Вот тебе и сказка, Наташ (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 46

Под волосами по-прежнему тихарилась мышка и пыталась объяснить, зачем Наташе огонь и как его добыть.

И нет, Наташа вовсе не была тупой. Зачем, она поняла сразу — чтобы сжечь кляп и проклясть весь хор скопом, а может и гробообитателя за компанию. Наташа пока не определилась. С одной стороны, он вроде бы был ни при чем, может этот хор сам себе что-то придумал и стал обожествлять древнюю мумию. С другой стороны, может и не придумал, может этот тип, прежде чем улечься поспать в хрустальном гробу, написал целый трактат о том, как и когда его будить. Ага, именно в тот год, когда сойдутся звезды и напророчат ему власть над всем миром.

В общем, Наташа еще не определилась, проклинать ли скелет. Да и не пыталась определиться. Она пока определялась с тем, почему Тишаня решила, что ведьма может запросто превратиться в огнедышащего дракона. А главное, почему она думает, что Наташа при этом не пострадает.

— Твой огонь, — мысленно твердила двухцветная мышь и щекотала усами Наташе шею. — Твой огонь тебя не жжет.

— Но может ты сама что-то сделаешь? — в который раз спрашивала Наташа, хотя уже знала, что не сделает. Эти типы навертели в своей пещере какую-то защиту от духа, наверное, от котика, но из-за этого и мышь не могла пользоваться большей частью своей магии. Она-то и пробралась до подопечной с большим трудом и не с первого раза. Пришлось в итоге вообще вслепую прыгать, в ближайшее пустое пространство, а потом уже к Наташе на плечо. В общем, Тишаня была героиней, но помочь могла только советом. — Может как-то вытащишь кляп, а?

— Я маленькая, кляп большой, — тем тоном, которым добрые родители объясняют ребенку прописные истины, сказала мышь.

— У меня так ни разу и не получилось поджечь те бумажки, — пожаловалась Наташа на свою несговорчивую стихийную магию.

— У тебя просто стимула не было, — уверенно ответила Тишаня. — А сейчас есть. Не сожжешь кляп, тебя выпьет дохлый демон, станет бодрым на некоторое время, а потом издохнет окончательно. Потому что демоны — хаос. А сила ведьмы хаос превращает в порядок.

— Чудесно, я хоть буду отомщена, — мысленно порадовалась Наташа. Хотя получалось, что гробообитатель опять ни причем. Безумный старик со своим хором вообще пытаются ему подсунуть ядовитую жену. А он, может и жениться не хотел. Может он и в гроб улегся, чтобы этой участи избежать. — А почему он там, кстати, оказался? — спросила девушка у мыши.

— Дурень, потому что. Истратил слишком много силы. И решил поспать, пока она не восстановится.

— В гробу?

— Там тихо, никто мешать не будет, — уверенно сказала Тишаня. — Только не учел, что его постель найдут какие-то идиоты, что-то себе вообразят и затащат в пещеру, куда не проникает хаос, потому что сочтут божеством, которому хаос противопоказан. Вот и довели его почти до смерти. Теперь он сожрет первую попавшуюся силу, как только они его защиту вскроют. Впрочем, их он тоже сожрет.

— И я опять же буду отомщена, — восхитилась Наташа.

— Все зло от идиотов, — поделилась тайным Тишаня, потопталась на плече и проникновенно сказала: — Ты бы поспешила, ведьма. А то, чем прозрачнее защита, тем меньше у тебя времени. А быть съеденной демоном неприятно. Меня, по молодости, кот чуть не съел. Неприятно.

Наташа мысленно с ней согласилась и попыталась сосредоточиться на ощущавшемся совсем рядом тепле. Она понятия не имела, как будет сжигать кляп, но она была зла и испугана. Да и несчастного гробообитателя стало вдруг жалко. Он-то в этой истории тоже пострадавший.

— Вечно ведьмы хотят демонов спасать, — неодобрительно проворчала мышь. — А времени у тебя совсем мало. Защита совсем истончилась. Три твоих волоска, вот и вся защита. Не тяни, ведьма. Она может лопнуть в любой момент.

И, да, Наташа ненавидела, когда ее подгоняли. Она по-прежнему понятия не имела что нужно делать, как нужно делать и не сожжет ли она самой себе лицо. Но выбора у нее не было и нужно было рискнуть. И тепло ощущалось совсем рядом. Точнее, оно одновременно ощущалось и рядом, и где-то глубоко внутри самой Наташи. Странно так ощущалось, как воздух в легких на вдохе. Не замечаешь, если специально не сосредоточиться на этом ощущении.

