Моя любовь навсегда (СИ) - Мелевич Яна - Страница 63

Захотелось в срочном порядке увидеть Милану. Прямо сейчас. Ни секундой позже. И плевать на Глеба, Ангелину Ивановну и охрану в доме. Он чувствовал, что должен быть рядом с ней. Как будто невидимая нить нетерпеливо дергала за руку, намекая, что ему лучше поторопиться.

— Тони?

Антон вздрогнул, когда услышал тихий хлопок и бросился в коридор. Взъерошенная Милана, словно напуганный щенок, озиралась по сторонам и цеплялась за стены. Ее пошатывало, плечи тряслись; разводы от косметики, стертые неумелыми движениями пальцев, превращали лицо в перемазанный краской блин.

Залитый кровавыми подтеками и слезами.

— Су-у-ука… — выдохнул вместе с остатками кислорода Антон и сжал кулаки.

Неконтролируемая лавина понесла его ноги вперед, а от бешенства перед глазами все поплыло. Ему не понадобились сбивчивые объяснения Миланы для понимания случившегося. За нее все сказали разбитая губа, синяк на скуле и несколько наливающихся цветом гематом на запястья. Те, что она старательно прятала под длинными рукавами домашней кофты.

— Я его убью.

Это не было каким-то пафосным заявлением или ляпнутым впопыхах гневным высказыванием. Антон констатировал факт, когда задрал рукав и увидел следы от пальцев Глеба. В том, чьих лап дело, он не сомневался.

Чего здесь думать, когда в доме есть только одна тварь, способная на подобные вещи?

— Нет!

Она вцепилась в его футболку с такой силой, что только специальными инструментами отдирать. Стиснула в маленьких кулачках ткань, затем прислонилась лбом к груди и пропищала:

— Не надо. Прошу тебя, — тихонько всхлипнула.

Антон прижал Милану к себе и замер, пока слушал ее сдавленные рыдание. Молчал, пока она сбивчивого рассказывала о предложении Глеба. Глотал вязкую слюну и давил в груди желание разорвать мерзкую тварь на части, когда кивал на каждое слово. Половина речи, конечно, прошла мимо ушей. Из-за всех казней коим он подверг Глеба в мыслях.

Но в дымке разгорающегося пламени ярости Антон все-таки уловил самое важное: Милана согласилась на праздничном вечере встретиться с партнером ее отца.

— Что?

— Он предложил альтернативный вариант, — она отстранилась и утерла тыльной стороной ладони слезы, после чего поморщилась от боли. — Я встречаюсь с его партнером и веду себя хорошо. Или отдаю ему деньги и убираюсь из дома. Без мамы.

Антон с шумом втянул носом воздух. Понадобилось больше минуты, чтобы переварить услышанное.

Потом захотелось наорать на нее, потрясти за плечи и умолять отдать чертовы копейки. Жалких миллионов Глебу все равно надолго не хватит, а обеспечить Милану для него самого не составит труда. Но умом Антон понимал: она бы никогда не пошла на подобную сделку.

Будь даже ее отношения с Илоной такими же ужасными, как раньше.

— Я с ним поговорю.

— Тони! — Милана вновь дернула его на себя и заставила притормозить. Заглянув в ее чистые, светлые глаза он застыл неподвижно. — Пожалуйста, оставь все как есть. Он больше не подойдет ко мне.

— Он и так не подойдет, — процедил Антон напряженно. — Нечем будет.

— Тони…

— Милана, у него нет влияния! — рявкнул он, и она сжалась. Пришлось понизить интонацию, чтобы не пугалась так сильно. — Нет у него ничего. А если и есть, то эту информацию он не использует. Или не знает как, потому и бесится.

— Я не могу уехать.

— Мила…

— Не могу! — она крикнула в подступающей истерике. — Не могу оставить маму! Не могу рисковать жизнями других, даже зная, что ты здесь! Я. Не. Могу. Рисковать. Тобой!

Задохнувшись от переизбытка чувств, Антон обхватил ее лицо ладонями и наклонился к губам.

— Тогда давай уничтожим эту мразь раз и навсегда. Вместе.

Глава 49. Решение

— Попался, урод.

Паша с усмешкой просмотрел файлы на экране ультрапланшета и громко хохотнул.

— Мы подождем, когда ловушка окончательно захлопнется. Во время праздника у Боярышниковых будет дежурить наряд. В любой момент наши люди ворвутся и схватят Донского, а также его подельников, — Родион забрал у него ультрапланшет, затем закрыл документ. — Прошу ни с кем не делиться данными по расследованию. Это конфиденциальная информация.

