(Не) люби меня (СИ) - Красовская Марианна - Страница 57

– Да ты везунчик! – восхищалась девушка. – Вот это удача!

– Ты – моя удача, – неожиданно серьезно отвечал Кьян Ли и опрокидывал ее на подушки.

Нет, алмазы, конечно, это потрясающе, но жена – гораздо лучше.

Эпилог

– Говорила я, рано ей о ребенке думать, – горячилась Шесса. – Ребенка нужно рожать после двадцати пяти, а до этого – ублажать мужа. Женская энергия до двадцати пяти совсем другая…

– Заткнись уже, недоучка, – цедил сквозь зубы Раиль. – Помешались вы на этих энергиях. У меня вообще-то сестра рожает. А ты заладила – мужа ублажать, мужа ублажать!

– Так ведь это предназначение женщины!

– Больно ты разбираешься, мелочь. Ты вообще не женщина, а лекарь.

– Ты тоже не мужчина, а мальчишка.

Раиль только головой покачал. С Шессой – первой женщиной-лекарем Катая – он сразу не поладил. Где это видано – девчонка и лекарь! И что с того, что она с шести лет помощница деда – известного катайского врача Линь Яо? Что с того, что тот ее назвал своей преемницей? Все равно она никогда не получит знак гильдии. Не может девушка лечить мужчин – это просто неприлично. Вот повитухой стать – это для нее.

Нет, она, конечно, умница, тут он не спорил. И знала она куда больше него, несмотря на то, что он три курса университета закончил и имел полноценный диплом. Но эта варварская теория про мужскую и женскую энергию! Над тем, что он отказывался от женщин, все просто смеялись, и Шесса – первая. Почему ее так это смешило, он так и не понял – сама она явно этой теории не следовала. И шла бы в публичный дом осчастливливать катайских мужчин своей энергией – так нет, её это не устраивало. Впрочем, лицемерие в этой сфере жизни всегда присутствовало: мужчине почетно с многими женщинами спать, а девушку, которая многих до своего тела допустила, известно, как называют.

Говорил ведь он Лилиане ехать рожать хотя бы в Галлию, в лучше в Степь! Там лучшие целители, там никаких проблем не должно возникнуть! Но сестра всегда была упертой. Муж ее никак не мог на несколько месяцев покинуть Янгун, слишком много тут нужно было держать под контролем, а она без Ли ехать отказывалась. Роды начались в срок, вроде бы все шло гладко, катайская повитуха, во всяком случае, пока не высовывалась из комнаты роженицы, а юноша места себе не находил. И Шесса рядом маячила, потому что ее – нерожавшую – не пустили к Лилиане. Дескать, примета плохая.

– Так, всё, – решительно заявила юная катаянка. – Я так больше не могу. К дракону все эти глупые обычаи. Загубят мне девочку, как я Ли объяснять буду? Не нравится мне эта тишина. Женщина при родах кричать должна, а Ци молчит. Она там вообще живая?

Раиль дипломатично промолчал о том, что Лили очень терпеливая и вовсе орать не будет, разве что совсем всё плохо пойдет. Шесса тем временем решительно толкнула дверь и скрылась в комнате. Степняк дернулся было за ней, но вспомнил, что мужчине на родах и вовсе не место, если рожает не его жена. Хотя отец, бывало, и роды принимал, и женщин лечил от бесплодия, но то отец. Ему все же не девятнадцать лет.

– Да кто тебя вообще в повитухи взял? – раздался визг Шессы. – Ты что, не видишь, что ребенок лежит неправильно? Я, ни разу роды не принимавшая, вижу, а ты – нет?

Повитуха что-то бормотала в ответ, а Шесса не унималась:

– Я сейчас тебе покажу «воля матери драконов»! Вон пошла, старая дура! И будь уверена, я позабочусь, чтобы тебя лишили знака гильдии!

Раиль не выдержал и сорвался с места. Похоже, всё куда хуже, чем он думал. Выскочившая пожилая женщина обожгла его ненавидящим взглядом и буркнула что-то себе под нос, но он уже не обращал на нее внимания.

– Почему не кричала? – строго спросил он бледную как мел сестру.

– Я вообще-то первый раз рожаю, умник, – огрызнулась она. – Откуда я знала, что всё не так?

Юноша выдохнул. Раз она ворчит, значит, силы еще есть.

– Что мне делать? – спрашивал он у Шессы, признавая ее лидерство.

