Слово Варяга - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 14

Журналист сумел выжать у Чертанова улыбку. Забавный, однако, дядька. С первого взгляда было видно, что он из той непоседливой человеческой породы, что не умеет жить тихо. Но по-своему существо безобидное. Чертанова поразило то, что слово «заработал» он произнес с таким достоинством, словно получил медаль за спасение на пожаре.

– Мне бы не хотелось снимать рубашку, но на правом боку у меня след от пули. В тот раз мне повезло, пуля прошла по касательной.

– В то время вы писали о зеленоградской группировке, – кивнул Чертанов.

– Верно, – уважительно взглянул на него журналист. – Вы в самом деле прочитали многие мои материалы.

– Я тоже немного подготовился к встрече с вами. Насколько мне известно, вы все время писали об организованной преступности, почему же сейчас вы неожиданно заинтересовались маньяками?

Журналист усмехнулся:

– Здесь нет ничего удивительного. Скажем так, это эволюционный рост. Для убедительности могу привести такой пример... Сейчас самой мощной и кровожадной бандой считается банда Карлика. За четыре года своего существования они убили одиннадцать человек. А серийный убийца способен уничтожить за это время несколько десятков! И это понятно... Бандитов интересуют в первую очередь деньги. Устранение свидетеля или конкурента для них всегда крайняя мера. А для маньяка убийство людей – это в первую очередь удовольствие, жизненная необходимость. Для большинства из них деньги ничего не значат. А теперь скажите мне, кто же страшнее, организованные бандиты или серийный убийца?

– Вот как вы ставите вопрос. – Чертанов выглядел заметно озадаченным. – Вы забываете о том, что одна такая банда может терроризировать целый город.

Журналист печально улыбнулся:

– Вижу, что вы совершенно незнакомы с методами маньяков.

– Я занимаюсь ими недавно, – честно признался Чертанов.

– А для меня же за последние пару лет это главный вопрос! Так вот, хочу вас заверить, что даже один маньяк способен терроризировать такой город, как Зеленоград. Хотите пример?

– Хотелось бы послушать.

– Пожалуйста! Когда я был еще пацаном, то в нашем городе объявился маньяк, который вспарывал животы женщинам. Весь город знал, что происходит это после десяти вечера. Об этом говорили на всех базарах. – Мучаев заметно волновался: – Я вам хочу сказать, что в позднее время на улицах невозможно было встретить одиноко идущую женщину. Затем вдруг выяснилось, что маньяк убивает девушек до двадцати пяти лет. Женская половина города начинала понемногу оживать, и в полночь можно было встретить даже старух. Они уже больше не боялись. В мое время, когда я рос, всю оперативную информацию можно было услышать на рынках. И, надо сказать, слухи частенько соответствовали действительности. А вы говорите, что маньяк не способен затерроризировать город... В тот год в Зеленограде было убито двенадцать женщин. Всем думалось, что это какой-то монстр с горящими угольями вместо глаз да с зубами вампира. А маньяком оказался весьма щуплый мужичонка интеллигентного вида. В его облике совершенно не было ничего сатанинского. В то время в газетах об этом много писали. Недавно я разыскал все эти публикации. Причем наиболее интересные из них сейчас находятся в моем архиве. В Зеленограде это был не единственный маньяк. Примерно в это же время орудовал еще один, его так и не изловили. Так вот характер ранений и то, что он отрезает конечности, всецело соответствует тому, что сейчас обнаружилось на Дмитровском шоссе. А хотите, я вам приведу пример из моей журналистской практики?

– Интересно будет послушать.

– Мне довелось около двух лет работать в Мегионе, как раз в то время, когда там объявился маньяк. Может быть, слышали об этом?

– Нет.