— Информация, полученная с моей помощью.

— Не только вашей, Павел Александрович, но и Карла Фридриховича. Однако любое содействие оценено мною в полной мере. Именно поэтому я иду вам навстречу: мои люди прикроют вашего сына во время банкета.

Погладив подбородок, Паша окинул взглядом присутствующих и вновь посмотрел на Родиона.

— Полагаю, предписание на обыск и арест у тебя уже на руках.

— Утром согласовали, — Стас одернул черный пиджак. — Также выданы ориентировки на поимку Вадима Красовского. Не собираюсь оставлять такого умельца на свободе. Наши патрули сейчас находятся во всех аэропортах, вокзалах и автостоянках, поэтому незамеченным он не уйдет. Даже при наличии волшебных ручек и платиновой головушки.

Сунув руки в карманы брюк, Паша прислонился к столу. Он бросил взгляд на молчаливую Киру, которая стояла у окна, затем вновь посмотрел на приятеля.

— Спасибо.

— Не за что, — склонил темноволосую голову Стас и устало вздохнул. — Мне самому хочется поскорее закрыть дело. Донской изрядно потрепал мне нервы и репутацию постоянными придирками с обысками.

— А что с Игнатом Максимовичем?

Прозвучавшее имя следователя ненадолго погрузило кабинет в тишину, а все присутствующие мрачно переглянулись. Первым открыл рот Родион, но потом качнул головой и повернулся к главному прокурору. Будто ждал его решения.

— Он больше тебя не побеспокоит, Кенар, — твёрдо заявил Стас и сложил ладони вместе. — Посидит в Ростове-на-Дону, подумает над своим поведением, позанимается тамошним филиалом. Ребятам нужна крепкая рука, ибо совсем расслабились. Чуть не упустили громадную партию нелегального алкоголя.

Паша покривился, поймал взгляд жены и с неохотой протянул:

— Ладно, пусть живет. Падаль.

— С вашего позволения я вернусь к служебным обязанностям, — Родион склонил голову и вышел, когда дождался кивка от главного прокурора.

Стас несколько минут побыл в кресле, затем лениво поднялся. Весь вид так и кричал, что ему требовался хороший отдых: два месяца сплошного отпуска и беспробудного сна. Уж больно посеревшим и замученным он выглядел. Паша чуть не пригласил его прикорнуть на любимом диванчике в комнате отдыха.

— Ты в порядке? — спросил осторожно и протянул руку. На душе сразу стало теплее, когда Кира вложила в нее ладонь.

— Буду только после закрытия дела, — Стас хлопнул по бедру ультрапланшетом, затем отдал им честь. — Пошел я в зал. Пообедаю у вас и на работу. Дела за меня никто не разгребет.

— Я попросила нашего администратора оставить для тебя отдельный столик в дальнем углу. Как раз с видом на сад. Алиса сказала, что сегодня в меню твои любимые пироги с капустой, — улыбнулась Кира, прижимаясь к мужу.

— Чтобы я потом ни в одни брюки не влез?

— Ты себя со стороны видел, Морозов? — фыркнул Паша и приобнял жену. — Кожа да кости. Говорил тебе, найди приличную женщину и кормись дома, а не на бегу до офиса.

— Ха, ха. Очень смешно, мистер Явразводе, — скривился Стас, указывая на довольную Киру. — Вы с Радовым и Тасмановым последних нормальных женщин разобрали.

— А что со Светой?

В ответ главный прокурор сделал такое выражение лица, словно его заставили съесть горсть лимонов. Любое упоминание бывшей жены вызывало у него сильнейшую изжогу. Оно и неудивительно. Настроить против отца взрослых детей — это надо уметь. Притом из семьи к другому мужчине ушла она, а не наоборот.

Такое случалось, когда неудовлетворение накладывалось на постоянное отсутствие супруга дома. Скандал за скандалом, ссора за ссорой — и вот уже на пороге появился любовник-сосед, прозвучало предложение развестись и наступила дележка имущества.

Почему-то обе дочери при этом встали на сторону матери. Посчитали, что в развалившемся браке виноват исключительно их отец, поскольку не брал на себя обязанности по хозяйству. Какие конкретно, так никто и не уточнил, поскольку всем в доме заправляла либо техника, либо домработница.