Без маршала Тито (1944+) (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 30

— Пошли пленных принимать, — спрятал ухмылку Душко.

Во дворе гимназии партизаны деловито подгоняли к стенке носителей тропической формы. Часть казаков угрюмо молчала, некоторые изрыгали забористую ругань, двое крестились и шептали молитвы. Сбоку, зажимая бинт на левой руке, встал натуральный рязанский Ваня — невысокий, курносый, с круглым простодушным лицом. Во мне зашевелилась жалость, но тут он взглянул на меня с такой ненавистью, что мой порыв мгновенно угас.

— Строй се! — скомандовал взводный и партизаны встали в неровную шеренгу. — Нишани! Пали!

Бахнул залп, казаки повалились, тут же прислонили следующий десяток и все закончилось.

Вблизи «Ваня» оказался сильно старше, чем издалека. Морщины, погоны штабс-фельдфебеля, над левым карманом планка «За ближний бой», под ним, на кармане, знак «За борьбу с бандитами». Значит, истово фашикам служил, крови не боялся, туда ему и дорога.

В здании, на усыпанном гильзами и мусором полу, вповалку лежали раненые, сотни три, не меньше. Стоны, смрад, кровавые тряпки, горячечный бред…

— Что с ранеными делать? — Душко оглядел этот филиал ада. — Не с собой же тащить.

— Перебить и дело с концом, — Марко не разделял «пленных» и «усташей».

— Нельзя, — отрезал Уяк.

Маленький, но повод для радости: в сорок первом, небось, расстреляли без зазрения совести, да еще с подачи комиссара. Меняется что-то в мозгах, меняется.

— Когда из города уходить будете? — остановился я у входа.

— Ночью немцы в бой не полезут, — снял, встряхнул и одел обратно пилотку Дешко. — Как раз до утра что сможем взорвем и подходы заминируем.

— Ну так и оставьте раненых немцам, пусть они возятся.

— Многие до утра не дотянут.

— Собрать немецких врачей и медперсонал, дать им в помощь пленных человек пятьдесят, пусть занимаются.

— Правильно, мы им не няньки, — поддержал комиссар.

Душко распорядился, мы еще раз обошли посеченные пулями и развороченные снарядами классы и через парадный вход оказались на улице, где готовили к перевозке уже наших раненых.

— Владо! — окликнули меня из ряда носилок.

Я шагнул на голос — Буха!

— Эх, Бошко, что же ты не уберегся?

— Да я-то ладно, в подвале спрятаться негде, а тут гранаты, — виновато улыбнулся бомбаш. — Вот подарок твой не уберег…

Он правой рукой поднял перевязанную левую и показал мне запястье, где на ремешке чудом держались поцарапанный корпус, вдавленный циферблат и обломанные стрелки.

Мои часы как-то сами оказались в руке Бошко:

— Держи! Не Брейтлинг, но тоже неплохие.

Он закрыл глаза, чтобы спрятать предательские слезы:

— Спасибо!

Уж не знаю, что помогло больше, диверсии славонских бригад или непрерывные налеты русского авиакорпуса или, может, обстановка на других фронтах, но армия Дапчевича успешно прорвала оборону в Среме и двинулась в сторону Загреба.

Ситуация поменялась на обратную: теперь наше снабжение повисло на полуразрушенной железнодорожной ветке. Но северней Дуная Красная армия уже заняла Печ и Сигетвар, южнее Савы партизаны освободили Баня-Луку и потому командование выход нашло быстро.

От самого Белграда и до фронта мобилизовали пароходы, баржи и все пригодные суденышки. Снабжение по рекам ничуть не хуже снабжения по железной дороге — только прикрывать с воздуха надо порты, а не станции.

В сентябре НОАЮ посчиталась со своими самыми упертыми врагами. Первыми к Саве у Стара-Градишки прижали остатки казачьей дивизии и без сантиментов порезали пулеметами, добивая тех, кто пытался переплыть на боснийский берег.

Чуть позже Мославинский, Загребский и Славонский корпуса блокировали у Копривницы остатки дивизии «Ханджар» — бошняки, кто поумнее, давно уже утек к партизанам и в строю остались самые упертые, кому терять нечего. Их тоже не жалели и выкосили почти под ноль.

