"Фантастика 2024-61"! Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Бобров Всеволод Михайлович - Страница 22

Поднимаю винтовку и начинаю прицеливаться, благо с нейросетью это не так уж и сложно, почти как в компьютерных играх. Навожусь на одну из пятерок и ловлю их шлемы в прицел, если верить нейросети их лицевые щитки одно из уязвимых мест и единственное доступное мне с такой позиции. Правда попасть в них та еще задачка.

Вдох, выдох, выстрел. Не задерживаясь, продолжаю стрелять дальше, пока есть такая возможность. Всего лишь еще два выстрела, и все бросились в рассыпную. Продолжаю вылавливать их и расстреливать.

Падаю на пол, а вокруг свистят пули. Ползком добираюсь до гранат на полу. Осталась одна пятерка, которая сейчас активно обстреливает эту квартиру вместе со мной. Добравшись до гранат, беру несколько и ползу обратно.

Перевожу все в режим взрыва после удара и швыряю их не глядя, а только ориентируясь на указания нейросети. Несколько секунд, парочка взрывов, и обстрел квартиры прекратился. Осторожно выглядываю наружу.

Никого живого не видно. Хотя нет… вскидываю винтовку и добиваю выживших.

— У меня новость. — раздался голос Арти у меня в голове.

— Какая?

— К тебе стягиваются все оставшиеся силы противника.

— Отлично, я же этого и добивался! Сколько там военным еще?

— Полторы минуты.

— Ну уж полторы минуты мы продержимся. Надеюсь.

— Капсула! — громко крикнула Арти, когда я начал перезаряжать свое оружие.

Смотрю в окно на десантную капсулу. Та вся как–то дрожит. Быстро пробегаюсь взглядом по меткам, указывающим на оставшихся противников, но те все далековато и в прямой видимости никого нет, самые близкие за зданием напротив.

Какого хрена?! Из капсулы показался огромный робот, наводящий на меня свои орудия прямо в процессе выхода наружу.

— Беги! — крикнула Арти.

Бросаюсь прочь, но поздно. Что–то хлопнуло совсем рядом со мной, а затем меня сдуло.

Открываю глаза и не могу понять где я и что я. Почему все так болит? Вокруг гремят взрывы и выстрелы. Пытаюсь пошевелиться, но меня придавил обломок бетонной плиты. Посмотрев на него, сразу вспоминаю что было до этого.

Пробую упереться в него руками, чтобы сбросить с себя и выбраться наружу. Аа-а, не понял, почему я чувствую только одну руку? Поворачиваю голову и натыкаюсь на кровоточащую культю. Блять, я не понял где моя рука?! Упираюсь единственной рукой, и, слегка приподняв плиту, выползаю из–под нее.

— Арти, где моя рука?

Но в ответ тишина.

— Арти?

— Она где–то там. — раздался ответ, а среди обломков здания появилась метка.

Как раз в этот момент, совсем рядом что–то взорвалось и здание начало окончательно разваливаться, погребая мою руку под собой. Ну на хрен!

— Арти, как мне выбраться отсюда?

— Беги прямо, там сейчас никого не должно быть.

Срываюсь с места и бегу в указанном направлении. Хотя бегу — это громко сказано, слишком хреново у меня с организмом, на что прямо указывает и отображение моего состояния — моделька человечка вся красная.

— Арти, что это за робот был?

— Обычный штурмовой мех, как раз та масса, которой по моим расчётам не хватало для полной загрузки десантной капсулы.

— Ясно, как тут обстановка?

— Нормальная. Военные успешно уничтожают напавших, подавляя последние очаги сопротивления. Гражданские конечно пострадали, но все же меньше, чем если бы зачистка продолжалась дальше.

Киваю на ее ответы, а сам стараюсь не отключиться: с каждым шагом боль становится все сильнее, как и слабость. Под взгляд попала нога в пропитанных кровью штанах. Сколько с меня сегодня вытекло ее? Сколько в раз в меня попали? Я чудом остался жив.

Сегодня, сейчас, осознаю одну вещь — мне нужно стать сильнее, намного сильнее! Стиснув зубы, продолжаю бежать дальше.

