Удача – это женщина - Адлер Элизабет - Страница 2

Филипп Чен, указав рукой на ребенка, не без гордости представил его гостям:

— Мой господин! Имею честь познакомить тебя и твою достойнейшую внучку с моим сыном Робертом.

Под проницательным взглядом Мандарина мальчик низко склонил голову.

— Когда я видел тебя в последний раз, тебе было всего три года, — задумчиво произнес старик, — а сейчас тебе уже десять — ты почти юноша. У тебя смелые глаза и широкий лоб. Надеюсь, ты окажешься во всем достойным твоего преданного нашей семье отца.

Лизандра с любопытством изучала мальчика: тот был невелик ростом, но хорошо сложен и мускулист, одет в кремовые чесучовые шорты по западной моде, белую рубашку и серый пиджак с эмблемой школы на нагрудном кармане. Когда Мандарин отвернулся и обратился с вопросом к его отцу, мальчик пытливо оглядел Лизандру небольшими, прикрытыми круглыми очками глазами. Встретившись с ней взглядом, он некоторое время не отрываясь смотрел на девочку, потом вежливо поклонился и последовал за своим отцом, который провожал высоких гостей к выходу.

— Я надеялся устроить настоящий прием в вашу честь у себя дома, — в голосе Филиппа прозвучала печаль, — но вижу, как вы утомлены.

— Мне было вполне достаточно взглянуть на тебя в течение нескольких минут, чтобы убедиться, что ты по-прежнему остался мне добрым сыном, каким был всегда. — Лаи Цин снова обнял Филиппа и прижал его голову к своему плечу. — Остается лишь просить тебя всегда любить и охранять членов нашей семьи и их дело, как ты поступал до этого, если мне придется в ближайшее время распрощаться с этим миром.

— Даю тебе в том слово, достопочтенный отец. — От нахлынувших эмоций Филипп прикрыл лицо рукой.

— В таком случае я могу умереть спокойно, — тихо сказал Мандарин и, взяв Лизандру за руку, направился к ожидавшему их рикше.

Когда они пустились в обратный путь по узенькой улочке, Мандарин обернулся и посмотрел на почти скрывшийся из виду старый пакгауз, потом обратился к Лизандре:

— Никогда не стоит забывать место, где ты начинал. Из-за дурной памяти человеком овладевает гордыня, и тогда мы можем вдруг решить, что слишком умны или слишком могущественны, а подобные мысли приносят неудачу семье и делу, которым занимаются твои близкие.

Вернувшись в дом на берегу залива Рипалс, Лизандра поразилась количеству ожидавших ее подарков. С криком восторга одну за другой она открывала коробки и коробочки, хранившие в себе то жемчужное ожерелье удивительной красоты, то изысканно выполненные разные фигурки из жада, шелковые платья или расписанные от руки веера. С удовольствием глядя на внучку, старик, тем не менее, не уставал повторять:

— Запомни, все эти вещи дарят тебе не потому, что вокруг только друзья, желающие доставить приятное, а потому, что ты Лаи Цин.

Только много лет спустя она оценила справедливость слов старого Мандарина.

Когда Мандарину настала пора распроститься с земным существованием — а это произошло холодным октябрьским днем в Сан-Франциско, — только Фрэнси, красивая белая женщина, известная в городе как наложница умирающего, была допущена к ложу Лаи Цина.

Она обтирала ему лоб прохладным полотенцем, держала за руку и произносила слова утешения. Перед самым концом старик приоткрыл глаза и с нежностью посмотрел на женщину.

— Ты знаешь, что делать дальше? — прошептал мандарин.

Она кивнула:

— Да, знаю.

На лице умирающего появилось выражение покоя и умиротворения, после чего он испустил последний вздох.

Останки Мандарина Лаи Цина не отослали на родину в Китай, чтобы захоронить их рядом с прахом его предков, как того требовал обычай. Вместо этого Фрэнси наняла роскошную белую яхту и украсила ее алыми лентами. Затем, надев на себя белоснежные траурные одежды, в сопровождении только Лизандры, она вышла на яхте в море и развеяла прах покойного по заливу Сан-Франциско. В этом состояла последняя воля Мандарина.