Последними, под Сисаком, попались недобитки из «Принца Ойгена» — сперва отходившие на Загреб колонны проутюжили советские штурмовики, затем настигли Сараевский, Далматинский и Хорватский ударный корпуса. Всех эсэсовцев закопать не удалось, примерно полтора полка все-таки вырвались и отступили в Словению.

Еще круче разворачивались события в Италии — в страну вернулся товарищ Эрколе и сразу же действия партизан-гарибальдийцев приобрели системный характер. Под новое командование перешли все четыре «итальянские» дивизии НОАЮ, освобожденные территории затопили Ломбардию, Венето и Пьемонт. Ну и союзники наконец-то прорвали оборону немцев и вошли в Рим.

В Греции же началась всеобщая забастовка при попытке англичан посадить в Афины «правительство в изгнании» без участия коммунистов. За последние полгода ЭЛАС без малого начисто выбила коллаборационистов из «батальонов безопасности» и в нескольких успешных акциях почти полностью ликвидировала «Организацию Хи», секретное формирование монархистов и попутно еще несколько групп помельче. Перевес сложился настолько очевидный, что командующий небольшими экспедиционными силами Великобритании не рискнул влезать в греческие разборки и сделал вид, что все идет по плану. А ЭЛАС заключила мирное соглашение с правительством и теперь у премьера Папандреу из двадцати министров двенадцать — коммунисты.

А мы доделывали Белградскую бригаду и делили зоны ответственности с растущими как грибы, государственными службами. Делили без конфликтов, все новые начальники не раз воевали бок о бок и это очень помогало Зечевич, например, вовсю пользовался моими знаниями языков и дергал на опросы пленных, которых сгоняли в Белград на восстановительные работы.

Там-то, среди серых кителей Вермахта, я и налетел на… Марко? Притормозил, всмотрелся… и выдернул Сергея из строя:

— Ну вот, брат, война для нас с тобой кончилась.

Историческая справка №2

Военная делегация НОАЮ отправилась в апреле–июне 1944 года по маршруту Медено поле — Бари — Тобрук — Каир — Хабания — Тегеран — Баку — Москва. Возглавлял делегацию заместитель начальника штаба НОАЮ генерал Терезич, в нее также входил заместитель председателя Национального комитета освобождения Югославии Августинчич.

Тем не менее, наиболее весомой фигурой в ней был Милован Джилас, известный в Москве и представлявший лично Тито. Кроме того, Джилас единственный из одиннадцати членов делегации владел русским языком. В ходе визита его дважды принимал Сталин, также Джилас посетил штаб 2-го Украинского фронта маршала Конева.

Джилас добивался от Молотова признания Национального комитета освобождения Югославии. Через три недели после приезда миссии Государственный Комитет Обороны СССР принял постановление «О мероприятиях по оказанию помощи НОАЮ».

Сталин поразил Джиласа до глубины души, в том числе познаниями, интересами и чувством юмора. Впоследствии Джилас написал книгу «Разговоры со Сталиным».

Операция «Воздушный мост» или Halyard проводилась в 1944 году силами Управления стратегических служб и специально сформированной Службой спасения пилотов во взаимодействии с четниками и партизанами.

Массированные налеты из Италии на цели в Румынии, Венгрии и Болгарии не обходились без потерь — так, только в августе 1944 было потеряно более 350 бомбардировщиков. Часть экипажей приземлилась на освобожденных территориях, где на выбранных офицерами УСС площадках силами местного населения были построены взлетные полосы.

Всего Службой было эвакуировано примерно 5700 американских летчиков, из них из Югославии 2350 человек (1532 с территории четников, 818 с территории партизан). Больше всего летчиков эвакуировали с четницкой взлетной полосы у деревни Праньяни. Также союзная авиация эвакуировала более 1000 раненых партизан с полосы Брезна под Никшичем.

Во время проведения операции Дража Михайлович 13 августа встречался с главой белградского правительства Недичем, командующий немецкими войсками в Сербии Фельбер вел переговоры со штабом 4-й группы четницких корпусов, фельдмаршал фон Вейхс пытался объединить силы Недича и Михайловича под немецким командованием. Высокопоставленные сотрудники УСС провели переговоры с немецким командованием на Юго-Востоке 3 сентября.