Попаданка. Мама для бастарда (СИ) - Белильщикова Елена - Страница 21

– Драго! – закричал Милад, но никто не отозвался, только смех донесся задорный, мальчишеский.

Вторил ему уже другой. Хрустальный, девичий. На плечо Миладу легла изящная рука. Вздрогнув, он обернулся. Позади него оказалась Дана, одетая в дорогие шелка да парчу блестящую. Продолжая тихо смеяться, она погладила Милада по щеке… а потом ускользнула. Прямиком в объятья Теодора. Он притянул ее ближе за талию, горячо и бесстыдно впиваясь в губы поцелуем. Моментами казалось, что эти двое и не замечают Милада, увлеченные друг другом. А моментами он ловил их взгляды. Хищные. Темные. Злорадствующие. Мол, смотри-смотри, кого ты потерял навеки.

Милад едва не зарычал от ревности. Он бросился было к ним, но уперся в прозрачную, невидимую стену. Его ладони бессильно зашарили по ней, а Дана, заметив это, лишь рассмеялась снова. Так пронзительно, громко, что резало уши.

Милад бросился прочь, пока она хохотала вслед, как ведьма, самая настоящая ведьма! А он бежал и бежал по лестницам, коридорам, закоулкам каким-то. Пока не очутился каким-то образом в тронном зале. Милад остолбенел у входа, когда поднял взгляд. Ведь они снова были здесь.

Красная дорожка вела прямиком к резному трону. На нем сидел Драго, одетый, как настоящий маленький принц. А по обе стороны от него стояли родители… Дана и Теодор, положив ладони ему на плечи. Правда, вели они себя по-кукольному как-то, безразлично к происходящему. Наклониввшись, они шепнули Драго, видимо, чтобы сам здесь командовал. И ушли.

– Драго! – выкрикнул Милад.

Он попытался было шагнуть к этому маленькому принцу, по которому было сложно сказать, что он мог бегать по двору с разыгравшимся козленком или резвиться возле речки, бросая камушки, как простой мальчишка. Сейчас этот мальчик резко вздернул подбородок. Повинуясь одному только взгляду, из ниоткуда появились охранники. Они заломили Миладу руки за спину, швыряя на колени.

Драго слез со своего трона, подходя ближе. Тонкие пальчики вздернули Милада за подбородок.

– Что же мне с тобой сделать, Милад? Голову отрубить? Повесить? Я теперь почти король!

– Драго, пожалуйста… – Милад задрожал от такого холодного, чужого взгляда.

– Мало я тебя просил? – зло поджал пальцы Драго, оцарапывая его перед тем, как резко, почти брезгливо отпустить. – Слезами обливался, чтобы не обижал меня и маму… Зачем теперь пришел?

Охранники еще больнее скрутили руки за спиной. Милад дернулся, но в их руках почувствовал себя слабее котенка.

– Мне плохо без вас! Ты же мой сын… даже если не по крови, – голос Милада сошел на нет, он опустил потухший взгляд.

Драго отвернулся.

– Уведите его! – махнул он рукой. – С глаз моих! Пусть в пыточной палачу свои сказки рассказывает! Не отец он мне!

И охрана потащила Милада к выходу, не слушая его отчаянного крика:

– Драго! Драго, не-е-ет!..

Милад проснулся, подскочив с бешено бьющимся сердцем. Сообразив, что это просто кошмар, он потянулся к кристаллу. Пальцы подрагивали еще, когда сжал в кулаке.

– Нужно пробраться в королевский дворец и узнать все, пока с ума не сошел от мыслей этих! – решительно сказал он в темноту.

***

Когда во двор перед дворцом высыпали бродячие артисты, Драго ринулся было смотреть со всеми. Стать где-то между кухаркой и конюхом, какая разница? Они же все кружком обступили! Но стоило Драго только дернуться в ту сторону, как его ухватил за плечо какой-то стражник.

– Не положено, вдруг там злодей какой будет! Пойдем, там и смотреть удобнее будет.

«Там» – это с небольшого помоста, на который расторопно вынесли резное деревянное кресло, напоминающее небольшой трон. Даже бархатную подушку под спину бросили. Драго заерзал, усаживаясь там. Непривычно было, в стороне от всех, еще и с охраной за спиной. И ни одной родной души рядом. Теодор с утра по делам уехал, Даны тоже не было. Драго поежился, когда на помост взошла Анисья, придерживая подол серебристо-голубого дорогого платья. Рукава у него были такими длинными, что ей приходилось постоянно держать руки согнутыми, чтобы они землю не подметали.

