Програмерзость - Фостер Алан Дин - Страница 51

Обе бухты, устье Рио-Гранде и плотная застройка в регионе, известном под вольным названием Западный Падре, обслуживались колоритным набором больших паромов и маленьких водных такси. Холеные, высокоскоростные личные суда на подводных крыльях пересекали пути менее быстроходных, но более маневренных амфибий на воздушной подушке и древних моторных катеров. Посреди этого вдохновенного судового хаоса с невероятным апломбом туда-сюда крейсировали кажущиеся самоубийцами владельцы прогулочных парусных яхт. А над всеми ними высились громадные туши грузовых и транспортных судов, плавающих под флагами десятка государств.

Посреди этого соленого южно-техасского варева Карденас дружески болтал с водителем своего катера на воздушной подушке и пытался не обращать внимания на тот судовой бедлам, сквозь который они в настоящее время продвигались, постоянно петляя. Инспектор никогда особо не увлекался морскими прогулками. Чем раньше взятое напрокат суденышко пристанет к Западному Падре #4, тем лучше для него. Он попытался скрыть свои чувства от водителя катера, чтобы у того не пробудилось любопытства в отношении одинокого путешественника среднего возраста, который, несмотря на затаенный страх перед водой, тем не менее собирался провести свой отпуск в плавучем отеле.

По этой же причине он изо всех сил постарался не демонстрировать чувство облегчения, когда катер плавно поднялся по причальному пандусу и свернул на пролетную улицу. Втискиваясь на свободное место в потоке местных водных машин, водитель заехал в подъездную ячейку избранной его пассажиром гостиницы. Карденас выбрал это жилище по буклету, ориентируясь на совершенно обыденные и все же достаточные удобства — и из-за близости к тому, что по утверждению Исследовательского Отдела, являлось центром империи Мока на Полосе.

Из его номера открывался вид на ряд опрятных, но неопределенного вида кодо, которые занимали следующую к западу полосу искусственной территории. За ними, отделенные от туристического и жилого пояса водным протоком, располагались первые торговые и промышленные строения. Со своего балкона на третьем этаже инспектор не мог видеть здания где, если повезет, трудился в настоящее время Клеатор Моккеркин. Мок несомненно узнал об убийстве обманувшей его жены вскоре после совершения. И все последующие дни вплоть до нынешнего Моккер, несомненно, пребывал в пароксизме досады из-за отсутствия сведений о месте, где находилась его дочь — его «маленькая кудрявая моллисфера», поправился Карденас. Та же надменная уверенность, которая натолкнула Мока на вверение истории и архивов всех его незаконных предприятий замечательному мозгу своей необыкновенной дочери теперь, должно быть, причиняла ему невыносимый дискомфорт.

Хорошо, подумал Карденас. Он вспомнил почти обезглавленное тело Сурци Моккеркин. Пусть этот леперо помучается, пока Карденас не сможет задержать его по подозрению в найме убийц. Инспектор полагался на свое знание личностей такого типа, как Мок, которое позволит ему произвести арест. Мужчины и женщины вроде Моккеркина всегда пребывали настороже, ожидая нападения конкурентов или тяжеловооруженных блюстителей порядка. Но Моккеркин не может ожидать одного человека, да притом физически невзрачного. Обычно репутации человека, безжалостно разбирающегося со всяким, кто лез в его дела, вероятно, хватало, чтобы одинокие оперативники держались от него подальше.

Новенький спиннер, содержащий почти всю информацию, которая хранилась в его предшественнике лежал в чехле за пазухой Карденаса. Потребовалось меньше пяти минут на отгрузку нужных файлов из центрального хранилища СФП и полдня для оформления их в соответствии с личными требованиями владельца. В кармане брюк лежал голком. Под правой штаниной к голени был пристегнут прозрачный фликер. Заряженный мощными быстродействующими нарколептическими ампулами, он мог одним выстрелом завалить любого индивида и держать его парализованным до шести часов без ущерба для здоровья. Он и обойма из четырех шприцев были изготовлены целиком из прочного нейтрального пластика и композитов, делавшими их невидимыми для металлодетекторов. Квадратный, размером с пачку стимстиков, он не возбудил бы подозрений, если его изображение выдаст на экран ультразвуковой, рентгеновский или магнитно-резонансный сканер.

