В плену пертурбаций - Фостер Алан Дин - Страница 53

– Боюсь, что нет. – Юноша судорожно сглотнул. От прикосновения Талей по его жилам будто разлился огонь. – Я слишком многим обязан Клотагорбу, а потому не могу покинуть старика, даже если бы мне – то есть нам – угрожала верная смерть.

– Ты сказал то, что мне хотелось услышать.

– Правда?

– Я испугалась, что ты мог утратить свое мужество, свою храбрость перед лицом опасности, ту тягу к справедливости, которая всегда сопутствовала тебе при столкновении со злом. Мне нужно было убедиться, что ты переменился не настолько. Я бы не смогла любить тебя, если бы ты вдруг сделался разумным.

– Что ж, спасибо на добром слове.

– Теперь я знаю, что мы должны освободить пертурбатор, который томится вон там. – Она указала на крепость безумного колдуна. – Я не покину тебя, даже если ты меня прогонишь. Меня использовали, понимаешь? Этот стервец дорого заплатит за свою проделку. Я из-за него чуть не погибла, тем паче – от твоей руки. Знаешь, Джон-Том, я терпеть не могу грязи, а он загнал нас в грязную ловушку. Мне нравится, когда чисто, а кое-кому не помешает как следует почиститься. – Талея прильнула к юноше, ее губы оказались совсем близко. Джон-Том подался вперед. – Если нам повезет, – прошептала девушка, – мы сами, вдвоем с тобой, нашинкуем его, как салат.

Джон-Том облизнулся, слегка отпрянул и взглянул в лицо Талее, на губах которой играла кровожадная усмешка. Сомневаться не приходилось – то была настоящая Талея во всей своей красе.

– Может быть. Давай походим?

– Давай. – Девушка поднялась, оттолкнула Джон-Тома, сделала несколько шагов. Чувствовалось, что ей тяжело, однако краткая передышка явно пошла на пользу. – Гораздо лучше. – Она отважилась подпрыгнуть. – Да, гораздо лучше.

– Я рад. – Джон-Том снова обнял девушку и, не колеблясь, поцеловал.

Наконец объятия разомкнулись, и Талея ткнула пальцем вправо.

– С лошачихой я знакома, но вот того жирного коротышку вижу впервые.

– Его зовут Колин, и он вовсе не жирный, а крепок как сталь. Он гадает по рунам, предсказывает будущее – когда получается. Мы с ним похожи: он гадает примерно так же, как я играю на дуаре.

– Настолько плохо? – пробормотала Талея, улыбнулась, заметив, что юноша нахмурился, и потрепала его по щеке. – Шучу, чаропевец. Кстати говоря, раз ты вооружен дуарой, может, одолжишь мне свой посох?

– Какой посох она у тебя просит, кореш? – Мадж скабрезно улыбнулся.

– Я давно собиралась свернуть этому мерзкому выдру шею! – процедила Талея сквозь зубы, подобрала один из клинков, во множестве валявшихся на земле, и устремилась за Маджем. Тот, хохотнув, легко увернулся и принялся дразнить девушку малоприличными жестами.

– Твоя невеста, похоже, поправляется, – заметил Ко-лин, который проверял, не ослабли ли узлы веревок, удерживающих поклажу на спине Дормас. – Вон как скачет.

– Они с Маджем старые друзья, – объяснил Джон-Том.

– Вижу.

– Когда-нибудь я заставлю выдра сожрать собственное дерьмо, – заявила запыхавшаяся Талея, вернувшись к Джон-Тому. Она откинула со лба прядь волос, а затем отшвырнула меч и обняла юношу. – Пообещай мне одну вещь, Джон-Том.

– Какую именно?

– Когда мы отыщем колдуна, позволь мне прикончить его. Он у меня узнает, почем фунт лиха.

– Талея, мне порой кажется, что ты чересчур жестока.

– Если тебе нужна плакса, которая только и умеет, что сюсюкать, тогда ты ошибся в выборе!

– Я люблю сильных женщин, но львица мне как-то ни к чему.

Между влюбленными установилось молчание. Неожиданно Талея бросила дуться и лучезарно улыбнулась.

– Говорят, противоположности сходятся, так?

– Вроде так, хотя, по зрелом размышлении, мне представляется, что эта фраза – полная чушь. Я знаю лишь, что люблю тебя всем сердцем, и если ты явишься на нашу свадьбу с мечом в руке, будь по-твоему. Но смотри не напугай того, кто будет нас венчать.

