько придется валить деревьев, корчевать пни и равнять эти непрекращающиеся пригорки.