Без цели не воскресают - Радан - Страница 4

– Альтернатива как раз есть! Как же ты не подумала о патерне?

– Патерн не растёт в наших краях.

– И что мешает тебе найти его у кочевых торгашей?

– Ты что, сумел раздобыть патерн? – одна моя бровь слегка приподнялась. Честно говоря, я была поражена…

Засунув лапу в свою набедренную сумку, украшенную диковинным узором – каким образом столь искусная вещь досталась проклятому лису? – мой союзник достал из нее деревянную шкатулку, размером с крошечную мухоловку. В отличие от буревестника, растущего в густых лесах, патерн растёт исключительно на глухих болотах и зыбучих топях. Для ритуалов, замешанных на крови, он подходит лучше, если только ритуал не нацелен на всецелое жертвоприношение. Эта трава напоминает собой малый папоротник, но в отличие от своего брата, она цветет один раз в год, в кричащую ночь. Только в эту ночь его и можно собирать без потери его магических свойств. Если сухой патерн имеет синий окрас, значит, его собрали правильно, и его магические свойства заперты в нём до тех пор, пока их не вскроют. Все остальные цвета патерна – ничего не стоящая безделица.

Приняв шкатулку из лап лиса, я аккуратно открыла её и, к усилению своего удивления, увидела патерн именно синего цвета.

– Откуда он у тебя?

– Признаюсь честно, эта злая трава тяжело мне досталась, – при этих словах оранжевый потёр правой лапой свою морду. – Пришлось пожертвовать собственным усом, – стоило ему это сказать, как я сразу же заприметила, что один из его усов и вправду обрублен напополам. – Надеюсь, это того стоило… – с этими словами он приблизился к костру, и я тоже сделала шаг вперед. – Эх, если бы у нас был драконий зуб!

– Если бы у нас была чистая кровь моего прадеда, – парировала я, мысленно обратившись к зубам дракона, напрочь отсутствующих в его челюсти. Эти зубы имели слишком большую ценность, чтобы залеживаться. Наверняка их растащили в первые же дни сражения твари, и всё равно, что они с рост человека – их привязывали к буйволам и лошадям, и волокли по полю в свои подвалы, где дробили их для продажи магам или для практикования магией. Зубы дракона даже бо́льшая редкость, чем шкура и грива арко. Впрочем, сейчас одна коллекция таких зубов как раз летает в наших землях…

– Ну, давай же, чего ты медлишь? – лис нетерпеливо перепрыгнул с лапы на лапу.

Окропить кость дракона кровью, выпущенной при помощи открывающей кровь травы, и бросить её окровавленной рукой в огонь. Проще простого. Казалось бы. Но у нас обыкновенный огонь – не разведенный из чешуи дракона – и кровь не того, кто должен был это сделать сто двадцать лет тому назад, а всего лишь кровь его потомка. Если что-то пойдёт не так, худшее, что может произойти – моя душа отделится от тела на целых семь лун, в течение которых с моим бездыханным телом может произойти всё что угодно. И вправду, чего бы мне медлить? Сначала я хотела огрызнуться на лиса и поинтересоваться у него, как бы он спешил выполнять задачу, имея подобные условия, но решила, что толочь воду в ступе и вправду бесполезно – пора открывать кровь.

Достав из шкатулки патерн голыми пальцами, я сразу же почувствовала жгучую боль, отдающую остротой. Стоило мне только сжать траву в кулак, как я сразу же почувствовала ещё бо́льшую боль с ещё более острым покалыванием, и неприятную, липкую и горячую влагу – моя кровь начала стекать по бледному запястью к локтю.

