Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Вторая жизнь майора. Цикл (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 34


34
Изменить размер шрифта:

Вечером, забрав свою сумку и попрощавшись со всеми, я ушел.

Фонари уже освещали улицы, прохожих было мало. Было тихо и спокойно. Звезды маленькими алмазами сияли на черном бархате неба. Не спеша я вышел на площадь и повернул к академии. Мне предстояли новые знакомства. Новые впечатления. Скорее всего, не все они будут хорошими. Меня ждала новая самостоятельная жизнь, в которую мне предстояло встроиться.

Мои размышления о новой жизни в академическом гадючнике прервал нарастающий шум. На хорошей скорости неслась повозка. Кучер лихо крутил кнут над головой и правил прямо на меня. Я ушел с пути мчащихся коней. Но кучер, явно куражась, опять направил коней в мою сторону.

— Хорошо. Хочешь поиграть — тогда поиграем, только по моим правилам, — разозлился я.

Опять уйдя от столкновения, я смотрел, как кучер ловко завернул коней к воротам академии, с намерением притормозить. Но я ему не доставил такого удовольствия.

Прыгнул к лошадям и сделал посыл: «Стоять. Бояться». Лошади резко остановились и присели на задние ноги. Да, тут я перестарался.

Кучер, не ожидавший такой подставы, с воплем, враскоряку по инерции полетел через головы лошадей и грохнулся рядом с ними на каменную мостовую. Судя по его стонам и охам, ему досталось изрядно. Стоящие на задворках кареты лакеи в лиловых камзолах упали и ползали по мостовой. Дверки экипажа открылись, и из него вылез с окровавленным лицом дородный мужик. Громко и невнятно ругаясь, он осмотрелся, увидел лежащего и стонущего кучера и, подойдя к нему, начал пинать того ногами. Я же развернулся и пошел к проходной.

— Задержать, — раздался вопль у меня за спиной.

Удивленно обернувшись, посмотрел на того самого мужика с разбитым лицом, который показывал на меня рукой. Развернувшись обратно, увидел, что на меня несутся два крепких лакея с дубинами в руках.

Они были уже рядом, и ближайший мордоворот замахнулся своей дубиной.

— Какие, однако, резкие и быстрые хлопцы!

Я ушел с линии удара влево и хорошим апперкотом левой руки врезал ему в челюсть, у него подкосились ноги, и он начал падать. Не меняя траектории, я крутанулся на носке левой ноги и каблуком правой, над головой падающего, с разворота врезал второму набегающему в висок. Продолжил движение и стал лицом к проходной. Поправил сумку и, не оборачиваясь, вошел в академию, оставив за своей спиной поверженных противников.

На проходной меня встретил дедок. Дед, как показал сканер, был непрост — и в магическом плане, и в боевом. Он видел все, что происходило перед воротами, и, прищурив хитрые глаза, ждал меня.

— Ты куды? — делая простодушный вид, спросил он.

— Учиться, — вежливо поклонился я.

— А пропушк у тебя есть? — прошамкал он.

— Есть. — Я достал не значок студента академии, а бутылку вина и сунул деду в руки. Тот внимательно посмотрел на бутылку и произнес:

— Надо же, сюда не только дурни поступают. — И, посмотрев весело на меня, сказал: — Проходи.

Мои апартаменты сияли, как у кота… Была расставлена мебель, а на чистых, белоснежных простынях в моей синей мантии возлежала, как Клеопатра, Берта.

— Берта, девочка, ты молодец! — восхитился я. — Это надо обмыть. — Достал из сумки вино, конфеты и бокалы: как я уже понял, тут надо приходить со своей посудой. — Иди сюда, — позвал я ее и разлил вино.

Берта легко соскочила со своего ложа и с удовольствием потянулась. Потом сунула в рот конфетку.

— Красава, а не велика ли тебе моя мантия? — спросил я ее.

— Это можно исправить, — засмеялась она, сбрасывая ее на пол. Под мантией на ней ничего не было. Кто бы сомневался.

Врастание в новый мир происходило весьма многогранно. Рок, возвративший мне молодость, дал возможность опять вкусить прелести молоденьких девушек. Но что он потребует взамен? Это было скрыто в глубоком тумане будущего. Хорошо, что тут не существовало статьи за развращение несовершеннолетнего нехейца.