– Ну, это неважно, – махнул рукой журналист. – Он убивал женщин, которые носили зеленые платья. Стоило только этой информации появиться в прессе, как на следующий день невозможно было увидеть женщину в зеленом. Они наряжались в какие угодно цвета, но только не в зеленые. Не обнаружив в городе привычных красок, маньяк принялся насиловать и убивать женщин, которые ходили в красном. Теперь с улиц города исчез уже красный цвет. Хочу вам сказать, что дело доходило вообще до смешного. Коммунисты на своих митингах даже отказались от красного цвета и вместо него использовали синий. И все затем, чтобы не раздражать серийного убийцу! – Тут следовало бы улыбнуться, но делать этого почему-то не хотелось. – Так что дело куда серьезнее, чем представляется на первый взгляд.

– Согласен. Я вам не сказал, но сейчас я возглавляю группу, занимающуюся поисками серийного убийцы...

– Давно пора организовать такую группу, – оживился Мучаев. – Отлавливать простого уголовника и охотиться за маньяком, уверяю вас, это совершенно разные вещи. Уголовник всегда имеет характер, в нем заложен какой-то свой стержень, что делает его узнаваемым. Линия поведения у таких людей, как правило, не меняется, характер их преступлений может быть четко обозначен и различим даже через много лет. А маньяки – это в первую очередь отменные приспособленцы, у них отсутствует, если так можно выразиться, хребет, и поэтому они способны подстроиться к любой обстановке.

– Интересное наблюдение. Буду иметь в виду, – пообещал Чертанов. – Я у вас вот что хотел спросить...

– Спрашивайте, – охотно кивнул журналист.

– В своей последней статье вы написали о том, что одна из последних жертв маньяка была задушена каким-то предметом женского белья. Это что, обыкновенная журналистская уловка, чтобы привлечь читателей?

Время за разговором летело незаметно. Солнышко, двигаясь по небосводу, уверенно отодвинуло тень, что укрывала скамейку, и теперь беседа проходила на самом солнцепеке.

– Вы намекаете на тираж нашего журнала?

– Да.

– Тираж журнала и так достаточно высок, так что мы не бедствуем. Интерес к криминальным темам существовал всегда и будет существовать, думаю, и дальше. А что касается лично меня, так я предпочитаю писать правду. Женщина была задушена собственными трусиками. – Неожиданно его лицо посуровело. – Кажется, я вас понимаю... Это вы к тому, что все женщины на Дмитровском шоссе были задушены бюстгальтерами?

Чертанов обратил внимание на то, что журналист находился в более выгодном положении. Он сидел спиной к солнцу, и ему не нужно было щуриться, чтобы рассмотреть своего собеседника, даже наоборот, он имел возможность наблюдать за малейшими изменениями мимики Чертанова. А если он был настоящим психологом, то мог вынести немало полезного из их разговора. Шансы следовало уравнять.

– Может быть, немножечко пройдемся? – невинным тоном предложил Михаил, вставая. – А то мы тут с вами засиделись, да и солнышко печет. Сидим, как на сковородке.

– Куда пойдем? – не стал возражать журналист.

– Да все равно... У меня есть серьезные основания предполагать, что женщина, погибшая в Зеленограде, была убита маньяком, который орудовал на Дмитровском шоссе.

Журналист отрицательно покачал головой:

– Это невозможно. Поверьте мне, ее убил совершенно другой человек.

– Откуда такое предположение?

– Совершенно другой способ убийства! Я не исключаю, конечно, того, что кто-то убил эту женщину, стараясь подражать маньяку с Дмитровского шоссе. Так бывает! В психиатрической медицине такое называется эффектом подражания. Но я не исключаю, что этот частный случай может вылиться в новую серию убийств.

– Для этого есть основания?

– Разумеется! – охотно ответил Мучаев. – По-своему все маньяки честолюбивы. Прочитав нечто подобное, так сказать, о своем коллеге в солидном издании, он испытывает желание не отстать, в нем пробуждается жажда убийства, которая может очень долго прятаться. И бывает разбужена или спровоцирована вот такими преступлениями.

– Вы хотите сказать, что подобные публикации в прессе могут быть катализатором жажды убийства, что до времени таилась в нем?

– Вот именно! Я допускаю, что долгое время он боролся с этим, всячески пытался заглушить. Но на это уходило очень много душевных сил, и он просто устал сопротивляться...