Глава 10

Копаюсь в остатках квартиры, пытаясь найти что–нибудь полезное или ценное. Удивительно, но сколько времени уже прошло, а следов что здесь еще кто–то рылся совершенно не видно. Так же удивительно то, что от пожара больше всего пострадала спальня, а вот остальные комнаты остались практически не тронутыми. Подхватываю новенькой рукой обломок железобетонной плиты и выкидываю его на улицу. Не забываю полюбоваться на нее.

Десять дней мучений, двадцать килограммов поглощенного металла, и вот у меня уже есть рука, которая даже выглядит как нормальная, но таковой не является. Щипаю себя за искусственную кожу и в который раз удивляюсь ощущениям. Если бы не знал, что она полностью искусственная и не видел собственными глазами как она отрастала, то ни за что не поверил бы. Она ведь еще и весит практически столько же как моя вторая рука!

Наклоняюсь и вытаскиваю из обломков ящика документы. Окидываю комнату взглядом. Вот и все, что мог и что мне может даже теоретически понадобиться собрал, можно уходить. Но вначале… Прохожу в спальню и замираю, смотря на угол, где нашел тело мамы.

Встряхиваюсь и рывком разворачиваюсь, выходя из комнаты, не стоило мне в нее заходить. Подхватываю рюкзак и сумку, забитые по полной, и выхожу во двор. Смотрю в последний раз на дом, где было много чего хорошего в моей жизни. Грустная улыбка сама собой наползла на мое лицо.

Опускаю взгляд на землю и иду на остановку общественного транспорта. Путь мой теперь лежит в военкомат. Кто бы мог подумать, что я сам туда приду и буду просить взять меня в армию.

После долгих размышлений, пока нейросеть пыталась заделать все переломы и дырки во мне, не говоря про руку, на которую ушло больше всего времени и металла. Я все же решил, что это будет то самое место, где я смогу получить нужные мне знания. Может и ошибаюсь в своих выводах, но другого пути не вижу. Осталось только как–то добиться того чтобы меня взяли и желательно не засунули в какую–нибудь дыру в тылу.

Дойдя до остановки, терпеливо жду нужного транспорта.

— Арти, как обстановка на фронтах? — спрашиваю у нее, пока есть время, а то уже несколько дней не интересовался этой темой, в городе было тихо и ладно. То нападение, в котором потерял руку, было наверно самым крупным за все время с начала войны, касательно этого города.

— Без особых изменений. Натовцы завязли в наземных боях, особо не продвинувшись дальше. Быстрые удары на крупные города были отбиты. Ракетные удары больше не предпринимались. Можно сказать, что установилось шаткое равновесие.

— А что в космосе?

— Там бои идут полным ходом, но подробной информации у меня нет.

— Что с нашими ответными ударами, что–нибудь нашла об этом?

— Да, два дня назад была операция с участием тяжелой техники. В итоге мы уничтожили военную базу противника, но затем войска попали под налет авиации и были уничтожены.

— Вот так просто уничтожены?

— Не просто, по той информации что я смогла найти, было применено оружие массового поражения.

— Опять ядерное оружие?

— Нет, что–то другое, что конкретно — мне неизвестно, но и не орбитальные боевые комплексы.

— Понятно, что ничего не понятно. — отвечаю ей и захожу в наконец–то подъехавший троллейбус, который так называется уже чисто по привычке, ничего общего не имея со своим прародителем. — А почему наземные войска, не проще было авиацией уничтожить ту базу?

— На этот вопрос у меня нет ответа.

И снова загадки. Почему, для чего? С самого начала этой войны все идет как–то не понятно, не логично зачастую.

— Арти, с документами у меня все в порядке? Нигде нет следов что я был в лаборатории? — спрашиваю у той, раньше попросив прошерстить базы данных до которых она сможет добраться и проверить их.

— Все нормально, тебя должны взять. Хотя я все равно считаю эту идею глупой. Единственное что нашла — это документы из больницы, но там ничего конкретного или настораживающего. Ничто не указывает на то что тебя забирали в лабораторию для экспериментов. — ответила мне она, не забыв снова попытаться меня переубедить.

— Арти!

— Все, молчу.

Смотрю в окно на проносящиеся мимо здания. Так и не скажешь, что сейчас во всю идет война: тихий мирный город, живущий своей жизнью, единственное что — это стало наверно побольше людей, все же мы относительно в тылу, наверно можно так сказать, и сюда многие бегут. Натыкаюсь взглядом на обгоревший остов дома — результат еще самого первого налета вражеской авиации.