– Встань у ее головы и постарайся обезболить, – скомандовала девчонка. – Ты умеешь, я знаю. Просто давай ей сил. Остальное я сделаю сама. И будь готов… на всякий случай.

Богиня, никогда Раиль не думал, что роды – такой сложный процесс! Будь его воля – он бы давно уже сбежал, а его сестра была совершенно спокойна. А он даже смотреть не мог, отворачивался и боролся с головокружением. Единственное, на что его хватало – снимать боль и остановить внезапно начавшееся кровотечение. А Шесса, хоть и кусала губы, и порой жмурилась, но страха своего не показывала и, наверное, всё делала правильно, потому что спустя пару часов – а ему казалось, что прошло не меньше суток – она торжественно объявила:

– Мальчик. Здоровенький. Раиль, подержи.

– Что? С ума сошла? – в ужасе отпрянул он. – У меня руки трясутся!

– Лилиану надо привести в порядок и швы наложить. Ты сделаешь? – смахнула черные волосы с потного лба девчонка, и он мгновенно хватал младенца и трусливо отбегал в сторону.

Шесса кинула в него пеленкой и приказала племянника запеленать. Раиль честно попытался замотать ребенка, но вышло откровенно плохо и, главное, совершенно бессмысленно. Младенец тут же описался и замяукал. Юноша внезапно осознал, что только что не без его помощи в мир появилось новое живое существо, и практически упал на лавку. Чудо рождения вдруг показалось ему самым невероятным событием в его жизни. У племянника была золотистые глаза, и смотрел он так внимательно, что Раиль под его взглядом терялся.

Катаянка забрала у него ребенка, хотела было гневно хлестнуть глупого степняка мокрой пеленкой, но, поглядев на его растерянное лицо, сжалилась. Она ловко запеленала малыша и отдала молодой матери, а сама едва ли не пинками выгнала Раиля прочь. Больше ему делать тут было нечего. Теперь Лилиане надо отдыхать, ей помогут служанки и няньки, коих в ее доме предостаточно.

Степняк еле стоял на ногах, едва не падал, и Шесса только качала головой. Хотя и понимала его – переволновался за сестру, потратил слишком много силы. Он ведь обычно старался не напрягаться, знал, что восстанавливается долго. Глупый, совсем в гроб решил себя загнать. Глупый и очень красивый. И умный. И такой… такой… просто потрясающий. Девушка обхватила его за талию и повела в свою комнату – просто потому, что она была ближе, а он и не сопротивлялся. Помогла стащить рубашку, уложила в постель, напоила горячим чаем с медом.

А сердце колотилось, как сумасшедшее, и ладони потели, и дыхание сбивалось от того, что он так близко, да еще полуголый. Шесса знала, что целителя легко соблазнить, когда он в таком измотанном состоянии, ему жизненно необходима сейчас женщина, вот только она не настолько подлая, чтобы его слабостью воспользоваться.

Она забрала из ослабевших рук пустую чашку, почти инстинктивно убрала с его лба черные волосы. Мягкие! Волосы у него совсем не такие, как у катайцев, да и никто его за катайца не примет: и нос у него другой, и сложение, и губы… к которым нестерпимо хочется прижаться губами. Уже полгода хочется. С того самого дня, как он приехал к сестре, да тут и остался. Один поцелуй, маленький поцелуй… От этого небо на землю не упадет, правда? Тем более, что он спит и даже ничего не почувствует.

Шесса медленно склонилась над Раилем, осторожно, почти невесомо целуя его, и тут же взвизгнула, потому что он крепко ухватил ее за запястья и потянул на себя, а потом и вовсе зарылся пальцами в ее волосы и принялся целовать жадно и нетерпеливо. Вот тебе и девственник, чтоб его!

Да… вот так… и плевать, что он другую любит… и, возможно, даже ее сейчас представляет… один только раз…

Кого она обманывает! Ничего ей не плевать! На миг она ускользает от его горячих губ и строго спрашивает:

– Как меня зовут?

– Шесса, – несколько растерянно отвечает Раиль.

– Ты осознаешь сейчас, что делаешь?

– А ты? – нахально спрашивал он, хватая ее за плечи. – Ты же сама пришла!

Девушка прищурилась. Зря, похоже, переживала за него. Всё он понимает. А раз так – то чего ждать? Она опустила ладони на его грудь и склонилась, покрывая поцелуями плечи. Как давно она себе это представляла? А Раиль, задыхаясь от обрушившегося на него вожделения, не думал вовсе ни о чем, только трясущимися руками стягивал с нее одежду и изо всех сил прижимал к себе.