Платиновое сердце (СИ) - "Asti Brams" - Страница 28

Мое растерянное молчание позабавило его.

– Успокойся, никто ко мне не приходил. Да и вряд ли бы девушка осмелилась ябедничать на сына нанимателей! Ведь, как я говорил, она в любом случае находится в уязвимом положении.

– Ясно, – глухо отсек я. – Тогда у тебя нет повода для беспокойства – я не воспользуюсь этим положением.

Папа шумно вздохнул и посмотрел на наручные часы.

– Надеюсь. А то девочке, знаешь ли, итак хватает проблем – будет обидно, если она по глупости или наивности потеряет эту работу.

Наш разговор доставлял мне конкретный дискомфорт. Точнее щепетильная тема, которую он выбрал. Я только и думал как бы скорее его закончить, но последняя реплика отца неожиданно отвлекла меня от этих мыслей. Ведь Каштанка не раз и не два упоминала о проблемах в жизни, которые я пропускал мимо ушей.

– О каких проблемах ты говоришь? – уточнил я настойчиво.

***

32

Папа тронул мой локоть, подталкивая выходить из кабинета и занятым тоном напомнил:

– Я имею в виду болезнь Светланы – горничной, вместо которой твоя знакомая пришла работать. Ты разве не в курсе?

Не то, чтобы я беспардонно относился к персоналу, который находился в моем доме, но на эту тихую тетку обратил внимание лишь когда застал Воронцову в своей ванной.

– Да, я слышал, что она вроде как на больничный ушла… – озадаченно отозвался я. – И то, что племяшка пришла ее подменить.

Отец задержался у двери, чтобы запереть ее и глянул на меня из-за плеча.

– Вообще-то формально Света – приемная мать этой племяшки, – подчеркнуто дополнил он. – Вроде как она с малых лет опекает девочку. Вот и представь, если бы твой единственный родной человек вдруг серьезно заболел?

В голове прошел жар. Я пробуравил его напряженным взглядом, с трудом пропуская через себя информацию о том, что Марина Воронцова по сути сирота.

– Насколько все серьезно? – спросил я посаженым голосом.

Папа вскинул брови, словно его удивил мой вопрос, и скептически уточнил:

– Я думал, твоя знакомая рассказала тебе? У Светланы обнаружили злокачественную опухоль и, насколько мне известно, у нее довольно опасное состояние. Так что… маловероятно, что она вообще вернется на работу.

Я настолько охренел от всего услышанного, что на несколько мгновений просто отключился от реальности. Тупо уставился в пространства, даже позабыв о присутствии отца.

Воспоминания как пощечины начали лупить по нервам… Я ведь чуть не выпер ее с работы. В тот день, когда столкнулся с Воронцовой, всерьез собрался идти разговаривать с зализанным управляющим! Но передумал, решив для начала поиздеваться.

Конченный долбаеб…

Почему Полина никогда не рассказывала о судьбе своей подруги?! Почему даже не намекнула, чтобы я не чувствовал сейчас себя последним дерьмом?!

– Я не знал этого… – наконец сказал я глухо, чувствуя на себе взгляд отца.

– Ну теперь знаешь, – многозначительно подвел он. – И надеюсь, воспримешь эту информацию правильно.

Резко встретившись с его глазами, я возбужденно спросил:

– А тебе еще что-нибудь известно?! Может этой Свете помощь какая нужна?

Папа вновь глянул на часы и направился к лестнице.

– Да, этим должна была заниматься Алла, – бесстрастно сообщил он. – Я поручил ей проявить должное участие.

Думаю, отец сразу все понял по выражению моего лица, поэтому замедлил шаг.

– Хочешь что-то сказать мне, сын?

– Да нет, – угрюмо отозвался я. – Просто есть сомнения в том, что у вас одинаковые понятия о «должном участии».

– Что ж… Я бы не хотел заводить привычку проверять свою жену, – сдержанно обозначил он, – но и тебя понимаю. Поэтому если хочешь удостовериться в том, что тетя твоей знакомой ни в чем не нуждается – я не против.

