Квиллифер - Уильямс Уолтер Йон - Страница 22

Мне сказали, что это худшая дорога в королевстве. Все, кто направляется на восток или запад вдоль побережья, предпочитают более быстрое путешествие по морю, поэтому дорога существует только для тех, кто живет вдоль нее, но их трудов и чувства долга недостаточно, чтобы поддерживать ее в приличном состоянии. Огромная карета Королевского посольства проехала по этому пути, как катающийся по пляжу кабан, подпрыгивая на камнях, рытвинах и кривых колеях, в результате я постоянно стучал зубами, а мои мозги дрожали, точно студень. На второй день я перебрался в багажную карету, после чего спине стало хотя бы немного легче.

Прибрежная дорога не всегда вела нас вдоль берега, но, когда мы ехали вдоль самой воды, я видел в открытом море темные полубаркасы корсаров, рыскавшие в поисках новых пленников. Интересно, подумалось мне, станут ли они устраивать засады на дороге – и придется ли мне использовать мой смехотворный меч.

Скорее уж потребуются ноги. Один раз я уже сбежал от корсаров, постараюсь не оплошать и во второй.

Из-за того что астролог настоял на отправлении в путь днем, а не утром, мы добрались до первого постоялого двора уже после полуночи – и ворота, разумеется, оказались закрыты для защиты от корсаров. В конце концов владельца удалось разбудить, и он пустил нас внутрь. Еды не было. Хвастливый аптекарь заявил, что мне не положена кровать, поэтому я завернулся в плащ и улегся на скамье в бане – по крайней мере, в чистоте.

На второй день мы сумели преодолеть серию скалистых гор и проехали над прелестной бухтой Ганнет. Тебе она известна? Вода там глубокая, от юго-восточных штормов ее защищает заросший соснами полуостров, а с запада скала, заселенная стремительными морскими птицами. Там жили рыбаки, но, едва заметив вдали полубаркасы корсаров, сразу же сбежали в горы, в специально построенные на этот случай убежища сухой кладки, как у пастухов. Бухта Ганнет могла бы стать прекрасной гаванью, если бы скалы не отсекали ее от торговых путей и если бы здесь протекала широкая река, вроде Остры или Саелле, что позволяло бы доставлять произведенные в прибрежной зоне товары. Но из-за отвесных утесов рыбакам пришлось отказаться от торговли, жить в домах из сплавного леса и жениться на собственных кузинах.

На вторую ночь Королевское посольство снова добралось до постоялого двора после наступления темноты, но там шло собрание деревни, а в заполненном народом зале пахло жарящимся мясом. Августейшая особа страдала из-за того, что ему пришлось делить зал с обычными людьми – столь невежественными, что они даже не знали, как следует выказывать уважение, ведь он желал, чтобы ему подали хлеб из белой муки, а не черный из муки грубого помола. (Милорд Уттербак, напротив, ел черный хлеб с нескрываемым удовольствием, совсем как простолюдин.)

Меня не посчитали достойным сидеть за одним столом с августейшей особой, но я быстро подружился со служанкой по имени Люси, обладательницей блестящих глаз и алых волос. В результате я получил превосходный ужин, угостился похлебкой из лука, гороха и морковки с кусочками бекона и белой рыбы; далее последовал жареный перепел и здоровенный кусок оленины, а увенчалась трапеза сыром. Не обошлось и без подогретого вина со специями. Я уверен, что знаменитый гурман, император Филипп, не пробовал ничего лучше – все его бастарды питались овсянкой. (Тебе понравился “гурман”? Я его только что придумал.)

Мне вновь сказали, что я не получу кровати, и предложили спать в конюшне с другими слугами, однако моя новая подруга Люси жила в маленьком домике, рядом с постоялым двором, и мы всю ночь согревали друг друга с помощью глинтвейна. Я пришел на завтрак счастливым и отдохнувшим, а оба посла провели отвратительную ночь с гораздо менее приятными компаньонами – у обоих на коже краснели пятна от укусов насекомых. К счастью, мне по-прежнему не нужно было ехать с ними в одной карете – оба постоянно чесались, я же испытывал огромное удовольствие, наблюдая со стороны за их страданиями.