– Кость! – лис подтолкнул мою левую ладонь, подсказывая переложить кость дракона в окровавленную руку. Сделав это, следующий пункт я выполнила без подсказок: стоило кости дракона окраситься в мою кровь, как я сразу же выбросила её окровавленной рукой в огонь. В этот же момент, где-то совсем рядом, у нас над головой, захлопал крыльями и громким, по-настоящему потусторонним криком, заухал ночной харун…

И больше ничего не произошло…

Я повторила в своей голове условия ритуала: “Жертва кровью возлюбленного и любимого, чтобы вернуть к жизни Борительницу драконов, должную выйти из пламени”. Мы с лисом с минуту простояли в полном молчании, прежде чем я решила заговорить:

– Ну, мы хотя бы попробовали…

– Поверить не могу! – лис обеими лапами схватился за свои уши и смешно притянул их к низу морды. – Я стольким пожертвовал, столько оставил позади, чтобы совершить этот ритуал! Тридцать три солнца и тридцать три луны!

– Лис, мы не маги, – спокойно пожала плечами я, в желании сбросить с себя последний груз ответственности, ведь я сделала всё, что от меня зависело, но в этот же момент за моей спиной послышалось отчётливое шуршание, походящее на шелест беспокойного песка.

Обернувшись одновременно с лисом, я увидела, как потрескавшиеся остатки скелета поверженного дракона рассыпаются в острую пыль, и как пыль эта, беспокойно танцуя и прыгая от земли к самому небу, и будто что-то нашептывая на неведомом нам языке, собирается в отчетливый белоснежный силуэт обнаженной девы с локонами цвета самого чёрного пепла…

3

Имя… Его не осталось. Как меня звали? Не помню. И откуда-то знаю, что уже не помнит никто. Борительница драконов – вот имя, которое мне осталось. И больше ничего, кроме этого нового имени для новой и пока ещё неизвестной мне меня.

Язык пламени – первое, что я увидела. Он был слишком ярким и казался слишком горячим в той беспросветной и холодящей душу черноте, в которой я провела мгновение, подобное вечности. Сначала я даже не чувствовала тепла… Но потом ощутила его всем своим телом – оно шло из моего нутра.

Я ожила.

Рассвет только начинал заниматься. Я, лис и существо, которое мы оживили, походящее на фантастическую красавицу, каких не бывает, сидели в пустой и закрытой до наступления обеда таверне “Рыжая ведьма”. Одежда ожившей подошла, но зеленые и коричневые оттенки тканей, и даже белизна рубашки тускнели на фоне белизны её кожи, которая в темноте как будто источала свет, подобный лунному. На обратном пути она была главной ведущей верхом – мне пришлось молча пристроиться сзади, а лис, лишившийся своего удобного сиденья, всю дорогу смиренно кряхтел между нами.

До сих пор она не вымолвила ни слова. Сделав всего один глоток эля, она уперлась недвижимым взглядом в изрезанную поверхность стола и замерла.

– Корг украл мою новую служанку, – подошедшая к нам моложавая владелица таверны с шумом установила две пинты на наш стол – для меня и для лиса. Её волосы заметно позеленели с последней ночи. Чем ближе ведьмина ночь – тем большей зеленью наливаются волосы ведьм. Только по цвету волос ведьм можно определить, как скоро в этом году наступит ведьмина ночь – точной даты у этого события нет, в каждом году разная дата. Судя по ядреной зелени этих волос, до ведьминой ночи осталось совсем немного. Это плохо. Раз в год ведьмы себя не контролируют, так что в их ночь лучше не быть путником, тем более не быть рядом с про́клятым лисом.

– Я видела, как корг платил тебе сверх меры, – заметила я.

Лис, так же как и я отличающийся смелостью, решил высказать вслух и свои заметки:

– Ведьма выбирает себе красивейших человеческих девушек в служанки, обещая им лучшую плату, защиту и бесплатную крышу над головой в обмен на верную службу, но стоит на пороге её таверны объявиться коргу, гремящему драгоценными камнями в своих сумах, как доверившиеся ведьме девушки одна за другой исчезают в направлении гор…

– Не так уж здесь и много холостых коргов водится, – в оскале ухмыльнулась ведьма.

– Я не понимаю… – внезапно прозвучало в пространстве. Голос, словно вышедший из древних легенд: ясный, мелодичный, способный загипнотизировать с первой взятой ноты… Все сразу же замерли, сумев повернуть в направлении внезапно заговорившей только зрачки своих глаз. – Сколько времени прошло? Дракон… Был… Убит… Мной… Вчера?