Популярная история медицины - Грицак Елена Николаевна - Страница 44

Схоласты и цирюльники

В 1054 году верующие утратили единство, расколов христианскую церковь на два непримиримых лагеря. Основным направлением осталось ортодоксальное православие, возникшее еще в 395 году с разделением Римской империи на Западную и Восточную. Влияние этого вероисповедания испытывали европейские славяне и некоторые народы Ближнего Востока. Большинство жителей Западной Европы перешли в католицизм, возглавляемый папой Римским. Базирующаяся на Библии католическая идеология стала теоретической основой всех средневековых наук, среди которых медицина занимала не самое почетное место.

В XII–XIII веках европейские врачи находились под влиянием личности Фомы Аквинского (1225–1274 годы) и его учения, признанного удачной попыткой систематизации христианских взглядов. Известный богослов, еще при жизни прозванный «князем наук», прославился в качестве основателя схоластики (от греч. scholastikos — «школьный, ученый») — религиозной философии, причудливо сочетавшей в себе теологию и рационализм. Единственная задача сторонников Фомы Аквинского четко сформулирована в его знаменитом трактате «Сумма теологии»: «Для спасения человеческого необходимо, чтобы сверх философских дисциплин, которые основываются на человеческом разуме, существовала некоторая наука, основанная на Божественном откровении; это необходимо потому, что человек соотнесен с Богом как с некоторой своей целью. Между тем эта цель не поддается постижению разума. Отсюда следует, что человеку необходимо для своего спасения нечто такое, что ускользает от его разума, через Божественное откровение…»

Согласно схоластической доктрине, «дисциплинами, основанными на человеческом разуме», являлись теории Платона, Аристотеля и других античных авторов, не противоречивших христианскому учению. В медицине такими авторитетами были Гиппократ, Гален, Авиценна. Таким образом, средневековые медики заимствовали методы лечения у предков, но лишь те, которые подтверждались «Божественным откровением».

Фома Аквинский. Фреска Андреа Бонаюто

Философия Фомы Аквинского не отрицала целесообразности, присущей «предметам, лишенным разума, каковы природные тела. Их действия в большинстве случаев направлены к наилучшему исходу. Отсюда следует, что они достигают цели не случайно, но будучи руководимы сознательной волей. Поскольку же сами они лишены разумения, они могут подчиняться целесообразности лишь постольку, поскольку их направляет некто одаренный разумом и пониманием, как стрелок направляет стрелу. Следовательно, есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе; и его мы именуем богом».

Медики-схоласты пользовались трудами Гиппократа и Галена, ссылаясь на ошибочные, умозрительные представления о процессах, происходящих в человеческом организме. Все сочинения предшественников предварительно проходили церковную цензуру, потому наиболее ценные практические сведения отбрасывались как противоречащие католическим догмам. В то же время идеалистические представления гармонично примкнули к богословию и были возведены в ранг аксиомы. Понятие пневмы (от. греч. pneuma — «дыхание, дух»), чрезвычайно популярное в древнегреческой медицине и философии, у стоика Сенеки отождествлялось с жизненной силой, неким космическим дыханием, а в христианстве так называли Святой Дух, то есть третье лицо Троицы. Антропологические идеи Платона и телеология Аристотеля нашли продолжение у Галена, также убежденного в том, что все земные «целесообразности» устанавливаются Богом или являются внутренними причинами природы. Знаменитый медик видел пневму в различных видах: «душевная» находилась в мозге, «жизненная» обитала в сердце, а «естественная» наполняла печень. Все жизненные процессы, по Галену, являлись следствием преобразований пневмы, образующей «душевную силу» посредством нервов, «натуральную силу» через печень или «пульсирующую силу» через пульс. К сожалению, тщательно собранный и продуманный опытный материал римский врач трактовал с позиций мистики, чем не замедлила воспользоваться средневековая церковь, положившая его идеализм в основу схоластической медицины.