Перехватив его загадочную улыбку, я на всякий случай уточнил:

– И что если она все-таки нуждается?

– Тогда позвонишь мне – решим вопрос, – многообещающе ответил папа. – Света проработала у нас достаточно долго и даже уходя, постаралась не подвести. Поэтому считаю, не будет лишним предоставить ей достойную помощь.

На моих губах тоже мелькнула улыбка. Порой мне чертовски нравилась его проницательность.

– Согласен.

– Ну… мне пора идти. – Он хлопнул меня по плечу и шагнул на ступени. – До вечера!

– Пока…

Провожая отца задумчивым взглядом, я поймал себя на чувстве облегчения. Будто не вся, но большая часть тяжести свалилась с плеч. Теперь я был полон энтузиазма навести справки о приемной матери Марины. Но так, чтобы гордая девчонка об этом не узнала и не приняла за подачку. Потому что я реально искренне хотел помочь.

Марина

Я получила сообщение от контакта со знакомыми цифрами еще вчера утром, однако упрямо его не читала. Гордо сохраняла хладнокровие, не желая признавать, что постоянно думаю об этом смс. Но что ему вдруг понадобилось спустя почти неделю?! Сказать, что я строю из себя недотрогу? Цену себе набиваю? Или тыкнуть в то, что ненавистный мажор довел меня до оргазма?..

В итоге любопытство победило. И пока я сидела в коридоре больницы, нервно дожидаясь врача Светы, не выдержала и зашла в сообщения.

«Я знаю, что напугал тебя и мне очень стремно из-за этого. Сам не пойму, что на меня нашло… Чувствую себя последний мудаком, ведь теперь ты боишься приходить на работу. Но тебе нечего бояться, Марина! Клянусь, я больше никогда не трону тебя…»

Пока я читала, не сделала ни одного вдоха. Как будто резко разучилась дышать.

Я прочитала еще раз и еще, не веря, что это написал Молотов. Просто в голове не укладывалось! За эти дни я убедила себя, что ему плевать на все. Что он бессовестное чудовище, и даже не заметил моего отсутствия. Женя ведь не пытался со мной связаться, не пытался найти в универе. Ему было легче притвориться равнодушным, чем признать, что он не имел права так поступать со мной! Кто я такая рядом с ним? Простушка, о которую можно вытереть ноги и ничего за это не будет… Так я думала все это время. Однако прочитав сообщение Молотова, оказалась обескуражена.

Это раскаяние буквально выбило из колеи. Я вдруг осознала, что мне было бы легче, если бы он не изменил себе и оставался последним говнюком! Разочарование и отвращение переживать легче, чем глупую влюбленность, которая точно не принесет мне ничего хорошего.

Ком встал в горле от обиды и горечи. «Я больше никогда не трону тебя…» Вот и не трогай! И раскаяния мне твои не нужны. Это ничего не меняет. Ничего, поняла, Марина?!

Я очень надеялась, мажор не подумает, что я вдруг растаю после этого смс и выйду на работу. Потому что я итак собиралась выходить. Уже не было никаких причин оттягивать – операция Светы прошла успешно, врач, с которым я общалась каждый день, давал хорошие прогнозы, так что теперь никакие оправдания не прокатывали. Пора было расставить приоритеты. Тем более Молотовы каждую неделю мне исправно платили, несмотря на больничный, который я взяла.

Все складывалось как нельзя хорошо.

Теперь Молотов будет держаться от меня подальше и это идеально в моем положении! Теперь я буду спокойно работать.

✧С наступающим Рождеством!✧

33

Конечно, когда на следующий день я шла от остановки вдоль пафосных заборов богачей к дому Молотовых, нервничала как перед трудным экзаменом. Перебирая в кармане ключи от квартиры, то и дело оглядывалась, будто в любой момент на дороге мог появиться грозный черный гелентваген. Но он не появился.