Черноземье 3 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 52

Поэтому мимо себя они не пропустят ни одной знакомой преступной рожи просто так, про всех доложат тем же гвардейцам или с удовольствием загонят болт в решившего некстати пободаться с властью бандита.

За день убито две осьмицы бандитов на улицах, раненых в плен никто не берет и только подводы после опознания увозят тела за город, где складывают пока в тенистой роще. На них же доставляют ко мне на задний двор наших раненых, тогда я выхожу на пару минут, чтобы вылечить своих людей. Ополченцы потеряли в схватках на улицах троих своих совсем и еще одного гвардейца зарезали в каком-то подвале.

Задержанные видят, что с ними никто не церемонится, на улицах льется кровь потоком, а тела самых резких приятелей и подельников уже остывают на соломе подвод.

Но теперь защитники города уже не боятся всяких авторитетов городского дна, быстро и наглядно убедившись, что если к нему приложиться как следует пяткой копья, да еще несколько раз, то он обязательно валится со стонами на мостовую, а то и отправляется на тот свет, как самый обычный человек.

Это настроение я хорошо улавливаю, ополченцы сами отрезают себе возможность и дальше существовать рядом с подобными бандами. Как только кто-то из чудом уцелевших в городе жуликов попробует что-то за себя сказать особо авторитетного, так будет сурово вырублен и в бесчувственном состоянии увезен на допрос в Караулку.

Такую я вырабатываю привычку у горожан-ополченцев, те же гвардейцы ее и так имеют в наличии.

Эти два кровопролитных дня облавы с оружием в руках очень сплотят жителей города, и особенно сплотят вокруг могучей фигуры Мастера Ольга, который не побоялся так радикально разобраться с уголовным миром Астора.

О чем давно уже мечтают все приличные люди, но сами только проклинают взяточников из Стражи и наплевательское отношение городской власти к захлестывающей родные улицы волне преступности.

За второй день притащили еще сотню где-то прятавшихся до этого подозрительных людишек, которых я оставил на следующий день. И вообще обороты к обеду снизил, все мои помощники хорошо поняли свои обязанности, будущие каторжники исправно поступают в трюмы шхун, гремя уже железом или просто в веревках, кому кандалов не хватило. Набирается их уже к сотне вместе с теми, кто вряд ли переживет полученную за борзость трепку от моих парней.

Ничего, чем нам здесь в городе возиться с похоронами и рыть могилы, гораздо проще привязать камень к ногам и отправить покойника на дно морское. Такое упокоение считается очень поганым, но больше ничего другого бандиты по своей гнусной жизни и не заслуживают.

Хозяева рудников очень порадуются новым работникам, которым даже не нужно ничего платить, быстро рассчитают там пока вкалывающих вольнонаемных, бывших жителей башен Севера, и теперь будут за меня стоять горой.

Они имеют выходы на пару заместителей Крома, так что мое положение в Совете только упрочится, а не ослабеет, как надеются пока маскирующиеся недоброжелатели.

Так же во дворе, подвале и камерах Караулки у Речных ворот отдельно содержатся уже три сотни рядовых жуликов, которые первыми отправятся валить лес, копать ямы и гатить топкие места в предгорьях.

Некоторые из них даже местные жители. Те, кто не захотел поговорить по душам с одним из моих людей, записывающих всякие признания на воске, которыми можно серьезно облегчить свою душу. Таких отпетых набралось человек двадцать, наивно убеждающих друг друга, что раз не было суда и нет четких доказательств, то им ничего не грозит по жизни.

Да, каторга не грозит пока, но есть и другой не менее интересный вариант.

Моим новым распоряжение можно теперь пришлых жителей города, явно ведущих преступный образ жизни, сразу же отправлять на исправительные работы. Перевоспитывать, так сказать, ударным трудом, не жалея рук под присмотром бравых ордынцев.

Еще человек десять начали разговаривать и теперь писцы только фиксируют эти признания. Мне не особо нужно, чтобы они подтвердили свои слова перед судом или Советом Капитанов. Обойдемся без таких юридических тонкостей, просто я представлю Совету число таких воспоминаний на каждого коррумпированного стражника и некоторых из них очень скоро удивлю.

