Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый В - Курвинен Йорма - Страница 45

Томи во все глаза глядел на своего школьного товарища.

— Но вообще-то по характеру она мировая бабушка. Я знаю, что ей больно, но никогда не слышал от нее никаких жалоб.

Томи, конечно, помнил, как раздражало его любопытство матери, но все-таки не удержался и спросил:

— А почему вы уехали из деревни?

У Йони дрогнул подбородок.

— Они начали поедом есть бабушку. Мать и ее новый муж. Хотя дом спокон веку принадлежал бабушке. Ее родной дом, в который дедушка пришел зятем. Но он оставил такое несуразное завещание моему отцу, единственному сыну, что когда отец умер и моя мать очень скоро снова вышла замуж, то настоящая хозяйка дома и слова не могла сказать ей поперек. Бабушка-то по завещанию была на пожизненном содержании у новых хозяев, да только кто же станет жить в доме и выслушивать их попреки… Когда они совсем извели бабушку и она стала без конца плакать, а я наконец понял, что происходит, то сказал бабушке, что мы проживем и в другом месте. И так мы ушли из дому.

Томи поискал глазами Роя, который рыскал из стороны в сторону, обнюхивая все вокруг. Вот он достиг берега.

— Как бы он не наделал там беспорядка, — забеспокоился Томи.

— Ничего такого там случиться не может. Разве что заберется в мою купальную прорубь.

— Куда-куда?

— Я купаюсь после бани в десяти метрах отсюда — в этакой глубокой яме. Вон там, в канаве. Вода очень чистая.

Про воду Томи знал уже раньше. Ребята всегда купались в двух самых теплых заливчиках бокового протока канавы Тиитинен.

Даже если прорубь не замерзла, Рой не захочет сейчас купаться.

В глазах Йони зажегся огонек.

— Слушай, я знаю, что нам делать! Мы натопим баню и искупаемся.

— Вот здорово!.. — Томи хотел было спросить, а можно ли это, но тут же вспомнил: ведь Йони хозяин дома. Он распоряжается тут всем и за все отвечает. — Ну что ж, давай искупаемся и поплаваем!

Томи пошел сначала поздороваться с бабушкой. Хотя они с Йони и условились — пока тот будет готовить еду для себя и для бабушки, Томи натопит баню.

Седоволосая, с морщинистым лицом старушка была такая опрятная — прямо как из какого-нибудь фильма.

— Сначала было просто ужасно, но человек постепенно ко всему привыкает, — рассказывал позже Йони. — Я иногда зажимал нос и выбегал на улицу — меня тошнило. Но я все время помнил, что и я не мог ходить в нужник собственными ногами пятнадцать лет назад. Тогда бабушка нянчила меня, как рассказывали, совсем одна: у невестки были слишком нежные руки, чтобы ходить за ребенком и стирать пеленки.

Как это ни странно, бабушка Йони была похожа на современную, даже молодую, женщину. Хорошо, что Томи поговорил с ней.

Выходя наконец вместе с Роем на улицу, Томи спросил, сколько воды нужно принести.

— Ты искупаешься, бабушка? Нас теперь двое, так что ты в два счета будешь в бане.

— Я немножко гриппую и побаиваюсь, хоть мне и охота, конечно, попариться, — ответила внуку бабушка из своей комнатушки. — Купайтесь уж лучше вы, мужчины…

Томи посмотрел на Йони.

Правда ли это или бабушка просто хотела дать им возможность одним вдосталь насладиться субботней баней?

Йони сделал пальцем движение в сторону бани. Уж он-то наверное знал. Вслух он сказал:

— Нам вполне хватит половины котла горячей воды. А холодная вон там в ушате в углу, я уверен: ее наверняка хватит.

Затопить баню было парой пустяков.

На береговой гряде царила весенняя благодать. С сосулек, наросших на свесе крыши бани, падали капли. Томи носил дрова, воду, разводил огонь в каменке и под котлом с водой.

Рой был рад хлопотам по растопке бани не меньше, чем сам Томи. Он сопровождал Томи каждый раз, как тот шел по воду и колол дрова, и, склонив голову набок, следил, как Томи разводит огонь.

— Уж я-то знаю, старик, как тебе хочется выглядеть умным, — подтрунивал над ним Томи. — Но ведь ты городская собака. Опустившаяся нюхательница асфальта, попытайся показать, насколько ты понятливая собака! Посмотри, какие у тебя лапы!

Но Рой и не думал смотреть. Хотя и надо бы: его лапы то и дело застревали в щелях двух деревянных решеток, выстилавших пол в бане, и собака стояла в совершенно неестественной позе — составив вместе передние лапы, а задние как-то странно расставив в стороны. И все же Рой предпочитал деревянную решетку льду, тонкой коркой покрывавшему цементный пол бани — такой скользкий и холодный он был.

Когда пришел Йони, труба уже начала тянуть вовсю и в обоих очагах гудело пламя. Томи и Рой, размякшие, сидели перед баней на нагретой солнцем скамье и наслаждались царящим вокруг покоем.

— Ну, бродяги, съешьте-ка бифштексы из печенки. Действительно, хорошие, хотя их и нахваливает сам повар.

Йони держал поднос, на котором была тарелка, стакан молока и бумажный сверток.

— Сейчас же ешь, пока они горячие! — Йони пристроил поднос на коленях у Томи и поставил стакан молока рядом с ним на скамью, одновременно сунув ему в руку пластмассовую вилку. — Ешь, а я тем временем угощу холодной печенкой эту волосатую морду. Ну, что скажешь?

— Здорово!

— Ну, а сливочная подливка?

— Ее я хочу слизать с тарелки под самый конец!

Томи не помнил, когда он в последний раз ел что-нибудь столь же вкусное. Он даже не разговаривал за едой, а с жадностью уплетал свою долю, пока она еще не успела остыть.

Только вылизав тарелку и выпив молоко, Томи выразил свою мысль вслух:

— Вот уж не подумал бы, что ты умеешь так здорово готовить.

— Отец был хороший повар. Я с пятилетнего возраста ходил с ним на рыбалку и на охоту. И дома был при нем повсюду, где что-нибудь делалось. Вплоть до убоя скотины. Отец учил меня всему… Как будто предчувствовал, что недолго уже ему быть моим наставником.

— Когда он умер?

— Три года назад. Мне тогда было двенадцать лет.

После долгого молчания Томи спросил:

— Как же вы перебиваетесь?

Уголки рта Йони тронула улыбка.

— Ничего. Бабушка получает народную пенсию, а я подрабатываю на сборе утиля и доставке газет. Будущим летом я приведу все это хозяйство в полный порядок.

Утеплю окна, заделаю щели в стенах и окрашу избушку снаружи. Бабушке здесь хорошо. Все у нас почти так же, как когда-то дома… Пока бабушка жива, мы останемся здесь. А потом я уеду в Швецию.