Отвергнутая невеста генерала драконов (СИ) - Лунёва Мария - Страница 4

За меня всё решил ветер, подхватив платье, он протащил его по грязной земле и, подняв выше, закинул на высокие ветви колючих кустов.По моим щекам скатились слезинки, смешиваясь с первыми крупными каплями дождя.

Загремел гром, и небо осветила яркая молния.

Отвернувшись, поправила на своей талии ножки притихшей с пирожком Филлии, убедилась что одеяло прикрывает ее голову и просто побрела обратно по дороге в надежде выйти на большой тракт. Там за спиной осталась мать, отец, брат и его истинная. Там осталось счастье и беззаботность.

Моё детство. Наивность.

— А папа? — шепнула Филлия, прожевав кусочек.

— Папа спит, малышка. Они все спят и уже не проснутся. Но ты не бойся. С тобой теперь всегда буду я.

— Но мама, — она крутила головой, пытаясь обернуться.

— И мама спит, Филлия. Не будем им мешать. Нам нужно идти вперёд. Нельзя оборачиваться.

— Но я хочу к ним, — её голос стал плаксивым.

— Когда-нибудь мы снова будем все вместе, просто верь в это. Когда-нибудь, малышка. Но они теперь спят, а нам нужно с тобой жить дальше.

— А ты меня не оставишь? — я вдруг расслышала неприкрытый детский страх.

То, что она пережила сегодня, навсегда останется в её памяти. И пусть она пока не понимает, что такое смерть, но осознание обязательно придет. Обернется болью и тоской.

— Никогда, Филлия. Никогда, слышишь! Мы справимся со всем вместе. Ты подрастешь и станешь мне опорой. Обязательно станешь! И я расскажу тебе обо всем, что произошло сегодня. А пока ешь пирожок и постарайся немного поспать. А я буду нести тебя.

— Я не хочу оставлять там папу и маму, — жалобно протянула она. — Они промокнут под дождем!

— Так надо, — твердо ответила. — Их путь окончен, а наш только начинается.

Филлия притихла, пачкая мою шею сладкой начинкой пирожка. Раньше меня бы это мгновенно вывело из себя. Я бы разозлилась, но сейчас была рада, что она ест и не задает больше вопросов.

А грязная шея — мелочь!

Главное — она не плачет...

***

Меня мелко трясло от холода, а этой дороге все не было конца.

Дождь давно перестал поливать землю, оставив после себя огромные лужи и скользкую траву. Под ногами противно чавкала грязь. Мне чудилось, что сама природа за что-то наказывает меня.

Светлело.

Над вершинами деревьев обозначились первые предрассветные сумерки. Все четче вырисовывались кусты по обочине. Камни и выступающие из земли корни.

Но несмотря на это, я все чаще спотыкалась.

Устала так, что, казалось, шаг и упаду. Но я продолжала идти на чистом упрямстве, ещё и крепко придерживая спящую Филлию. Она была такой тяжелой. Спина от её веса стала просто деревянной и мне казалось, что я уже никогда не смогу её разогнуть.

Но в то же время детское размеренное сопение успокаивало.Слёзы на моём лице высохли. Теперь я оплакивала родных в душе. Обещала им, что всё будет хорошо. Что справлюсь со всем. Что буду сильной и когда-нибудь найду тех, кто устроил нам эту ловушку.

Клялась себе в этом.

Не забуду и не прощу!

Всё чаще на ум приходили драконы.

Я ничего не понимала в политике. Никогда не слушала сплетни, что таскали отцу об императоре и его отпрысках. Все тогда казалось неважным. Зато сейчас я резко изменила свое мнение на этот счет.

Подлая ловушка! Брат прав.

Мама неспроста изменила маршрут. Её кто-то надоумил. Знать бы кто! Сколько гостей было в нашем доме в последние дни?! Не упомнить. Опять же гонец из столицы. Она часто бывала в его обществе. Слушала его рассказы о придворной жизни.

Мог ли он? Да.

Мог ли кто иной? То же да.

Она была, чего скрывать, не самой умной. Да, дочери нехорошо так думать о родительнице, но папа часто качал головой, слушая её. Одни балы да светские вечера в голове. Наряды да украшения. Так он говорил и улыбался. Он ее любил, и от этого становилось немножечко лучше.Но все же в моей душе все четче звенел гнев. Кто-то использовал её!