Правда, и таких жуликов отпускать на свободу я все равно не собираюсь, просто в руки степнякам передам отдельно с предложением использовать на более легких работах.

Нужно же кому-то хлопотать на кухне, убираться в бараках и рубить дрова для всего большого коллектива строителей дороги в предгорья? Это всяко окажется полегче, чем во влажном лесу насыпать и утрамбовывать дорогу, и к кухне гораздо ближе.

Глава 21

Перегон большой толпы будущих строителей нашего местного БАМа в немного подготовленную гвардейскую казарму на двести воинов я решил проконтролировать лично. Привели ее в порядок, насколько это было возможно, за пару дней перед планируемой операцией. Там всем хватит места на деревянном полу, есть отхожие места и проточная вода, а гвардейская кухня находится совсем рядом, в соседнем здании.

И толпа арестантов очень большая получилась, если решат резко разбежаться и лови их потом по всему городу, и оставшиеся на свободе пособники могут перекинуть им холодное оружие с какой-нибудь крыши. Вряд ли успеют организоваться так серьезно, конечно, но все бывает на этом свете.

Хотя похоже, что серьезной публики на свободе не осталось вообще. Стремление выглядеть крайне суровыми товарищами с кучей чернильных наколок подвело всех одинаково под один и тот же монастырь.

Еще понятно, что не все они одеты по погоде для работы в лесу, и верхнюю одежду захватить не успели во время стремительного выдворения на улицу, да и самой ее у них вообще нет в наличии. Ведь при жизни в городе всякие фуфайки или теплые штаны с крепкими сапогами не особо требуются, путешествовать в Черноземье не куда, если только не отправиться чистить Башни Севера под предлогом туризма.

Тем более, что не требуются зимняя одежда уголовной поросли, которая везде ходит в блузах на выпуск по астрийской моде городского дна, демонстрируя свою закаленность и работать руками вообще никак не собирается.

Ничего, это вопрос легко решаемый, ведь много старой потрепанной гвардейской формы с еще крепкими сапогами второго-третьего сроков носки хранится на складах Гвардии. Сдирай гвардейскую символику и знаки различия и вот тебе готов теплый бушлат и хорошо прошитые порты для арестантов.

Избалованным хорошим снабжением защитникам города эти потрепанные вещи уже не предложишь, все знают свои нормы вещевого довольствия, а будущим ЗеКа на постройке начального участка трассы Сторожка-Первый Перевал вполне сойдет, даже за счастье окажется после первого же дня на рабочем месте.

Три сотни перегнали в середине дня в плотном окружении ополченцев и гвардейцев, никто даже не рыпнулся, хорошо понимая, что есть четкий приказ никого не жалеть. После этого взяли под охрану эту казарму уже одни гвардейцы, а ополченцы дружно пошли сдавать свое оружие в арсенал, все те, кто участвовал в конвоировании.

Так что на второй день вечером ополчение было официально распущено моим приказом, три сотни жуликов приготовлены для перехода за Протву, сотня с мелочью матерых бандитов жестоко тоскует по так быстро пролетевшей привольной жизни в трюмах двух шхун и еще частично в подвалах центральной Караулки. Еще сотня тех, кого я не успел опросить лично, ждет своей очереди в камерах Сторожки у Речных ворот, набитые туда как селедки в банке.

Но это в основном уже явно случайно попавшие под облаву местные жители Черноземья, обычные крестьяне, хотя и жуликов среди них немало найдется. Бродили с утра по улицам центра или в порту, бдительно высматривая, чтобы такое украсть и поэтому в облаву первого дня не попались. А вот на второй день им уже так не повезло, когда пришли отлежаться во внезапно опустевшие комнаты.

Первая сотня приговоренных лично мной в окружении полусотни конных гвардейцев уходит с утра третьего дня. За колонной следуют три подводы с выделенным пайком, кое-какая столовая утварь, всякие миски и плошки, поварешки и ложки, пара котлов и еще теплая одежда на всю сотню. Гвардия даже рада разгрузить давно и плотно набитые склады, как говорит мне сам Генс.