Ревизор: возвращение в СССР 22 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 18

— Спасибо, Вячеслав Викторович. Приятно было с вами работать, — ответил Самедов, попрощался и вышел.

Когда через некоторое время к Лукину зашёл проректор по учёбе, первый проректор молча положил перед ним письмо из ПВС.

Прочитав его, Кошевец выругался в адрес Самедова.

— Да ладно тебе, Геннадий Фёдорович, — грустно улыбнулся Лукин. — Ты же сам прекрасно знаешь, что лучший способ избавиться от какого-нибудь засранца, это отправить его куда-нибудь на повышение.

Глава 8

Москва. Секретариат Верховного Совета СССР.

— О, Василий Николаевич, приветствую, — протянул Пархоменко руку Жан Павлович Кисько, встретившись с тем в коридоре, — лёгок на помине, только что о тебе думал.

— Да? И по какому поводу? — настороженно спросил Пархоменко.

— Да вспомнил, как ты против выступал, когда в Комитет по миру студентов брали.

— Было-было такое… А что, что-то случилось? — не скрывая своего интереса, остановился рядом с замначальника отдела кадров Пархоменко.

— Сигнал пришёл из милиции на одного из новых сотрудников, что в нетрезвом виде в общественном месте оскорблял человеческое достоинство.

— Да ты что? — едва скрывая свою радость, произнёс Пархоменко. — Наивно было ждать чего-то другого от студентов, я об этом сразу сказал. Молодость, в голове ветер, тяга к приключениям… Какие из них работники? А где этот сигнал, у тебя?

— Нет. Зачем он мне? Валиеву отдал. Это же его человек, пусть сам и разбирается.

— А он уже что-то предпринял?

— Пока что ничего.

— Понятно, понятно… — благодарно кивнул он Кисько, и с задумчивым видом пошёл дальше по коридору.

Надо найти хороший повод зайти к зампреду, — думал Пархоменко, — и между делом рассказать Камолову этот эпизод. А то меня никто не слушал –более того, тогда ещё и высмеяли… Вот, интересно, что он теперь скажет, после такого-то скандала?

Во время большого перерыва в столовке опять устроили с парнями мозговой штурм, кого выдвигать в комсорги?

— Костян! — осенило меня. — Ты же хотел когда-то быть комсоргом! Давай! Настал твой звёздный час!

— Да, я хотел, — ответил Брагин с недоумением на лице, — когда ещё не работал в стройотряде и Комитете по миру. И семьи у меня тогда ещё не было…

— Точно! Брагина в комсорги! — поддержал меня Булатов, не обращая никакого внимания на то, что тот, вроде, от этой идеи не в восторге. — Мужики! Это же реальная альтернатива Костенко! Так, начинаю агитацию, подскажите, если что забыл… Итак: все мы Брагина знаем, как надёжного и ответственного товарища. Брагин женат, его жену Евгению мы все знаем, серьёзная женщина. Костян успевает и учиться, и работать, семью обеспечивать…

— Хороший друг, — подсказал Сандалов.

— Да, — согласился Булатов, — э-эээ… Что ещё? — обвёл он нас глазами.

— Очень любит свою жену и с уважением относится к её мнению и желаниям, — подсказал я. — Ну, это чтоб девчонки за него голосовали.

— Правильно! — одобрительно кивнул Булатов.

Брагин с удивлением наблюдал за нами.

— А я разве согласился? — спросил он. — Ребят, вы чего творите?

— Костя, надо, — серьёзно взглянул я на него. — Ираклий выздоровеет, вернётся, пройдет какое-то время и переизберём его обратно. А у тебя появится запись, что был комсоргом группы. Очень даже неплохая для карьеры. Ну и ситуацию вырулишь с Костенко. А то, девчонки наши, дуры, так за нее ратуют… Надо им объяснить, что она сейчас ими воспользуется, а потом опять в лицо смеяться будет. Это же Костенко.

— Кстати, да, Костенко вполне может что-то такое отчебучить, — поддержал меня Семён Давыдов, — только девчонки нас слушать не будут. На эту тему, Паш, тебе лучше с ними самому поговорить. Они тебя очень уважают…

— Короче, Костян, по сравнению с нами со всеми, у тебя одного реальные шансы против Костенко, — заверил его Булатов. — Мужики, все всё слышали? Запомнили? Начинаем нашу агитацию.

— Паш, а ты чего? — потрясённо уставился на меня Брагин. — Иди сам в комсорги, у тебя шансы будут всяко лучше моих.

