Непобедимый 2 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 53

Она хотела встать, но Гена бросился на нее, вытянув вперед руки с ремнем.

Такси оказалось черным «ГАЗ-21» 1968 года выпуска с двигателем на восемьдесят лошадиных сил и хромированными вертикальными пластинами на решетке радиатора, с фигуркой оленя на капоте. Водитель кивнул в ответ на приветствие и тут же тронулся с места.

Рессоры мягко спружинили на кочках и мы выехали со двора. Лучи фар осветили кусты кизильника и стволы лип и кленов перед домом, решетки на окнах первого этажа, балконы второго и третьего этажей. Потом машина вывернула на дорогу и фары осветили серое в полумраке покрытие асфальта.

Мы помчались по ночной Москве, а я вспоминал, как прошел разговор с Яном Климовым и мысленно готовился к предстоящему задержанию преступника.

Самого гипнотизера сейчас нет в Москве, он звонил из Ленинградской области, как я понял, из Выборга. Находился там по делам, выступал с сеансами гипноза на эстраде для рабочих судостроительного завода. Но выяснил, что тут, в Москве, возможно, живет убийца по меньшей мере, пяти девушек.

— Это активный и сознательный человек, зовут Винницын Геннадий, — сказал Климов. — Со всех сторон положительные характеристики. Он помогал в поиске преступника, организовывал добровольческие отряды по прочесыванию леса в Подмосковье, где находили тела жертв. Их душили подручными средствами, вроде ремня бечевки или скрученной авоськи, а перед смертью учиняли насилие. Что характерно, убийца снимал их обувь и забирал с собой. Еще убийца играл со следствием и писал иногда письма в газеты, утверждая, что эти злодеяния совершает подпольная диверсионная группа «Патриоты».

Я внимательно выслушал Климова.

— А с чего вы взяли, что этот парень убийца? Он что, подвесил куклу с фотографией жертвы на люстру в гостиной и смотрел на это, пуская слюну? Или там есть что-то более весомое?

Климов хохотнул.

— А ты за словом в карман не лезешь. Пока что у меня только подозрения. Я написал письмо этому Винницыну. Попросил прояснить кое-какие обстоятельства поисков улик в лесу в Подмосковье. На самом деле, конечно же, проверял его почерк. И выяснил, что он похож на тот, которым писали письма в газеты. Я отправил бы его письмо на экспертизу, но начальник следственной группы по этому делу редкий осел. Он настроен против меня, блокирует все мои инициативы. Я, само собой, отправил письмо в нашу лабораторию в Ленинграде, но там требуется время. А этот урод может свалить. Так что, его надо взять за шкирку и осмотреть его квартиру. Там наверняка есть женская обувь, хотя Винницын живет один.

Я опять подумал о последствиях.

— А ничего, что это незаконно? Вторжение, со взломом, с причинением телесных повреждений. Вам легко об этом говорить из Выборга, а вот арестуют ведь меня.

Теперь Климов заговорил быстро и напористо.

— Всю ответственность я беру на себя, Витя. Я действую от лица Ленинградского отдела по расследованию особо важных дел. Если надо, предоставлю соответствующую бумагу. Можешь смело ссылаться на меня, я тебя поддержу. Но самое главное, что у нас мало времени. Сейчас вторая половина месяца, первая фаза полнолуния, он совершал убийства как раз в такие дни. Я боюсь, убийца опять на кого-нибудь нападет. А если мы не выясним насчет Винницына, на нашей, нет, на моей совести будет еще одно убийство девушки. Понимаешь теперь?

Только тогда я согласился. Ладно, я и сам не такой уж добропорядочный гражданин, чтобы опасаться ворваться в квартиру к предполагаемому преступнику. Но просто так идти на дело я тоже не хотел.

— А что он за тип, вообще? — спросил я. Сзади послышался скрип двери, из комнаты выглянула мать, хотела узнать, с кем я это так долго разговариваю. — Какое телосложение и подготовка? Тоже спортсмен?

— Ничего подобного, обычный трудяга, работает на заводе. Но когда крысу загоняют в угол, она может броситься даже на медведя. Поэтому я на твоем месте не расслаблялся бы. Если он и вправду преступник, то уже привык убивать, значит, схватит нож или топор. А может, у него ружье есть охотничье. Так что, будь настороже. Но Сава тебе все разъяснит, впрочем.

Я насторожился.

— Что за Сава, черт подери?

В голосе Климова чувствовалась улыбка.

— Савелий Карданов, это мой коллега и помощник в Москве. Твой ровесник, учится в сельскохозяйственном техникуме, так что вы там споетесь. Работает в цирке. Он тебя встретит.

Я переспросил:

— В цирке?

Но Климов уже заторопился.

— Ладно, мне надо срочно идти. Ты тоже поспеши. Желаю удачи. Возьмите гада.

Бросил трубку, подлец. Даже ничего толком не объяснил насчет помощника. Во дворе два раза нетерпеливо гукнул клаксон.

Наверное, такси заждалось. Я сказал матери, что выйду ненадолго и выскочил на улицу.

И вот сейчас я еду на северо-восток Москвы, в Бабушкинский район, в бывший дачный массив Лосиный остров, как объяснил таксист. В тех краях, по словам Климова, обитает Винницын и там меня будет ждать этот подозрительный тип Карданов. Ехать еще долго, так что я откинулся назад на сиденье, закрыл глаза и решил подремать.

Проснулся от того, что меня кто-то тряс за плечо. Я оглянулся и увидел рядом с собой мелкого парня со смазанными чертами лица и всклокоченными волосами. Он стоял снаружи машины у открытой задней дверцы, нагнулся ко мне и пытался разбудить.

— Ну ты и здоров спать, — сказал он и перегнувшись через спинку переднего сиденья, протянул таксисту пять рублей двумя купюрами. — Спасибо, шеф. Довез моего другана. Пошли, Витька, чего расселся? Или дальше спать будешь?

Я вылез из машины. Парень захлопнул дверцу и такси с фырчанием умчалось. Я оглядел парня. Он протянул руку.

— Сава. А ты Витька. Рад познакомиться. Ничего себе рукопожатие. Да, ты действительно крепкий. Наверное, твоя башка вылита из нержавеющей стали с добавлением армированного бетона. То, что надо.

Он скривился, когда я пожал его ладонь, хотя я вроде бы не особо мял его кисть. Сразу видно, что парень ботан, привык больше работать головой, чем руками. Узкие плечи, круглая голова и подвешенный язык. Он одет в кожаные куртку с шипами на плечах и заклепками на воротнике, джинсы с нашивками и кожаные ботинки.

Указал в сторону четырехэтажных домов, темнеющих вдалеке и направился туда, а я пошел следом.

— Ты и вправду в цирке работаешь? — спросил я на ходу, хотя вроде бы надо спросить про Винницына. — А кем именно там? Помогаешь устанавливать реквизиты и тянешь за веревочку, чтобы раскрыть створки штор перед выходом зверей на арену?

Сава обернулся на меня и я заметил озорной блеск в его глазах, хотя вокруг стояла сплошная темень. Фонари светили далеко, в сотне метров сзади, откуда я приехал. Мы шли сначала по асфальту, но очень быстро он превратился в грунтовую дорогу, покрытую комьями грязи и лужами.

— Я иллюзионист, — серьезно ответил Сава. — А еще увлекаюсь психологией и эстрадным гипнозом. Хочу быть, как Ян Климов. Я помогаю ему в расследовании преступлений, по доброй воле, потому что плохие люди должны быть наказаны. Люблю рок-н-ролл. У нас за это наказывают, но ты не побежишь жаловаться. А ты знаешь, что ты маньяк?

Я остановился от неожиданности.

— Ты это о чем? С ума сошел, что ли?

Сава тоже остановился и улыбнулся.

— Ну что, попался? Да ладно, не надо так напрягаться. Ты что, я имел ввиду, что ты маньяк своей цели. Спортивной цели. Чем ты там занимаешься, самбо? Ты хочешь стать чемпионом Союза, так ведь? Готов ради этого душу заложить. Тогда чем ты отличаешься от маньяка в своем непреклонном упорстве?

Я решил пока не ломать ему позвоночник, бросив копчиком на валун у обочины дороги. Отправился дальше, буркнув по дороге:

— Я отличаюсь тем, что не убиваю людей на своем пути и не испытываю от этого удовольствие.

Сава торопливо засеменил рядом.

— Ах да, точно. Хотя, если перед тобой будет выбор, смерть человека или чемпионское звание, что ты выберешь?

Гребаный философ. Я шел, смотря только вперед, чтобы не наступить на лужу.