Следующие три дня путешествия к Амберстоуну прошли как утомительное повторение пройденного: ужасная дорога, нищета расположенных вдоль обочины деревень, отвратительная компания, а также тучи, дождь – и никаких тебе удовольствий. Мне не удалось встретить подобную Люси девушку, готовую прогнать скуку, и больше ни одной постели, ни с насекомыми, ни без.

Однако солома в конюшнях служит примером простой деревенской радости и к тому же не дает замерзнуть.

Последние три ночи подряд мы проводим в городе, в гостях у графа Олдера, кузена милорда Уттербака. Я спал под крышей, не в лучшей, но и не в самой плохой постели. Послы побеседовали с лордом-правителем, рассчитывая, что он отправит часть своих солдат для защиты Этельбайта и Нового замка. Насколько я понял, им удалось прийти к соглашению, так что наше путешествие уже нельзя назвать совершенно напрасным. А настоятель обещал прислать монахов! А посему тебе гарантированно философское утешение, даже если будет грозить бедность и голод.

Кроме того, послы много раз принимали ванны, и в результате им почти удалось избавиться от вшей. Мы вместе с монахами до сих пор молимся за их успехи.

Теперь, когда мы добрались до города, я избавился от кошмара карет и купил себе лошадь, немолодого мерина гнедой масти, еще сохранившего немало сил со времен своей молодости, как заверил меня продавец.

Я немного на нем прокатился и понял, что мерин обладает очень легким аллюром. Его зовут Гренок, в честь любимого вида еды.

Я надеялся, что дальнейший путь до Селфорда мы проделаем по морю, но экои блокировали побережье даже возле города. Людей брали в плен на глазах у горожан, пушки форта открывали огонь по пиратам, но им не удалось потопить ни одного вражеского корабля. В городе снарядили к бою принадлежащий маркизу Стейну могучий галеон. У него четыре мачты, он вооружен сорокадвухфунтовой пушкой на нижней палубе и кулевринами на верхней, а также множеством фальконетов, стоящих на носу и на корме. Очень скоро он выйдет в море, и я не могу представить, что корсары против него выстоят, даже весь их флот целиком, если он соберется вместе. Разве что если вдруг начнется полный штиль и полубаркасы смогут подойти к галеону на веслах и взять его на абордаж.

Кроме того, в городе в ближайшую неделю ожидают прибытия королевских кораблей.

Остается надеяться, что корсары будут окружены на Коровьем острове, если на то будет воля богов.

Но я забыл рассказать тебе о хороших новостях! Твой корабль “Метеор” прибыл в Амберстоун, груженный оливками, фигами, соленой рыбой и бочками с вином из Варселлоса! Я знаю, ты опасался, что корсары могут захватить его с грузом, но он прибыл в порт до того, как они появились, и теперь ему ничего не угрожает. Ныне ты можешь радоваться и рассчитывать, что твое состояние начнет постепенно восстанавливаться.

В настоящий момент между нашими послами возникли разногласия относительно следующего шага: следует ли нам продолжить движение по прибрежной дороге, чтобы через четыре или пять дней прибыть в Ньютон-Линн, откуда мы сможем за три дня добраться на корабле до Селфорда, или проделать весь путь до Селфорда по дороге Мавор. Последний вариант пути существенно короче, но он проходит через горы, а про них говорят так: “Там сплошные подъемы и совсем нет равнины”. Большой карете будет трудно преодолевать такие препятствия, и на это уйдет не менее двенадцати дней. Я ратовал за Ньютон-Линн и морской маршрут, милорд Уттербак согласился со мной в своей обычной, едва слышной манере; однако августейшая особа все еще не готов отказаться от торжественного въезда в Селфорд, где все должны будут упасть на колени, увидев карету, достойную бога, поэтому я опасаюсь, что нам предстоит долгое путешествие по горам. Впрочем, какое это имеет для меня значение? Теперь я буду ехать верхом на собственной лошади! А карета может хоть провалиться в болото – вместе с августейшей особой.