— Я не могу! — воскликнул я. — У меня дети, работа, лекции… Ну и самое главное — у меня же из-за всей этой внешней занятости свободное посещение, я же не каждый день и на занятиях появляюсь. А комсорг должен быть на занятиях каждую пару. То одно поручение скинут из деканата, то другое из комсомола, сам же знаешь. И все надо сделать вчера или сию же минуту.

— Но ты же сам сказал, это временно, — не сдавался Брагин.

— Да, временно, на несколько месяцев. Но я не смогу и один месяц постоянно занятия посещать! Когда пытался, спать времени не оставалось, ложился иногда часа в два, три утра. Честное слово… Костян, выручай, — положил я руку ему на плечо.

— Ну, ладно, — сдался он.

— Ура!!! — заорали наши парни на всю столовку.

— Тише вы! — зашикал на них Брагин.

Святославль.

Приехав домой ранним утром, Шанцев, стараясь не разбудить жену, стал распаковывать тяжеленный рюкзак.

Он привёз домой трёхлитровую банку икры, килограмм десять вяленой рыбы, бутылку с настойкой женьшеня и символические подарки Наталье от жены брата.

Икру и рыбу он хотел разделить, угостить сегодня на работе Алироевых и своего главбуха. Принялся открывать все шкафы подряд в поисках пустых банок. За этим занятием его и застала перепуганная, только что проснувшаяся от посторонних звуков на кухне жена.

— Боже мой, Саша, — обрадовалась она. — Прилетел! Вот же ты любишь сюрпризы мне устраивать! А на кухне что ты устроил?

— Вот, — протянул Шанцев жене маленькую деревянную коробочку. — Ивлев не взял.

— Почему? — вытащила Наталья жемчуг и подержала его на ладони.

— Не взял, и всё, — ответил Шанцев. — Наташ, где у нас банки пустые? Мне надо икру из трехлитровой банки в поллитровые и литровые разложить. Одну банку нам оставим, а остальное на работу отнесу.

Через несколько часов Шанцев зашёл в экономический отдел своего завода с увесистой сумкой и вручил обалдевший Аполлинарии поллитра чёрной икры, а Ахмаду приличный газетный свёрток с рыбой.

Дальше его путь лежал в бухгалтерию.

— Ирина Викторовна, — зашёл он к главбуху в кабинет и прикрыл за собой дверь. — Первый раз в жизни я рад, что работник не выполнил моё указание. Это вам, — выложил он ей прямо на документы литровую баночку икры и газетный свёрток с рыбой.

— Спасибо, — ошалело пролепетала главбух, приготовившись уже было к дальнейшим обвинениям и требованиям немедленно уволиться.

— Как у нас дела? — сел он как ни в чём не бывало на своё привычное место в её кабинете.

— Все хорошо! — забегала главбух, ставя воду кипятиться и доставая печенье.

Улучив момент, подошёл к Гале Романович.

— Слышал, Галь, ты Костенко, говорят, собралась поддерживать на выборах комсорга?

— Ну, ты же не хочешь им стать, — ответила она, хитро улыбаясь.

— А скажи, как ей удалось тебя вокруг пальца обвести?

— Что ты хочешь сказать? — перестала улыбаться она.

— Сказку про лису и волка помнишь? Битый небитого везёт… Так вот, ты волк сейчас, а Костенко лиса. Помнишь, как она, после собрания над Быстровой, при всех тебе заявила, что в отличие от вас всех, она головой думает?

Пристально глядя ей в глаза, убедился, что она вспомнила и продолжил:

— Не делайте глупостей. Мы будем выдвигать Костяна Брагина, поддержите его, а не Костенко, а то опять то же самое от неё услышишь. Поверь, тебе будет очень неприятно смотреть на её довольную улыбку, когда она с вашей помощью пролезет в комсорги, а вам с девчонками даже спасибо не скажет. С ней уже все давно ясно, она уже неисправима. Будет хитрить и на чужом горбу пытаться в рай въехать.

Вроде, достучался, Романович начала покусывать губы.

— Голосуйте за Брагина, он порядочный парень, специально никому подляны устраивать не будет, в отличие от Костенко, от которой лично я только их и жду, и, поверь, она мне их уже устраивала. Мы рассчитываем, что это всё ненадолго. Ираклий поправится, вся эта шелуха, которую на него навесили на комсомольском собрании, развеется, и мы его обратно переизберём.