– Нравится тебе? – холодным, льдистым голосом спросила Анисья, положив ладонь на спинку кресла. – Что молчишь, неужто узнал этого оборванца? Вместе в одной деревне коровам хвосты крутили?

Драго и не слышал, что ему говорят. Он во все глаза уставился на артистов. Они выступали посреди площади, люди столпились вокруг, охрана была настороже. Но никто будто не видел, что стоило музыкантам заиграть в очередной раз, как в центр выскочил Милад! Драго уставился на него большими глазами, даже головой тряхнул. Привиделось, что ли? В красной рубашке, подпоясанной вышитым пояском, мужчина принялся плясать под музыку, как иногда на весенних праздниках делал. Золотистые волосы блестели на солнце, ноги в высоких сапогах двигались быстрее стрелы. На миг взгляды встретились, и у Драго пересохло во рту. От вида слишком знакомых зеленых глаз. Но стихла музыка, и танцор скрылся в толпе, а вместо него выбежало сразу несколько мальчишек, готовые плясать под следующую песню. Драго вскочил на ноги, спрыгивая со ступеньки помоста. Собираясь ринуться туда, к артистам, проверить все! Сердце стучало часто-часто. Он уже юркнул в толпу, как его за руку ухватили тонкие холодные пальцы.

– Ты что творишь, негодник малолетний? – гадюкой прошипела Анисья, наклонившись к Драго. – Отца своего позорить вздумал? С деревенскими вместе плясать? Не песнями и плясками тебя баловать надо, а трепку хорошую задать, чтобы вести себя научился, как подобает!

Она не сдержалась, замахнулась тонкой ладонью. Наверно, подзатыльник отвесить хотела. Но в этот момент за спиной Анисьи как из-под земли выросла фигура в красной рубахе. Сильные пальцы перехватили тонкое запястье.

– Что же ты на принца руку подымаешь? Или венец серебряный на солнышке нагрелся, в голову напек? – залихватски усмехнулся Милад, разворачивая ее к себе, как любую девку деревенскую.

Вспыхнула Анисья тоже так, будто свеклой щеки натерла.

– Да как ты смеешь?! – взвилась она, рывком освобождая руку. – Скажу, тебе сейчас же голову с плеч! Ты как с королевой своей разговариваешь?

– Ой.

Это было то самое «ой», с которым Милад когда-то начал чинить одну стену сарая, а завалил три. Но Драго вдруг резко встал между ним и Анисьей.

– Это Милад. Отец мой… не настоящий, названый, – волчонком глянул он исподлобья, и стало ясно, что такой в обиду не даст никого: ни друга, ни врага, ни пса бродячего.

– Ну, что ж. Поговорите тогда.

Анисья резко развернулась, уходя прочь. Драго застыл, слыша, казалось, даже дыхание Милада за спиной.

– Спасибо, что вступился за меня, – он опустил ладонь на худенькое плечико. – Не думал, что…

– А что, пусть голову тебе рубят? Не по-человечески это! – дернувшись, недовольно вывернулся Драго. – Но пора мне!

– Драго… я ради тебя здесь, – почти простонал Милад, схватив его за руку. – С артистами во дворец пробрался, еле уговорил их, чтобы к себе взяли и провели! Все, чтобы с тобой свидеться. Пойдем!

Милад затянул Драго подальше ото всех, за каменные стены. Все сейчас смотрели на артистов, не до того им было, чтобы чужие разговоры слушать. Милад дернул пояс, стянул через голову рубашку. Красная была слишком приметной, а под низом оказалась обычная, белая. Все, чтобы незамеченным уйти, если придется… Хотя Милад понимал, что это маловероятно. Стражи во дворе было, как селедки в бочке, и все строгие, суровые, на все пуговицы черных кафтанов застегнутые.

– Ну, что? Не обнимешь папку? – Милад развел руки, но Драго не сдвинулся с места. – Дай посмотрю на тебя, как разодели-то! А мамка-то как? Где шатается, гулена, почему не с тобой?

Драго молчал. Поджимал губы, и Милад видел: то, что за него вступились перед королевой, еще ничего не значит. Слишком запугал, слишком оттолкнул ребенка, чтобы тот на шею при встрече вешался. Но в Драго было вбито вести себя со взрослыми, как следует. Так что он одернул рукав дорогого кафтана, отвечая бесцветно, без интереса: