Пожарная застава квартала Одэнмате (СИ) - Богуцкий Дмитрий - Страница 55

Ну, конечно, нужно соглашаться! Я приподнял с пола связку монет, потряс ею. Звенит. Так можно жить. Я смогу приложить все усилия. И это, безусловно, нужная работа, а не нечто похожее на душеспасительную деятельность добрых прихожан. Это настоящая работа, и я с нею справлюсь. Справлюсь же?

Я вспомнил пожар замка Хара. Если не справлюсь — все выгорит дотла… И командовал людьми я очень давно и недолго…

Я прислушался к храпу из моей комнаты. Люди еще спали. Да уж. Согласятся ли братья Хиракодзи подчиняться? Работать со мной? Как это вообще будет устроено? Нужно думать. Деньги деньгами. Смогу ли я быть полезен, вытяну ли? Беспокоюсь, как на экзамене, удивительно…

— Ты тут, что ли, будешь Исава? — произнес хриплый, грубый голос.

Я поднял глаза. Обладатель голоса очень с ним гармонировал. Лохматый, босоногий, здоровенный и опасный. Мосластые ручищи на скрученном поясе, татуированные до запястий, бородатый и небритый, кимоно на плечах во множестве мелких прогоревших точек — искрами пожгло. Знатный пожарный. Мастер своего дела. Сразу видно. Глядит недобро.

— Я Исава, — согласился я. — А кто ты? С чем пожаловал?

— Разговор есть, — буркнул молодец.

— Я весь во внимании.

— Да не со мной, — поморщился молодец. — Пошли. Старшой, Икимару, поговорить с тобой желает.

— Даже так. — Я некоторое время рассматривал посланца. — Как тебя зовут?

— Буранкай. Ну? Так ты идешь?

— Позволь мне собраться, — ответил я, поднимаясь с пола.

Прежде чем идти, я умылся, привел в порядок одежду, взял оба меча. Вот уж не знаю, о чем хочет со мною говорить нынешний самоназначенный глава хикэси Одэнматё. Не думаю, что он попробует напасть на меня или вообще применить силу. Но, думаю, беседа наша будет познавательна.

Вслед за Буранкаем я прошел весь Одэнматё насквозь. Почти на противоположной от храма стороне, на берегу широкой реки Сумида, естественно ограничившей рост города в этом направлении, стоял небольшой полуразрушенный дом, закопченные следы пожара до сих пор были заметны. Я здесь никогда не был, место глухое. Вот тут я начал беспокоиться.

— Ну что? — оглянулся Буранкай, когда я задержался на входе. — Заходи.

И я вошел.

Внутри было не так ужасно, как можно было ожидать. Был наведен некоторый порядок, крыша укреплена, хотя во время дождей тут везде текло. Перегородки все в заплатах и новых дырах. На кухне курили и возились со стряпней дюжие мужики в пропотевших кимоно. Лилась вода. Пахло рисовым варевом.

Мы прошли мимо маленькой комнаты, бывшей кладовой, заваленной баграми, топорами и прочим таким инструментом, как видно, в снаряжении у них недостатка нет. Вот другая комната, большая, весь пол занят старыми футонами, спят тут… Целая казарма. Встречавшиеся на пути пропускали нас дальше, но смотрели мне в спину недобрым взглядом — я чувствовал. С большим трудом удерживался от того, чтобы опустить руку на ножны. Спокойно. Спокойно.

— Заходи, — кивнул Буранкай, останавливаясь в конце коридора и отодвигая дверь.

И я вошел.

В этой комнате не было крыши, только небо. Ну и зеленые кроны высаженных за домом лимонных деревьев поднимались над кривым, полуразваленным обрезом стены. На стене, глядя вдаль, в вольной позе, словно в постели, сидел довольно молодой человек в черном распахнутом на груди кимоно. Светлые, обрезанные по шее волосы лежали свободно, рот, узкий как щель, веки опущены так, что невозможно различить цвет глаз.

Он едва повернул голову при моем появлении. Искоса поддев меня на булавку взгляда, сказал, как плюнул:

— Это кто же у нас пожаловал? Сам господин Исава никак?

От такого хамства я даже остановился.

— Входи, входи, — подбодрил меня молодец. — Сесть не предложу, сам видишь, особо негде. Но постоять тут есть где.

— Кто ты такой? — выдавил я на редкость остроумную фразу.

— Зови меня, Икимару, — равнодушно произнес он. Его взгляд уже вновь ушел вдаль, мое присутствие его не беспокоило.