А с воздухом что можно сделать?

Правильно, его можно выдохнуть.

И Наташа рискнула, зажмурилась и резко выдохнула, не легкими, как-то иначе, так, как этот выдох ощущала.

Глава 26

Почему нельзя злить стихийника

— Я тебя убью, — мрачно сказал Немши, когда к нему окончательно вернулось зрение, а та дрожащая полоса, которую он считал глюком, оказалась «указующей стрелой», похоже, банально наложенной поверх его привязки к Наташе. Стрелой эту ерунду, конечно, назвали зря, потому что эта дрожащая линия время от времени даже волнами шла. Ну, какая стрела? Зато в качестве компаса, ведущего к нужному человеку, она вполне годилась. От таких стрел даже защиту придумали, а то не все хотят, чтобы их запросто находили. И Немши даже не подозревал, что ее можно встроить в чью-то привязку на эмоции и направление.

— Обязательно убьешь, только в другой раз, — спокойно сказал аспирант, и Немши даже наконец вспомнил, что зовут его Вильхэ. — Ты, наверное, не знаешь, но чем больше колебаний, — он указал рукой на свою стрелу, — тем не стабильнее эмоции того, на кого она указывает.

— Наташа злится, — с уверенностью сказал Немши.

— Наверняка. И скорее всего не только злится. Так что вряд ли она просто отправилась погулять и случайно зашла за какой-то щит.

— Я это сразу понял, — мрачно произнес Немши.

— Тогда вставай и пошли. Будем спасать девушку. Хотя… — аспирант осмотрелся и улыбнулся. — Я, думаю, коллеги на меня не сильно разозлятся за то, что я у них одолжу накопители и парочку очень полезных амулетов. И, да, если по пути встретим кого-то толкового, обязательно отправим его сидеть у полигона и ждать торжественного выхода Коситея.

— Тогда можно будет делать вид, что мы его хотели взять с собой, просто не могли ждать, — понял Немши и тоже улыбнулся. И пока аспирант ходил собирать накопители и амулеты, он тихонечко слепил послание опекуну и незаметно его отправил.

Вильхэ он по-прежнему не доверял. И был уверен, что Наташу он решил спасать не просто так, что у него есть какие-то планы. Тайные и загадочные, а значит, наверняка способные навредить.

А потом они довольно быстро шли следом за стрелой. Привязки к Наташе Немши по-прежнему не ощущал и пока шли, успел заподозрить, что ничего с этой привязкой не случилось, скорее на его ощущения как-то повлияли. Хотя, какая разница?

Если честно, Немши хотелось бежать. Казалось, что чем быстрее доберешься до того места, где держат Наташу, тем больше шансов ее спасти. Но бежать было нельзя. Вдруг она далеко. Чем он тогда поможет, если примчится весь в мыле? И они шли. Бодро. Проходили мимо домов и людей, которым не было дела до того, что одна ведьма взяла и пропала. Обошли небольшой базарчик, пересекли один из городских парков и вышли к оврагу, который чем дальше, тем сильнее старался превратиться в пропасть. И городские улицы крыльями расходились в разные стороны, не желая иметь с этим парком ничего общего. Конечно, если бы улицы были богатыми, над оврагом настроили бы мостов. Или частично его засыпали, соорудив несколько прудов. Или еще что-то придумали. Но улицы были едва ли не самыми бедными, и местные жители предпочитали ничего с оврагом не делать. И, если честно, до сих пор Немши это место видел только на карте города и не предполагал, что когда-то возьмет и сюда пойдет. Но пришлось. И он с Вильхэ шли вдоль оврага, пока не дошли до странных руин, торчащей на возвышении белой беседки, довольно изящной, надо сказать. А сбоку, совсем уж неуместно стояли ворота, большие, кованные, за которыми били все те же руины и заросли сорняков.

— Ага, — сказал Вильхэ.

— Знаешь, что это за место? — спросил Немши.

— Орден, — как выплюнул Вильхэ.

Немши приподнял бровь.

— Орден Лазури. Куча придурков, умудрившихся потерять своего бога. Точнее. это их предки его потеряли, думаю, чем-то обидели, чего-то недопоняли, и он решил, что лучше уйдет, а то сильно хочется всех этих идиотов прихлопнуть, как тараканов. Может даже этот милый овраг напоследок сотворил, треснув по земле кулаком. С богами это бывает, особенно с молодыми и сильными вопреки этой молодости.