Я вздохнула и крепче перехватила Филлию.

— Ты совсем не плачешь, Рьяна, — пробормотала она сонным голосом. — Я устала уже.

— Потерпи, малышка, — негромко выдохнув, в очередной раз споткнулась, сбивая пальцы. — Я буду плакать позже. Слёзы — это женская слабость, а твой папа сказал, что нельзя быть слабыми.

— Совсем-совсем нельзя?

— Совсем, — кивнув, шмыгнула носом.

Я продрогла до костей, у меня уже зуб на зуб не попадал.

— Есть хочу, — Филлия слабо пошевелилась, и мои ребра мгновенно сковала боль.

Остановившись, согнулась еще больше и зашипела, но Филлию на землю не спустила. Какой из этой пухлой малышки ходок? Она будет только тормозить меня.

Травмы, что получила в бою, начинали давать о себе знать. Особенно болела голова. Макушка и вовсе занемела. На волосах слипшаяся кровь.

Перед глазами разбежались красные круги.

— Рьяна! — в сознание ворвался испуганный голос племянницы.

— Все хорошо, — прохрипела и медленно пошла дальше. — Давай немного помолчим, ладно?

— Тебе больно? — догадалась она.

— Да, — не стала скрывать от нее.

— А я есть хочу, — заканючила эта малявка. — Вот бы ещё один сладкий пирожок.

Я не ответила. Сил ворочать языком просто не оставалось...

... Перед глазами все темнело. Мне чудилось, что я слышу грохот колес. Звук усиливался. Он и пугал, и обнадеживал. Вдруг из-за поворота показалась карета и всадники.

Остановившись, я напряглась, не зная, то ли бежать от них, то ли звать на помощь... Но в действительности все, что я могла — стоять и не падать на землю от усталости.

Глава 6

... Карета приближалась. Качаясь, я вглядывалась воинов, сопровождающих её. В их одежду, плащи. Лица.

Меня снова качнуло, но на сей раз от дикого облегчения. Если бы не Филлия, я уже давно упала на землю, возможно, даже позволила себе лишиться чувств, но нет.

Я продолжала из последних сил держаться на ногах. Ближайший мужчина спешился и побежал ко мне. Упал передо мной на одно колено и заглянул в лицо.

— Фера Рьяна... — я видела, что он хочет что-то спросить, но не находит слов.

— Все остальные мертвы, — тихо выдохнула растрескавшимися губами. — Засада красноглазых. Никого больше нет...

Он прикрыл глаза, словно эта новость принесла ему боль.

— Там остался кто-то из ваших близких? — зачем-то проявила любопытство, будто мне сейчас было дело ещё до чьего-то горя.

— Брат, фера, — мужчина кивнул.

— Значит, знайте, все они бились храбро, защищая своего фера. И я никогда не забуду этого.

— Главное, что вы выжили, — мужчина с трудом приподнял уголки губ.

— Ваше имя? — я снова заглянула в его глаза, чувствуя присутствие чужого зверя. Сильного. Свирепого.

— Сарен из Хосона, — четко произнес он.

— Сарен, — я повторила. — Я запомню.

— Рьяна! — голос ави Моргана не узнать не могла. — Филлия!Выскочив из кареты и не опуская ступенек, он помчался к нам. Не разбирая дороги, прямо по лужам.

— Где... — его голос сорвался. — Где остальные, девочка?

— Мертвы, — снова произнесла я это слово, приносящее острую боль в сердце.

Он моргнул. Опустил голову.

Сарен поднялся и отошёл от нас на несколько шагов. Ави Морган молчал. Я не могла понять, о чем он думает. Скорбит? Вспомнился последний разговор родителей и их ссора.

— Она была вам близка? — спросила и сама ужаснулась.

Зачем? Не пристало фере в моем возрасте о таком говорить.

Высокий, широкоплечий маг вздрогнул, будто мои слова доставили ему физическую боль.

— Она была мне молочной сестрой, девочка, — тихо произнес он. — Все остальное — лживые слухи.

Он, наконец, поднял на меня взгляд своих черных как ночь глаз. В них мне почудилось что-то такое — жуткое.

— Кто? — запустив ладонь в темные, вьющиеся волосы, он взглянул на хмурое небо. — Кто это был?

— Бешеные, — четко ответила и качнулась.

Ави Морган встрепенулся и быстро сообразил, что я еле стою.