— Что тебе нужно, Икимару?

Он ответил не сразу:

— Вчера ты с собутыльниками погасил пожар в одной забегаловке на берегу. Молодец. Хвалю. Настоящий воин. Мне, в общем, все равно, но сегодня к тебе подкатил этот хитрец Окасукэ с одним предложеньицем. Так уж вышло, что знаю я о нем, да. Не удивляйся, город такой и люди в нем такие. Ничего нельзя удержать в тайне, головы разве, что резать. Так вот, просто прояснить положение. Чтобы ты, значит, не слишком обольщался.

Он неожиданно сел прямо и уставился на меня белыми от ярости глазами.

— Здесь только я надзираю огонь и собираю с него добычу. — Голос его напоминал о щелчке тетивы после выстрела. — Здесь только я пасу пепелища. Я, и только я. Никто другой этим в Одэнматё заниматься не будет. А попробует — ну, удачи ему. Лучше ему бы денежки свои пропить до того.

Глядя в его налитые бешенством глаза, я совершенно бездумно перенес вес на одну из ног, глубоко вдохнул и взглянул на мир шире, чем обычно. Состояние сатори. Боевой безмятежности. Что ж. Если кому-то здесь суждено умереть — он сейчас умрет…

— Что-то ты не боишься, я смотрю, — проговорил вдруг Икимару, сверля меня бешеными зрачками.

Я ничего не ответил. Я был готов.

Икимару внезапно отвернулся и сел так же, как раньше. Вольно разлегся, устремил взгляд прочь отсюда и бросил в это никуда:

— Я тебя предупредил.

Некоторое время я стоял, но ничего не происходило и он больше ничего не добавил. Тогда я покинул боевую форму и вышел из комнаты. Буранкай проводил меня к выходу. Я беспрепятственно покинул это место.

Ярость внезапно охватила меня уже далеко на обратном пути в храм Кэйтёдзи. Да как он! Да кто он такой? Мальчишка! Посмел говорить со мной в таком тоне! Угрожать мне!

Давно я не испытывал таких ярких, чистых чувств. Это было прекрасно. Я был почти счастлив. И это было удивительно.

Встревоженные братья Хиракодзи даже вместе с Нагасиро — вот удивление — встречали меня у ворот храма.

— Мы думали, с вами что-то случилось! — выпалил Тогай. — Нам тут нашептали уже всякого. Хотели уже бежать вам на подмогу!

— А ты храбрый старый хрен, — произнес бледный Нагасиро, вытаскивая меч в ножнах из-за пояса. — Я бы один туда не сунулся. Уважаю. Ладно. Пойду-ка, я еще полежу немного, а то что-то нехорошо мне…

— О чем вы говорили? — спросил заметно встревоженный Хаято.

— Так, — неопределенно ответил я. — Обсудили некоторые сопутствующие обстоятельства. Мне теперь есть о чем подумать. Очень и очень подумать.

Ну вот так Нагасиро и залег обратно в храм отлеживаться на голых досках, братья Хиракодзи быстренько смылись куда-то в город, а я пошел работать в саду. Весь день мел дорожки, подрезал кустарник, полол сорняки. Работал и размышлял до самого вечера над тем, что мне делать.

А потом, глядя с галереи храма на рыжее как пожар закатное солнце над городом, я вспомнил, где уже видел белое лицо Икимару.

Это он поджигал театр «Сарувакадза» в бытность мою в нем на должности хранителя мечей.

Пожалуй, я не был удивлен. Хотя и был расстроен. Наверное, мне следовало ожидать подобного. Я достаточно повидал в этом городе. И, пожалуй, выбора у меня, по сути, уже нет. Я точно не буду хуже тех пожарных, что здесь уже есть. И вероятно, уже очень скоро мне придется поплатиться за это решение.

— Что ж, — сказал я себе самому, — если пожары и драки — цветы этого города, то придется стать садовником здесь.

— Дельно сказал, — глухо произнес больной от похмелья Нагасиро, лежавший в храме на прохладном полу позади меня. — Ну, тогда и я с тобой, а то прибьет тебя как-то темной ночкой этот Икимару ни за что…

Я только улыбнулся рыжему небу.

Я снова был здесь не один.

Глава 23

Похитители родословных. По пути с войны

В приказе надзирателей Ставки шла обычная негромкая работа.

Секретарь подал на стол начальника левого крыла свиток с записью допроса, судя по размашистым меткам на внешней стороне.