Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый В - Курвинен Йорма - Страница 5

Наконец они добрались до тропы, шедшей вдоль канавы, и Томи немного сбавил шаг: у него спирало дыхание, пот заливал глаза. Да и не нужно было бежать так быстро по узкой тропе, натыкаясь на кусты. Это могло их выдать, если бы мальчишки из домов-башен успели добраться до дамбы между канавой и Окраиной. От развалин кирпичного завода в сторону канавы тянулась длинная песчаная гряда. Длиной она была если не с километр, то, уж во всяком случае, не меньше пятисот метров. Ближе к морю канава шла вдоль склона гряды, и вода подмыла склон так, что берег, усеянный множеством ласточкиных гнезд, стал совсем отвесным.

Томи тронул собаку рукой.

— А теперь попробуй идти по моим следам. — Он показал жестом. — Понятно?

Собака глядела на него, склонив голову набок.

Томи пустился в путь. Собака выждала, пока он уйдет немного вперед, затем двинулась за ним вслед. Казалось, она понимает человеческую речь. В ее глазах было такое выражение, что Томи не особенно удивился бы, даже если бы она заговорила.

Чья же это собака? Томи был уверен, что никогда не видел ее раньше. Возможно, она была совсем с другого конца города.

Но что с ней произошло?

Томи старался идти как можно быстрее: он боялся за собаку. Они шли так долго, что мальчишки из домов-башен уже наверняка подстерегали их. Головы у них тоже варят. Они не увидели их на прогулочной тропе и потому теперь, конечно, станут прикидывать, каким путем можно добраться до Окраины, и скоро смекнут, что именно этим самым.

Некоторое время можно было прятаться в ивняке на берегу канавы, но в конце концов ребята, действуя сообща, найдут их. И уведут собаку.

Он испытывал к ним острую ненависть. Говорят, что ненависть — нехорошее чувство, но если уж ненавидишь, ненавидь изо всех сил. Лучше уж признаться себе в этой ненависти, чем врать и притворяться перед самим собой.

И среди взрослых немало таких, кто лжет.

Промежуток между канавой и песчаной грядой начал сужаться. Здесь, почти до берегового обрыва, росли ивы, ольха и рябина, а еще выше — кусты можжевельника.

И тут следовало бы подняться наверх. Но прежде необходимо разведать обстановку.

Томи остановился. Собака тоже.

— Слушай, ты должна притаиться тут, в ивняке, и дожидаться меня, — сказал Томи собаке.

Для пущей убедительности он похлопал рукой по редкой скудной траве на песчаной, вперемешку с глиной почве в тени куста. Собака легла под ним.

Томи почувствовал, как к горлу его подкатывает комок, и сглотнул. Именно о такой собаке он мечтал всю жизнь. Но удастся ли ему спасти ее?

Он поймал себя на мысли, до сих пор таившейся где-то в глубине сознания, но теперь всплывшей наружу: если ему удастся спасти собаку, владелец наверняка позволит ему навещать ее. Они бы тесно подружились. При случае он мог бы брать собаку на время к себе. Тогда бы они гуляли вдвоем. Собака стоила больших денег и, по-видимому, принадлежала людям, которые много путешествовали.

Томи порывисто повернулся и рукой, вымазанной в синей глине, потрепал собаку по загривку. Затем полез наверх по откосу.

Взглянув из-за куста на ту сторону песчаной гряды, в направлении своего дома, он убедился, что действовал правильно. Мальчишки из домов-башен двигались по его улице. Некоторые даже смотрели сюда — на песчаную гряду, где он притаился. Они, безусловно, сразу заметят его, если он вдруг выскочит из-за гребня.

С ними был и человек с ружьем.

По спине Томи пробежал холодок. Никогда прежде за ним не охотились на такой манер. Это было совсем не так, как в играх.

Мальчишки из домов-башен были на велосипедах. Они разъезжали взад и вперед, заглядывали во все дворы, расспрашивали людей.

Жители Окраины собирались на перекрестке, на углу кооператива. В основном древние старики и старухи, любители почесать языком. Даже продавцы выскочили из магазина посмотреть, что происходит.

Томи быстро оглянулся назад.

Он испугался: а вдруг собаке наскучило лежать на одном месте и она, поднявшись, появилась на гребне? Нет, собаки не видно, не слышно.

В толпе был и Паршивец Хилтунен — уж это непременно. Вот он махнул рукой по направлению его, Томи, дома. Видно, объяснял мальчишкам из домов-башен, где живет Томи. Настоящий паршивец, болтун. Предатель.

Они подъехали к воротам дома Томи. Человек с ружьем тоже подошел. Снял ружье с плеча, взял его наперевес. Чуть пригнувшись и прижимаясь к стене дома, он вошел во двор. Но увидев, что во дворе никого нет, сразу расслабился. Несколько мальчишек из домов-башен принялись обследовать кусты. Мужчина сказал им что-то, и они остановились.

И тут Томи осенило, где ему спрятать собаку.

Он чуть не рассмеялся, когда ему в голову пришла эта мысль.

Эти людишки ни в жизнь не найдут ее там. Теперь они с глупым и беспомощным видом, размахивая руками, что-то втолковывали друг другу…

Однако Томи не мог недооценивать противника. Среди тех ребят, конечно, были и смышленые. Если бы он жил в доме-башне и принадлежал к их компании, он непременно сдружился бы с некоторыми из них.

Как раз сейчас они строили догадки, каким путем он ушел вместе с собакой. Некоторые из них уже с интересом начали поглядывать на песчаную гряду. Сюда они и придут.

Надо было срочно принимать решение. Томи так и подмывало побыстрей спуститься вниз за собакой. Но он заставил себя остаться на месте. Лучше потерять несколько десятков секунд, чем подняться вслепую к песчаной гряде и попасть прямо в руки недругов.

А те, видимо, уже выработали план и побежали к своим велосипедам. Мужчина медленно двинулся к воротам.

Вот теперь Томи по-настоящему испугался: на лбу выступил пот, по спине пробегала холодная дрожь. Так случалось иногда зимою, когда у него начинался грипп.

Мужчина посмотрел было в другую сторону, но в конце концов все же повернул туда, куда укатили мальчишки на велосипедах, к кооперативу. Стоявшие на углу люди указали ему путь прямо вверх, к песчаной гряде.

Томи начал торопливо протискиваться через кустарник.

Он свистнул и тихо сказал:

— Ко мне!

Кусты так и закачались, когда собака стремительно, словно выпущенная из катапульты, взобралась к нему наверх. Она была похожа скорее на волка, чем на собаку.