Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый В - Курвинен Йорма - Страница 14

Томи всего трясло, когда он переходил на другую сторону улицы. Рой, помахивая хвостом, выскочил из ворот дома Маттилы и побежал прямо к мальчику.

Томи обнял собаку, гладил ее мощную спину, лапы. Она лизнула его в щеку и торкнулась головой в шею.

— Что тут, собственно, произошло?

На улицу со двора Хурскайнена высыпали ребята. Хозяин Маттила и его сестра тоже выскочили на улицу.

— Господи помилуй, он чуть было не проехал сквозь изгородь, — сказала старая дева.

Маттила уже и сам увидел следы автомобильных шин и обломанные ветви кустов.

— Это не шофер, а извозчик. Он, должно быть, вдребезги пьян, — проворчал он.

Ребята побежали взглянуть на следы.

— Посмотрите, нет ли на земле осколков стекла, — встревоженно сказал кто-то из ребят. — Он мог разбить фару.

Томи вместе с Роем подошел к Маттиле.

— Что-нибудь с собакой? — спросил Маттила. — Уж не отшвырнула ли ее машина в кусты?

— Рой в последний момент перепрыгнул через кустарник, — сказал Томи, — иначе машина проехала бы прямо по нему.

— Это ужасно, когда так ездят, — посетовала старая дева, обернувшись к соседям, вышедшим на улицу. — Под машину могут попасть ни в чем не повинные животные и дети. Вот до чего мы дожили. По всем приметам — близок конец света.

— Какой разбег Рой взял, чтобы перескочить через изгородь? — полюбопытствовали ребята.

— Никакого, — с гордостью ответил Томи. — Посмотрите на следы. Он что-то разнюхивал тут в кустах, потом я крикнул ему, и он увидел автомобиль. Он перепрыгнул через изгородь единым махом.

— Взгляните на ее лапы, — сказал кто-то. — У Мюллюли тоже есть взрослая овчарка, но у этой лапы чуть ли не вдвое больше.

— А я поначалу так и думал, что собака Томи — волк, — сказал кто-то.

Все похлопывали Роя по спине и хвалили его.

«Вам бы только поговорить, — думал Томи. — А ведь никому в голову не придет, что тот человек хотел задавить Роя. И что еще секунда или две — и это бы ему удалось».

— Надо позвонить в полицию, — сказал сосед Маттилы, разглядывая изгородь. — Таких надо сажать в тюрьму.

— Это дело непростое, — сказал Маттила. — Они берут бандитов только тогда, когда те уже совершили преступление. Если им удается взять их вообще. Он наверняка безобразничает на краденом автомобиле.

Сосед долго еще говорил, но Томи не следил за разговором. В его уме зрело нечто совсем иное.

А что, если пойти взглянуть на автомобиль того, из дома-башни?

У Роя был несколько обиженный вид, когда он глядел на ворота из своего угла у гаража Саариненов. Томи посадил его на цепь, конец которой скользил по проволоке, натянутой между двумя гаражами. Это давало Рою возможность бегать по обоим дворам и вздремнуть, когда захочется, на положенной в гараже Саариненов подстилке. Бабушка Сааринен устроила в пустующем гараже спальное место для Роя, заметив, как хорошо поладили друг с другом Сату и собака.

— У нас никогда не будет столько денег, чтобы купить автомобиль, так пусть наш гараж послужит хоть конурой для собаки, — сказала бабушка и тем решила дело.

У ворот Томи помахал Рою рукой и отправился по задуманному делу.

Он охотно взял бы Роя с собой, но, пожалуй, лучше было побродить по задворкам домов-башен без собаки. Возможно, ему сразу же придется драться. Мальчишки могли снова затянуть старую песню: мол, собака опасна.

Томи не бывал в районе домов-башен с тех пор, как нашел собаку. И обитатели домов-башен тоже с тех пор не показывались на Окраине. Если не принимать во внимание человека с дробовиком.

— И с ним вместе мы разберемся во всей этой истории, — произнес Томи вслух.

Он отдавал себе отчет в том, что его бормотание было сродни воинственному танцу дикарей. Таким образом он разжигал в себе смелость дойти до цели. Нужно взять себя в руки и настроиться так, чтобы стыдно было пойти на попятный, пусть даже он и оробеет среди домов-башен.

Правда, пока не похоже, что ему страшно.

Чувство, которое жило в нем сейчас, было многогранным. С одной стороны, он физически ощущал его. Все существо Томи словно налилось какой-то новой силой. И это давало ему ощущение уверенности. С другой стороны, появилось острое осознание своего «я». Самого себя. Человека. Такого, которым не помыкают, не пользуются, как ковриком у порога.

Это было пьянящее чувство. Нечто большее, чем просто слепая ненависть, которая заставляет руку сжиматься в кулак и отвечать ударом на удар. Томи казалось, что из бесформенного состояния он воплощается в нечто реальное, обретая плоть и кровь, разум и чувство. Словно он проснулся утром и заметил, что действительно существует.

Он оглядел свои руки и ноги. Они оставались прежних размеров. Но у Томи было такое ощущение, будто он по меньшей мере гигант, высотою с дом-башню. А то и выше.

В начале Башенной, там, где тропа переходила в улицу, несколько его маленьких друзей пытались построить автомобиль. Они уставились на него, как на выходца с того света.

— Яксю у себя во дворе, — сказал один из них.

— Он в плохом настроении, — добавил другой.

Томи сделал вид, что не слышит.

— На сколько спорим? — сказал один из ребятишек за спиной Томи. — Он схлопочет себе здоровенную оплеуху.

Ребятишки оставили автомобиль и последовали за Томи.

Вся компания — Яксю, Копонен, Сойккели, Хуотари — была в сборе. Они сидели на велосипедах, опершись о стенку печи для сжигания мусора. Две девчушки, их подружки, сидели на печи, прислонясь к стене, и потягивали сигаретки. Одна из них первая заметила вошедшего во двор Томи.

— Вон идут твои приятели, Яксю!

Девчонка сказала это назло, чтобы уколоть его. Томи отлично понял это. Но его мало интересовали эти девчушки. Обе были из тех, что с вечера надевают мокрые джинсы, чтобы на следующий день они плотнее облегали ноги. А в школе с одной из таких случился даже конфуз — не сумела вовремя расстегнуть «молнию» тесных джинсов.

«Эта чересчур умная современная молодежь, — имел обыкновение ворчать дедушка Жестянщик, — которую многие торговцы одурачивают и при этом усмехаются в бороду. Когда я был молод, только последнего дурака можно было подговорить выскочить на мороз полуодетым. А теперь целое поколение финнов ходит посиневшее от холода, потому как свитера прикрывают спину лишь наполовину, а на ногах такие тесные летние штаны, что вся кровь приливает к голове».