История с собаками - Гуляшки Андрей - Страница 7

– Простите, – улыбнулся с другой стороны стола Димо Карадимов, – но я и раньше ставил вам на вид, что в своем длинном плаще и зонтиком времен первой мировой войны вид у вас действительно чудаковатый.

– Так, так, – отозвался Спиридон Хафезов, к которому вновь вернулось присутствие духа.

– У вас будет достаточно времени для объяснений и уточнений, – перешел на серьезный деловой тон лейтенант. – Всех присутствующих, за исключением товарища заместителя генерального директора, прошу пройти в управление для дачи показаний и оформления протокола!

– Но я ведь уже дал свои объяснения! – на лице Хафезова проступило отчаяние. – Зачем терять время?

– Не волнуйтесь, товарищ Хафезов! – махнул рукой первый заместитель директора. – Я сообщу вашей жене о случившемся, чтобы она не беспокоилась.

– Вот так дела! – Вздохнул Хафезов. – И все из-за вас…

Он взглянул на Прокопия с нескрываемой ненавистью.

– Полно, полно, товарищ Хафезов, неужели в данном случае вы чувствуете себя hors concours?[1] – ехидно спросил его Прокопий.

В управлении милиции Алексия сразу же освободили, так как он не присутствовал при «происшествии».

Аввакума также освободили, записав несколько строчек его показаний. В приемной следователя остались трое инженеров конструкторского отдела – Сапарев, Хафезов и Карадимов. В комнате по соседству в приемной ждали своего вызова еще двое: вахтер центрального заводского подъезда и вахтер конструкторского цеха.

Капитан Петров («Алексий») и Аввакум не ушли, через дверь, выводившую на соседнюю улицу, они поднялись на третий этаж, где находилась комната, оборудованная телевизионной аппаратурой. Там их уже ждал следователь милиции майор Иван Иванов и «экономист», полковник Светломир Горанов. Последний был моложе Аввакума года на три-четыре, он считал себя представителем нового поколения. Одевался он с протокольной элегантностью, всегда хранил подчеркнуто деловое выражение лица, а в его голубовато-серых глазах сквозили самоуверенность и даже некоторая надменность. Когда Аввакум и капитан Петров вошли в комнату, Горанов официально кивнул Петрову («разрешаю присутствовать»), а Аввакуму подал руку.

– Поздравляю, у вас хороший помощник! – он кинул взгляд в сторону Петрова. – Я заметил, как вы подали ему знак выйти, но не предполагал, что он так быстро выполнит ваше задание!

– Задание? – переспросил Аввакум.

– Ведь вы поручили ему вызвать милицию, не так ли?

– О, я поручил ему еще три вещи! – улыбнулся Аввакум. – Во-первых… впрочем, докладывайте, капитан Петров, а то я могу перепутать, что было первым, а что – вторым и третьим!

Пока они разговаривали, следователь разлил в чашки кофе, который как раз вскипел на маленькой плитке, и жестом пригласил их угощаться.

– Во-первых, – начал капитан Петров, – вы приказали немедленно поставить охрану у дверей конструкторского отдела. Во-вторых – сразу же вызвать группу дактилоскопистов для снятия отпечатков на полу и возле сейфа отдела. В-третьих – доставить в милицию двоих вахтеров: с главного подъезда и с входа в то здание, где находится конструкторский отдел. И, в-четвертых, – как можно скорее отправить в «Пьяные вишни» лейтенанта с группой милиционеров. Я сообщил, что буду ждать лейтенанта у садовой калитки, откуда можно войти прямо в «уголок».

– Все мне предельно ясно! – махнул рукой полковник Горанов. – Вы передали свои распоряжения по радиотелефону, связанному с оперативным штабом вашей группы, который помещается здесь, в здании милиции… Гм, где, между прочим, находится и штаб моей группы. Короче говоря, – он повернулся к Аввакуму, – вдвоем со своим помощником вы сделали то, что мог бы сделать и я один, имея с собой портативный компьютер. Желтая кнопка моего компьютера включает специальное звуковое устройство, которое подает сигнал, подобный трем тире по азбуке Морзе. Этот сигнал означает «грабеж», и бригада, получив его, должна принять оперативные меры – такие, как при настоящем грабеже. Их, кстати, перечислил капитан Петров: вызов дактилоскопистов, выставление охраны и так дальше. Разумеется, бригада знает, что данный сигнал «грабеж» касается конструкторского отдела ЗСС. Поэтому все, что вы проделали сегодня вечером вдвоем, я мог бы сделать и без помощников, нажав желтую кнопку.