Через пару часов Берта ушла, тихо и незаметно выскользнув во внутренний двор, и скрылась во тьме.

Утром я встал уже юристом второго уровня. Мог оформлять договоры купли-продажи недвижимости, устаревшего легкого вооружения. И знал воинские звания пограничников. Без этого мне было просто ну никак. И что удивительно! Я выучил запутанную систему правовых отношений государств этого континента.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сытно перекусив, вышел во внутреннний двор. Кроме моих вчерашних «снежков», еще никого не было.

«Ну что, надо идти поближе познакомиться», — решил я, посмотрев на хорошо сдружившуюся компанию. На меня обернулись очень настороженно.

— Привет, Высокие! — поприветствовал я их на общем языке.

За всех ответил Аре-ил:

— Чего тебе надо, мелкий?

Я даже обиделся:

— Неужели непонятно?

— Непонятно, — зло сказал он.

Вот это он зря. Опять подставляется.

— Я хочу просто познакомиться. Так сказать, сгладить вчерашнее недоразумение.

— Ты просто мелкий гаденыш. Вот твое имя, — сказал Аре-ил.

Вчера кому-то здорово досталось, подумалось мне.

— Не груби, дяденька, — без обиды ответил ему я. «У тебя не получается», — подумал про себя.

Остальные начали улыбаться, вспомнив мое вчерашнее выступление.

— Аре-ил, он просто невоспитанный мальчик, и все, — примирительно сказала одна красавица.

— Точно! — обрадовался я. — Невоспитанный. Возьми меня на воспитание! А я тебе буду стихи сочинять, — обратился я к ней, вспомнив свои частушки.

— А ты можешь сочинять стихи? — удивилась она.

— Конечно. А что еще делать в горах? Сидишь и стихи сочиняешь. — Там, на далекой родине, я мог быстро, экспромтом сочинить несколько строк или частушку. И, развлекая друзей за столом, наяривать их под гитару.

— А сочини про меня, — засмеялась девушка.

Я набрал в грудь воздуха и хотел пропеть одну из них. Но, вовремя вспомнив, что там не совсем литературный текст, остановился.

— Ну, чего ты остановился, непревзойденный поэт-песенник? Давай, выдай девочкам свою матерщину, — подначила меня Шиза.

Я прижал руки к груди. Посмотрел нежно в глаза «снежинки» и, медленно направляясь к ней, полным драматизма голосом, продекламировал, сочиняя на ходу:

Ты сто́ишь всех пролитых слез,
О королева моих грез.
Сегодня ночью в темноте
Я думал только о тебе.
Светла, чиста, как первый снег,
С тобой познал я муку нег…

Дальше все, рифмы не было. Но и этого хватило, чтобы произвести неизгладимое впечатление на слушателей.

Девушка очарованно замерла. Остальные выпали в осадок. Молча и пораженно уставились на меня. Я даже почувствовал себя Байроном.

— Ты и в самом деле ночью думал обо мне? — на полном серьезе спросила она.

«Ну надо даже! И этих „снежных баб“ можно охмурить такой „лапшой“. Удивительно!» — подумал я.

— А чего ты хотел, — ответила мне Шиза. — Здесь нет еще театров, поэтому ремесло поэтов не востребованно. Народ развлекают по кабакам только вот такие, как ты, бездари-самоучки.

— Завидуй молча, — отмахнулся я.

А девушке сказал:

— Конечно нет. Я думал — чего мне пожрать? Кормить-то сегодня не будут, — засмеялся в полный голос.

— Убью стервеца, — взвилась девушка.

Парни смеялись взахлеб. Девчонки хихикали, а я стоял довольный.

— Мы берем тебя на воспитание, — отсмеявшись, сказала самая молоденькая. — Не хочу, чтобы такой поэт утонул в твоей грубой душе горца.

Какие здесь поют песни, я уже слышал, чего «краля» только стоит. Любые слова, сложенные в рифму с небольшим смыслом, вызывают неподдельный восторг. Как верно подметила мой внутренний литературовед, театров тут нет и Шекспиров тоже нет.

«Может, все-таки спеть им частушки?» — подумал я, разглядывая девушек и купаясь в лучах их восторга.

— Тебя убьют, ненормальный, — предупредил меня ангел-хранитель.