В другом внутреннем кармане его волнистого темно-бордового плаща хранилось более серьезное устройство. Сделанный из неметаллической и неэлектропроводной керамики, шокер стрелял крошечными заряженными шариками на расстояние в двадцать метров. При контакте шарик мгновенно насыщал цель всей силой аккумулированного электрического заряда. А силы этой хватало, чтобы свалить навзничь даже такого великана, как Хаяки, и удерживать в таком положении около часа. На большем расстоянии ни от того, ни от другого оружия не было большого толку, но он отправлялся на операцию отнюдь не в качестве снайпера. Насколько он мог предвидеть, неизбежные столкновения произойдут в помещениях.

Другое снаряжение лежало в остальных карманах плаща и брюк. Талию под самым краем брюк стягивал тактический мед-пояс, содержавший полдюжины прижатых к коже крошечных прохладных сенсоров. Происходящий от своего чуть более мощного военного эквивалента, этот пояс был его самым ободряющим агрегатом, полевым госпиталем.

Как бы сильно не стремился Карденас встретиться с человеком, о котором столько слышал и читал за последние три недели, чтобы арестовать его, инспектор заставил себя быть терпеливым. Этот затраченный на путешествие день был напряженным, но не особенно длинным. Ему надо было поесть и хорошенько выспаться. Завтра он осуществит хранящееся в сверхоперативной памяти спиннера судебное предписание об аресте. Терпение, как он знал по долгому опыту, спасло жизнь куда большему числу полицейских, чем любая огневая мощь.

Мимо проносились или проплывали высокоскоростные машины службы доставки и весьма вместительные туристические баржи. Они поздоровались с водителем нового нанятого им водного такси на слипе позади отеля. Быстрый взгляд показал, что водительница еще одного стоявшего тут такси не обращала ни малейшего внимания ни на путешественника, ни на своего более удачливого конкурента. Вместо этого она уткнулась носом в считыватель. По воде дрейфовали тусклые пятна масальсы.

Пусть и не на подводных крыльях и не на воздушной подушке, этот катерок был привлекательным антиком, так же как и его водитель.

— Доброе утро, сэрьор. Куда вас отвезти? — Статный покрытый густым загаром водитель бросил оценивающий взгляд на небо. — Неплохой денек для пляжа. Или вы предпочитаете Си-такеа Парк? Я слышал, что там сейчас мигрирующая стая гринд.

Воспользовавшись поручнем, Карденас осторожно спустился в катер.

— Нет, спасибо. Я здесь по делу. — Он кивнул за корму. — Спасибо, просто за угол.

Разочарованно бормоча что-то себе под нос в досаде на мелочного пассажира, водитель спрыгнул в катер и занял место за пультом управления. Утро выдалось погожее, и он свернул акриловый купол катера. Негромко фырча и подняв волну, катер попятился от слипа, остановился, а затем двинулся в узкий водяной проток.

Движение на противоположной стороне промышленной зоны выглядело куда более оживленным, чем в туристическом поясе, поскольку та выходила на каботажный водный путь и вспомогательный порт Лагуна-Виста в каких-то пятнадцати киломах. Большие пассажирские суда на подводных крыльях, курсирующие вдоль деловитого побережья залива, с ревом неслись на север в сторону Порт-Арансаса, Корпус-Кристи и Галвестона и на юг к Ла-Песке и Тампико. Огромные баржи на воздушной подушке, наполненные сельскохозяйственной и химической продукцией, курсировали по центру водного пути. Прогулочные суда и местный транспорт держались около берегов, стараясь избегать волн, подымаемых более крупными судами. Движение по водному пути, конечно, не сплошным потоком, размышлял Карденас, но все же оживленное, как после полудня в Агуа-При, когда у дневной смены самый разгар работы.