– О, если б я знал, что вы это сделаете, то есть, что вы готовы нажать вашу волшебную желтую кнопку, я не гонял бы своего помощника, честное слово! – улыбнулся Аввакум. – На улице такой ужасный дождь! – Он прислушался. – Смотрите-ка, все еще не перестает!

– М-да, но у меня не было с собой компьютера! – покраснел Горанов.

– Жалко! – вздохнул Аввакум.

– И потом… из-за моего болтливого собеседника я не мог внимательно следить за всем, что происходит.

– Да, конечно! – пожал плечами Аввакум.

– У меня только один вопрос, – сказал Горанов. – Откуда вы знали, что между этими двумя людьми вспыхнет ссора и потребуется вмешательство милиции? А если бы между ними ничего не произошло, то как бы вы объяснили появление лейтенанта с милиционерами?

– Ссора была неминуема! – сказал Аввакум. – Абсолютно неминуема. Если сцепились сверхчувствительный, вспыльчивый человек и честолюбивый гипертоник – скандала не избежать! Я достаточно хорошо изучил характер инженера Сапарева, на что он способен, если его вывести из равновесия. А в медицинской справке, приложенной к личному делу бывшего старшины, черным по белому написано, что он страдает гипертонией.

– Да, гм! – согласился Горанов и вдруг забеспокоился. Потом встал с места и стал озираться в поисках своего плаща.

Майор Иванов молча подал ему плащ.

– Вы уже уходите? – удивился Аввакум.

– Это ваш день и вполне естественно, чтобы вы его и закончили. – Он взглянул на часы и слабо усмехнулся. – Еще нет и двенадцати! – И, уже одеваясь, добавил: – Я уверен, что первую скрипку здесь играет Прокопий Сапарев. Теперь остается установить, помогали ли ему двое остальных и если да – то насколько. Короче говоря, дело приближается к развязке, а так как вы вложили в него много сил, то я предложил бы вам самому довести его до конца. Вы согласен?

Горанов уже стоял у дверей, готовый выйти, а Аввакум молча сидел в кресле. Он достал трубку, набил ее табаком и, лишь выпустив несколько колец дыма, довольно улыбнулся.

– А теперь мне хотелось бы поделиться с вами кое-какими мыслями. Во-первых, если вам неохота работать, можете идти! Во-вторых, в нашем деле никто не имеет права самовольно освобождать себя от обязанностей. В-третьих, я вовсе не уверен, что Прокопий Сапарев здесь играет первую скрипку, как вы выразились, по той простой причине, что пока нет никаких доказательств его вины. Я его даже не допрашивал!

– Вы разговариваете со мной, как когда-то великие детективы разговаривали со своими помощниками! – пожал плечами полковник Горанов и снисходительно усмехнулся. – Как хотите, товарищ Захов! Я дал вам возможность прибавить еще одну жемчужину к венцу ваших успехов, к тому же из дружеских побуждений, но вы отвергаете мою помощь. Что ж, я не набиваюсь! Во всяком случае, когда я приближусь к пенсионному возрасту, то буду проявлять несравненно больше терпения, чем вы! Ибо одна небольшая ошибка в состоянии перечеркнуть сто блестящих побед!

– Благодарю за добрые чувства ко мне, завтрашнему пенсионеру! – театрально приложил руку к сердцу Аввакум и почтительно поклонился. Потом на его лице вместо театральной маски появилось обычное деловое выражение. – Приступим к делу, товарищ Иванов? – обратился он к следователю.

– Приступайте, а я завтра ознакомлюсь со стенограммами, – безразлично промолвил Горанов, но так как никто не отозвался на его слова, спросил следователя:

– Вы будете готовы к обеду?

– Надеюсь, – уклончиво ответил майор.

– Не надейтесь, а выполняйте свои обязанности, – строго бросил полковник, откашлялся и быстро вышел.

Когда его четкие шаги затихли в коридоре, Аввакум вновь пустил красивое колечко дыма, немного полюбовался им, а затем обратился к следователю: – Я попросил бы вас наибольшее внимание обратить на то, где находился Прокопий Сапарев с шести часов двадцати восьми минут, когда он вышел из ресторана, до семи часов трех минут, когда он вернулся.