Моя любовь навсегда (СИ) - Мелевич Яна - Страница 30

Он взлохматил волосы, отошел на несколько шагов. Одежда сдавливала тело, воздуха не хватало: похоже на типичный приступ, однако на сей раз он чувствовал, как теряет над собой контроль. Темнело в глазах, и парковка закачалась, будто кто-то снаружи потряс здание. Бетон под ногами заходил ходуном, стоило только посмотреть вниз на носки ботинок в попытке унять поступившую тошноту.

— Татошка, — Паша протянул руку. Не хватило жалких пяти сантиметров, чтобы коснуться плеча сына.

— Не трогай меня! — сорвался на крик Антон, тяжело дыша. Он отшатнулся и с каким-то внутренним злорадством отметил боль, исказившую черты отца.

Паника отступила, а на смену ей пришла ярость и желание выплеснуть ее Паше в лицо. Пусть бы давился этой отравой, которую сам же породил. В безумном желании контролировать собственного ребенка тот разжег ненависть в душе Антона. Да такую, что теперь она разъедала изнутри его не хуже соляной кислоты и требовала выхода.

— Послушай меня, давай успокоимся и поговорим, — настойчиво потребовал Паша, но в ответ услышал почти безумный хохот.

— Поговорить? — сквозь истеричный смех Антон всплеснул руками. — С кем, твою мать?! С тобой, что ли? Целый год пофиг было. Глядите-ка, поболтать вздумал. По-семейному! — саркастично добавил он.

Ярослав нахмурился и скрестил на груди руки, затем кивнул охранникам. Подобные сцены не предназначались для ушей персонала. Мужчины быстро разошлись в стороны и рассредоточились по наблюдательным позициям, а Александра, постукивая набойками, убежала подальше от разгорающегося скандала.

— Что ты несешь? — процедил Паша, но удержался от резких слов, когда ладонь Ярослава легла на плечо.

Шумно вдохнув, он сжал пальцы в кулак и опустил руку.

— Здесь не место для подобных бесед, нас могут увидеть журналисты или кто-то из работников Следственного комитета. Пожалуйста, сядь в машину, и мы поговорим, — спокойнее сказал он.

— Татошка, — мягко вторил другу Ярослав, — я понимаю, тебе тяжело. Но не будем пороть горячку…

Последняя фраза окончательно сломала тумблер контроля душевного равновесия, и Антона окончательно захлестнули эмоции.

— Да вы издеваетесь?! — он взбешено заорал. В порыве неконтролируемого гнева он пнул колесо машины, и взревела система безопасности автомобиля, отчего мужчины вздрогнули. — Я вам крыса, чтобы на мне свои долбаные психологические тесты проводить?!

— Рот свой закрыл! — гаркнул Паша так, что с потолка чуть не посыпалась крошка.

— Да ты… — задохнулся Антон и широко распахнул глаза, когда отец оказался подле него.

Схватив сына за груди, он встряхнул его, и мир в очередной раз перевернулся с ног на голову. Стены больше не двигались, пол вернулся к нормальному состоянию. Из головы Антона выветрились все жестокие оскорбления, которыми тот давился минуту назад. Легкие заработали, рассеялся туман, и красное полотно спало с глаз, вернув краски.

До Антона вдруг дошло: они стоят посреди парковки, где в любой момент могли появиться журналисты или кто похуже. Наверху сидела беременная Настя, и ее обвиняли в убийстве человека.

— Я здесь не для того, чтобы собачиться, — с рычанием продолжил Паша, глядя прямо на ошеломленного сына, и обхватил его затылок. — Понимаешь? Твоя сестра находится под следствием, у нас куча проблем в компании. Я не могу воевать со своими детьми, Антон. Только не с тобой!

Антон замер, слыша шум крови от зашкаливающего пульса. Тот бился у правого виска, отчего там проступила вена. Точь-в-точь как у отца. Закрыв глаза, он облизнул губы и позволил Паше усилить хватку. Вырываться не стал.

— Успокоились? — поинтересовался Ярослав. — Подергали перышки, проредили хвосты? О, замечательная прическа, Тошечка. Тебе очень идет.

Вместо очередной шутки Паша растер плечи сына, потом коснулся щеки и привлек в объятия. А когда отпустил притихшего Антона, недовольно спросил:

— Почему твои волосы напоминают гиеньи? Ты башкой в краску упал в порыве подросткового бунта?

Настала очередь Антона возмутиться замечаниям отца:

— Серьезно будем обсуждать мою прическу?