Время от времени возникали единичные попытки оспорить неверные положения, но они резко пресекались духовенством. Примером противодействия науки и церкви служит судьба монаха-францисканца Роджера Бэкона (1214–1292 годы). Английского философа и естествоиспытателя, добившегося звания профессора Оксфордского университета, в народе называли удивительным доктором. Будучи ярым противником схоластики, он придавал большое значение эксперименту как следствию внутреннего «озарения». «Не надо прибегать к магическим иллюзиям, когда сил науки достаточно, чтобы произвести действие», — говорил ученый, оставивший потомкам трактаты «Большой труд», «Могущество алхимии» и «Зеркало алхимии».

Наряду с математикой, механикой, оптикой и астрономией, Бэкон занимался алхимией, предвосхитив многие научные открытия. Ученый монах впервые разделил известные химические знания на теорию и практику; определил предмет изучения алхимии — природа почвы, растений, животных, а также вел поиск новых медицинских препаратов. Приобщение к материальному миру для Бэкона закончилось судом инквизиции, что было традиционно в условиях средневекового фанатизма. Ученого обвинили в ереси и осудили на пожизненное заключение. Однако через 25 лет он вышел из темницы тяжелобольным, немощным старцем. Пристрастием к материализму отличался известный алхимик X века Одо из Мена-на-Лауре, описавший целебные свойства трав в виде поэмы.

Не менее лирично, но уже в прозе представлены особенности ядовитых веществ в работе врача Арнальдо из Виллановы (1235–1311 годы). Имея славу изобретателя спиртового настоя трав, опытного фармацевта, алхимика, степень магистра, звание профессора в Монпелье и репутацию большого шутника, он поместил рекомендации по женским болезням в книгу «О ядах», поскольку считал, что женщины ядовитые создания.

Несправедливое унижение медицины, величайшего из искусств, доступных человеку, с особой силой сказалось на хирургии. Даже в образованной Античности ее роль была не столь высока, но раннее Средневековье стало самым тяжелым периодом для развития этой сложной медицинской дисциплины. Отдельные труды хирургов того времени не представляли особой ценности в силу своей компилятивности.

Неоригинальные, с философским уклоном работы касались преимущественно врачевания поверхностных ран, порезов, кровоподтеков, выходили небольшие наставления по кровопусканию. Европейская хирургия формировалась по типу ремесленной деятельности. Оперативным лечением занимались лица, получившие индивидуальную подготовку и не имевшие права на университетское образование. Им предписывалось производить операции, оговоренные в документах, выдаваемых на право практики. Так, им запрещалось «переступать границы своего ремесла», то есть исцелять внутренние болезни, делать клизмы, выписывать рецепты. Талантливые хирурги-практики не допускались в корпорации медиков, составляя собственный цех.

Доктора-схоласты. Копия карикатуры Оноре Домье

Участь средневековой хирургии решилась на четвертом Латеранском соборе, созванном в 1215 году. Волей Папы Римского врачам-монахам запрещалось «резать плоть» согласно христианскому догмату, возбранявшему пролитие крови. Хирургию отделили от остальной медицины и передали цеху цирюльников. Спустя 300 лет после этого события цеховые хирурги Англии получили разрешение объединиться с цехом брадобреев в виде «привилегии».

Образованные французские медики составляли корпорацию при Парижском университете, ревностно оберегая свои интересы от коллег-хирургов, объединившихся в «Братство Святого Косьмы». Между представителями одной профессии шла постоянная борьба. Официально признанные врачи проповедовали духовное лечение, выражавшееся в словесных дебатах под постелью больного. Не желая познавать физиологические процессы, они слепо заучивали древние тексты, отбрасывая за ненадобностью богатый клинический опыт предшественников. Спустя несколько столетий немецкий поэт Иоганн Вольфганг Гёте описывал схоластическую медицину с большой долей сарказма: