Время и деньги (СИ) - Ротэр Рони - Страница 6

— Я не перестаю тебе удивляться, — покачал Астид. — Тебе нужно…

— Нет, — прервала она его. — Я не еду к конязу. Едет Жунбар.

Нира указала взглядом на невысокого смуглого парня.

— Мы увезем тебя в тайное место. Коняз заплатит — тебя заберет. Если нет — там умрешь.

Она вытерла каплю супа с его подбородка.

— Писать можешь?

— Да.

— Хорошо. Пиши конязу.

Нира унесла пустую тарелку и вернулась к Астиду с обрывком холста и заточенной тростинкой.

— А чернила? — взглянул на неё Астид.

Нира обратилась к Жунбару, ковыряющему ножом в зубах. Смугляш встал, взял одну из тушек, ткнул ножом в горло мертвому зверю, сцедил немного крови в миску, из которой ел Астид, и подал её Нире.

— Пиши, — кивнула она полукровке.

Глава 5

Поборов первый порыв вернуться прежним путем, встретиться с Безгласными и учинить кровопролитие, князь перешел границу Джезъяна через торговые ворота. Дорога заняла на два дня больше, но он сделал это намеренно. Он испугался. Испугался, что не устоит перед соблазном. В первую очередь следовало завершить все дела, а потом думать о возмездии.

Поднимаясь на крыльцо постоялого двора, Гилэстэл никак не мог сморгнуть тусклую пелену, которая заволокла глаза еще там, где он положил последний камень на могилу друга. Тело требовало отдыха после долгого пути. Душа молила о покое. Сердце жаждало мести.

— Господин! — метнувшийся к нему слуга поклонился. — Вас ищет какой-то человек. Целый день уж тут.

Гилэстэл недовольно поморщился.

— Я устал с дороги. И голоден. Накрой стол, я спущусь через полчаса. Всё остальное подождет.

— Но тот человек очень просил…

— Ты не понял? — Гилэстэл одарил слугу сердитым взглядом. — Я устал!

Князь, раздраженно постукивая кулаком по перилам, взбежал по лестнице. Из-за стола у окна поднялся невысокий мужчина, подошел к слуге и указал глазами наверх.

— Это он?

— Да, — ответил служка. — Суров гость, лишнего ему не скажи. Но к обслуге непривередлив и платит исправно.

— Золотом?

— Разно бывает, — уклончиво ответил слуга, и поспешил на кухню.

Жунбар вернулся за свой стол, сел, прислонившись спиной к стене, и выжидательно уставился на лестницу.

Князь появился точно в указанное время. Лицо его было темнее тучи, полностью соответствуя черному наряду. Белые волосы, связанные на затылке в хвост, еще сильнее оттеняли мрачность облика. Он сел за накрытый стол по соседству с Жунбаром, рывком подтянул к себе тарелку с жареной курицей. Взялся за нож, но отшвырнул его и отломил куриную ногу руками. Откусил кусок и проглотил, почти не жуя. Раздраженно кинул мясо обратно на тарелку. Налил из кувшина вина светлого винав кружку, выпил залпом, закрыв глаза. Немного посидел так, оставил кружку и снова протянул руку к курице. На этот раз жевал медленно, не отрывая взгляда от тушки, словно на поджаристой корочке были нанесены одному ему понятные знаки.

Жунбар дождался, пока Гилэстэл немного утолит свой голод, полагая, что приставать к сытому человеку менее опасно. Как только князь опустошил вторую кружку, Жунбар поднялся и пересел за его стол, на противоположную скамью.

— Не помешаю? — обратился на джезъянском.

— Помешаете, — не глядя на него, резко ответил князь.

Жунбар усмехнулся.

— Ваш друг прислал вам это.

Он выложил на стол свернутый в несколько раз клочок ткани и подвинул его к тарелке князя. Гилэстэл, не переставая есть, посмотрел на лоскут, перевел взгляд на мужчину — дешёвая поношенная одежда, добротный длинный кинжал на поясном ремне, бегающие глаза, оценивающе шарящие по собеседнику, лёгкая полуулыбка и указательный палец, нервно постукивающий по столешнице.

«Пройдоха и жулик» — определил для себя Гилэстэл. Доел, кинул кость в миску, вытер губы и пальцы салфеткой, и оперся локтями на стол, скомкав в кулаке отмеченную жирными пятнами ткань.

— Какой еще друг?

— Черноволосый такой. Зовут Астид.

Гилэстэл помедлил, бросил салфетку на стол. Протянул руку, развернул тряпицу, прочел написанное, аккуратно сложил и убрал за манжет. Затем привстал, схватил сидящего перед ним человека за горло и рывком бросил на стол, спиной на стопку лепешек.