— Нет, конечно, — фыркнул Паша. — Лучше скажи, что за наряд для голубочков ты на себя нацепил. Я точно помню, что год назад в твоем гардеробе гейских треников не водилось. Пол решил сменить? Папа не разрешает переименовываться в Антонину, имей в виду!

Знакомое чувство покоя накрыло Антона невидимым пуховым одеялом. Папа здесь, папа рядом. Он по-прежнему ядовито шутит, обожает доставать детей, но рядом с ним никакие монстры из-под кровати не сожрут. Эмоций стало слишком много, чтобы получилось их сдержать. Антон услышал, как отец негромко ахнул, когда он вновь крепко обнял его.

— Ты здесь с матерью? — осторожно спросил Паша, однако рук не разжал. Только крепче сдавил, будто боялся отпустить и потерять. Снова.

— Да, — Антон прочистил горло и с усилием все-таки отпустил отца. — Мы приехали после того, как увидели новости.

Его взгляд метнулся от напряженного лица Паши к Ярославу, в чье присутствие все никак не получалось поверить.

— Ничего удивительного, — поморщился тот. — Кто-то слил им информацию об аресте. Как бы не Донской и его пиар-команда.

— Насколько все плохо?

Однозначного ответа Паша не дал, отчего Антон насторожился и прикусил губу. Мысли завертелись вокруг последнего разговора с Вадимом. Неужели именно об этом он толковал, когда предлагал сотрудничество? Поселившийся в душе страх приподнял уродливую голову, воскресли картинки прошлого и стены парковки начали приближаться. Сдавливать пространство, намереваясь стереть всех присутствующих в порошок.

— Заказ сделан с личного компьютера Насти. Это не просто подбросить улики или удаленно загрузить порнушку на диск. Защита едва ли не военного уровня, Марк лично занимался этим после нападения, — мрачно изрек Паша, не заметив, как Антон схватился за крышу автомобиля и покачнулся.

— Все в порядке? — Ярослав внимательно посмотрел на него. Пришлось брать себя в руки, иначе вряд ли бы они договорили.

— Нормально, — Антон оттянул ворот пальто и глубоко вздохнул. — Мне звонил Вадим. Хотел встретиться и поговорить о сотрудничестве.

Едва он выпалил эти слова, как почти сразу пожалел о них: Паша замер, Ярослав прекратил рассматривать ногти. Мужчины превратились в мраморные статуи при упоминании того, кто стал причиной всех бед. Человека, посмевшего влезть в лоно семьи Канарейкиных ради банальной цели — мести. Пусть Вадим и прикрывался благородством, жаждал разоблачения преступников и без зазрения совести преступил букву закона.

Кто же виноват, что его подельники оказались не лучше, и теперь бывшему лучшему другу Антона грозило кое-что пострашнее тюрьмы?

— Нет, — отрезал Паша после недолгих раздумий.

— Пап, — начал Антон, но тот взмахнул рукой и прервал его.

— Никаких встреч, никаких свиданий под луной! — рявкнул он. — Ясно? Вадиму запрещено встречаться с тобой и подходить на расстояние меньше двух километров!

— С каких пор?

Антон моргнул, рядом встал Ярослав. Он почувствовал, как он аккуратно потянул его за рукав и заставил обратить на себя внимание. В бирюзовой глади отразилось сочувствие, потом печаль, которая привела в замешательство.

— Тошка, — мягко позвал Ярослав, — отец прав. Твое психическое после нападения оценивал психотерапевт. Если прямо, то оно очень далеко от нормального.

— Вы поэтому мне соврали? — сглотнул Антон.

— Вадим — болевая точка. Я не позволю тебе пройти весь ад снова. — решительно заявил Паша. — У меня достаточно влияния, чтобы кролику и его подельникам выдали запрет на любой контакт с членами наших семей.

— Пап, нельзя вечно держать детей в гнезде. Когда-нибудь придется столкнуться с реалиями мира. И лучше вместе, чем порознь. Ты не согласен?

По руке Антона скользнула ладонь Ярослава, затем он отступил и, проходя мимо Паши, похлопал того по плечу.

— Детишки растут слишком быстро, Кенар. Птенец скоро не только ростом тебя обгонит, но и в бизнесе. Жду не дождусь, когда вы будете рвать друг другу перья в борьбе за политический трон, — он подошел к тонированному автомобилю и распахнул дверцу под писк датчика безопасности бортового компьютера. — Пошевеливайтесь, воробушки. Хватит дешевых сцен и сопливых сантиментов, потешить комплексы всех домохозяек мира на телешоу мы еще успеем.