Часть I

ФРЭНСИ И ЭННИ

Глава I

1937

Вторник, 3 октября

Энни Эйсгарт — маленькая пухлая женщина с большими и выразительными темными глазами, волосами цвета каш тана, подстриженными по моде, и глубокой морщиной, залегшей между бровями. «Сотворена годами беспокойной жизни», — имела обыкновение говорить о морщине Энни. Ей исполнилось пятьдесят семь лет, почти тридцать из них она была подругой Фрэнси Хэррисон и знала о последней абсолютно все.

Энни являлась владелицей расположенного на площади Юнион роскошного отеля «Эйсгарт Армз», которым она сама и управляла с присущими ей ловкостью и деловой сметкой. Она была энергична, упряма, словно мул, и обладала нежным сердцем, податливым, как шоколадный крем. Кроме того, Энни состояла президентом международного консорциума «Эйсгарт Хоутелз» и входила в правление концерна Лаи Цина, которому принадлежали отели в шести странах мира. Что и говорить, нынешняя Энни Эйсгарт проделала гигантский путь от простушки из Йоркшира, которой когда-то считалась.

Так вот, в настоящий момент Энни стремительно шла по коридору своего отеля в Сан-Франциско. Стены коридора были отделаны дубом, ноги по щиколотку утопали в пушистом ковре, Но сейчас она была слишком обеспокоена, чтобы обращать внимание на все эти красоты. Как рачительную хозяйку, ее волновало, разведен ли уже огонь в огромном Елизаветинском камине, Подобный вопрос занимал Энни ежедневно — как зимой, так и летом. Впрочем, заодно она наблюдала и за действиями официантов, облаченных в красные охотничьи камзолы и охотничьи же бриджи, готовых в любую минуту броситься на зов посетителя. Энни еще забежала в бар, отделанный полированным металлом и выложенный пластинами под малахит, удовлетворенно кивнула при виде слаженной работы барменов и обрадовалась, словно в первый раз, наплыву богатой публики, состоявшей из наиболее известных и блестящих людей города. Затем она проскользнула через украшенный зеркалами под потолок обеденный зал, задержавшись на минуту, чтобы обменяться приветствиями с постоянными клиентами. Энни довольно улыбнулась, услышав, как кто-то из гостей шепотом сообщил соседу, что она не кто иная, как знаменитая Энни Эйсгарт, и что место, где все они находятся, — ее первый отель и к тому же самый любимый. Не забыты были также ее отменные внешние данные, ну и, разумеется, миллионное состояние.

Природная наблюдательность Энни была столь хорошо натренирована годами постоянной активной деятельности, что она без малейшего труда замечала то тут, то там даже ничтожные отклонения от заведенного порядка — вон ковер съехал на дюйм от положенного ему места, пепельница переполнена окурками или гость слишком долго ожидает своего заказа. Энни любила свой отель — ведь она построила его чуть ли не собственными руками и все время расширяла — от десяти комнат до двухсот. Здесь она знала каждый дюйм, знала, что и как работает, включая разветвленную систему электропроводки и сложное функционирование обогревательных устройств и труб. Она в любое время дня и ночи могла ответить на вопрос, сколько простыней из ирландского полотна хранится у кастелянш на каждом этаже, сколько фунтов первосортной чикагской говядины заказано шеф-поваром на текущей неделе и кто именно из обслуживающего персонала дежурит в настоящий момент. Она даже помнила имена выезжающих или въезжающих гостей.

Она могла с точностью до грамма определить количество стирального порошка, необходимого работницам прачечной для стирки изысканных розовых скатертей, заказываемых в Дамаске, и лично показать горничным, как следует чистить ванную. В свое время она сама определила цветовую гамму, подобрала материалы для отделки и мебель в каждом из помещений отеля и придирчиво наблюдала за ремонтом. Для отделки залов и комнат, где публика собирается поболтать и выпить по коктейлю, Энни, например, выбрала добротный стиль богатого деревенского помещичьего дома, которым славится Англия. Для более интимных уголков и баров поменьше, по ее мнению, лучше подходил стиль модерн, когда интерьер и мебель выдерживались в зелено-серебристой гамме. Она постоянно следила за составлением меню и покупкой вин, а кофе в отеле готовили по ее вкусу. Словом, ничто в «Эйсгарт Армз» не оставлялось на волю случая, и каждый из менеджеров постоянно находился под неусыпным контролем. Энни была фанатиком чистоты и качества во всем и управляла своим заведением, как когда-то хозяйничала в домике своего отца в Йоркшире уже немало лет тому назад.