— Кто тебя сюда прислал с этим?!

— Он! — захрипел посланник. — Он сам! Там же написано! Он сказал, что вы его господин!

— Я сам похоронил его останки у пограничных скал! — пальцы князя сжались сильнее.

— Он жив…жив… — вцепившись обеими руками в княжью руку, сипел Жунбар. Лицо его налилось кровью, глаза выкатывались всё больше и больше.

Гилэстэл оттолкнул его, сел.

На шум примчался трактирщик, но, видя, что драка закончилась, не начавшись, облегченно вздохнул. Из-за соседних столов на бузотеров испуганно поглядывали посетители.

Князь схватил кувшин и запрокинул голову, глотая вино большими глотками. Отставил сосуд, провел по лицу ладонью и фыркнул.

— Выжил, шельма… Выжил!

— Ну и хватка у вас, — прокашлявшись и потирая горло, Жунбар уважительно покосился на князя.

Сдвинув посуду в сторону, Гилэстэл подался к гонцу.

— Где он?

— В Масгитии, в тихом местечке. Вас ждет. Мои братья и сестра за ним присматривают.

— Едем! — князь рывком поднялся из-за стола и кивком позвал Жунбара. — Немедленно!

Но тот вставать не спешил. Крякнул, еще раз прокашлялся и потер кончик носа.

— Так…оплату бы… сперва…

— Что? — прищурился полуэльф.

— Я говорю, может, наперво размер награды за спасение обсудим? Бывали случаи, когда дружба-то и не по карману оказывалась.

Гилэстэл усмехнулся — он ждал этого вопроса.

— И сколько вы хотите?

— Пятьдесят юнов! — выпалил Жунбар.

— Получите сполна всё, что скажете. Едем.

Жунбар оживился и вскочил.

— Вот это я понимаю. Вот это дружба!

Не прошло и получаса, как в распахнутые ворота постоялого двора вынеслись два всадника, и промчались по улице, вздымая облака пыли. Мальчишка, играющий в камушки у молельного столба, проводил всадников внимательным взглядом.

Глава 6

Двуколка наехала на выступающий из земли камень, накренилась, и Астид ударился больным плечом о деревянный бортик. Боль пронизала тело, заставив полукровку скрежетнуть зубами.

— Эй, поосторожней нельзя?

Никто из идущих впереди мужчин не оглянулся на его голос. Только осёл, тянувший тележку, прянул ушами. Колесо подпрыгнуло на очередной кочке, Астида снова тряхнуло, он скривился и зло выругался.

— Не пугай осла, — шедшая сбоку от тележки Нира взглянула на полукровку. — Пожалей животное, ему и так тяжело.

За прошедшие несколько дней, предшествующие этому путешествию, Нира вполне сносно освоила язык Маверранума.

— Меня бы кто пожалел, — вздохнул Астид и поправил левой рукой съехавший мешок с провиантом под своей головой. — Чует моё сердце, доломаю на этой дороге то, что ещё во мне целое осталось.

— Заживёт.

— Какая ты злая, — попенял ей Астид.

— Я злая? — фыркнула Нира. — Я тебе жизнь спасла. Лечу тебя, ухаживаю.

— А теперь хочешь меня угробить? — дернул бровью полукровка. — Знаешь, как мне больно?

— Догадываюсь, — пожала плечами девушка. — Но меня это не волнует.

— Значит, злая.

— Разве крестьянин добр, когда кормит поросенка? Разве зол, когда режет его? Он делает это, чтобы жить.

— Я похож на свинью? — вяло возмутился Астид.

— Нет, слишком худой. Но на тебе можно заработать.

— Тебя только выгода волнует?

— Конечно. А иначе, зачем бы нам с тобой возиться?

Астид повертел головой, устраиваясь поудобней на мешках, отвернулся от Ниры и прикрыл глаза. Она насмешливо покосилась на раненого — «Обидчивый какой». Но, всё же, перехватила повод покороче и повела осла так, чтобы неровности дороги приходились меж колес тележки.

Астиду в самом деле было больно. Однако он отказался от болеутоляющего снадобья, чтобы сохранить светлый разум и запомнить дорогу. А еще для того, чтобы в полной мере оценить, насколько серьезны его раны. С плечом Астид уже мог справиться и сам — сил на регенерацию вполне могло хватить. А вот что касается ног… У полукровки неприятно сосало под ложечкой при мысли о том, что будет, если его переломанные в нескольких местах кости срастутся до того, как за лечение возьмется князь.