– Свадьбу? – задумчиво повторила Талея. – Ты же сказал, что не станешь меня торопить.

– Если кто вас и поторопит, – вмешался Клотагорб, – то лишь с тем, чтобы вы пошустрее поднимались по склону. Мы отдохнули достаточно.

Теперь приспела пора положить конец выходкам колдуна, иначе он положит конец нашим жизням. Я понятия не имею, что может ожидать нас за этими стенами. Талея не видела ничего сколько-нибудь важного, поскольку ей не разрешили увидеть. Полагаю, следует приготовиться к любым неожиданностям. Мы проделали долгий путь, но сейчас перед нами – самый опасный его отрезок. К тому же нельзя предугадать, когда произойдет следующая пертурбация. Так поторопимся же отыскать пертурбатор и выпустить его на свободу!

– Клянусь лапками любимой, я готов ко всему! – заявил Мадж. – Веди, упрямый старикан! Я пойду за тобой хоть в пекло! Пора и впрямь кончать с этим. Дамы ждут, чтоб их любили, вино – чтоб его выпили, а я устал блуждать по всяким горам, где и приткнуться-то толком негде.

– Мы все устали, водяная крыса, – откликнулась Дормас. – А что касается меня, я бы не хотела пропустить скачку, которая открывает сезон.

Ведомые Клотагорбом и Джон-Томом путешественники направились к двери, проем которой виднелся посреди полуразрушенной крепостной стены. Они предполагали столкнуться с ожесточенным сопротивлением; Колин и Мадж с восторгом предвкушали грядущую битву. Однако действительность опрокинула все предположения и предвкушения. Мадж первым достиг двери – двойной, изготовленной из не слишком хорошо высушенной дубовой древесины, высокой, но отнюдь не внушительной, – и положил лапу на дверную ручку. Он огляделся по сторонам, высматривая, должно быть, стражников, а когда убедился, что тех нет и в помине, сперва надавил, а затем ударил плечом. Дверь медленно приотворилась приблизительно на пару футов. Внезапно послышался громкий треск.

Путники напряглись, выдр поспешно отскочил назад. Но оказалось, что трещала дверь, которая сорвалась с верхней петли и встала торчком, под углом к косяку. Мадж заглянул в образовавшуюся щель.

– Ну? – справился Клотагорб.

– Чтоб мне сдохнуть, ваше чародейство, ежели тут не пусто, как в мавзолее!

Путешественники друг за другом проникли во внутренний двор, миновали его и очутились в холле здания, служившего приютом колдуну.

Там, как и во дворе, царило запустение: на полу валялись скамьи и обломки стульев, попадались канделябры, скрученные, что называется, в бараний рог. Повсюду были разбросаны лоскутья разодранных в клочки знамен. Уцелело лишь несколько – часть их свешивалась со сводчатого потолка, а другая часть громоздилась в углу, образуя нечто вроде грубого ложа. На двух кушетках, стоящих посреди залы, начисто отсутствовали подушки. Они обнаружились чуть подальше – распоротые и вывернутые наизнанку. Тут и там виднелись куски недоеденной пищи.

Мебель, пол и стены, на которых, равно как и на потолке, имелись продолговатые выемки непонятного назначения, украшали темные пятна, наводившие на нехорошие мысли. Правда, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это вино, а не кровь.

– Тем лучше, – пробормотал Джон-Том, глядя вперед, в коридор, который слегка изгибался вправо. Мадж, по всей видимости, держался иного мнения. Он презрительно фыркнул.

– Это почему? Что нам с того, что хозяин из нашего колдуна никудышный? По мне, радоваться пока нечему, – пробурчал выдр, настороженно поглядывая то на потолок, то в темные углы.

– Мне кажется, беспорядок доказывает, что колдун, пытаясь остановить нас, истощил свои силы, – ответил Джон-Том. – Может быть, он отчаялся справиться с нами и спрятался в каком-нибудь укрытии.

– Мне так не кажется, – возразил Клотагорб. – Посмотри вокруг. Ложе из знамен, стулья, которые сожгли на костре, – подобный образ жизни подходит только сумасшедшему, а безумец на то и безумец, чтобы ничего не бояться. Он весьма упорно защищал подступы к своему жилищу и вряд ли сдастся просто так или, тем паче, убежит. Я согласен, внутрь мы попали до смешного легко, но это – лишнее подтверждение того, что нам противостоит умалишенный. То, что мы видим, вовсе не последствия неудачного ведения хозяйства.