Бог Ярости (ЛП) - Кент Рина - Страница 70

— Нет, спасибо, — он отталкивает меня. — Я… пойду прогуляюсь.

Он убегает, прежде чем я успеваю задать ему еще несколько вопросов. Я подумываю пойти за ним, но тут же отказываюсь от этой идеи, когда вижу, как Брэн выходит из магазина с несколькими пакетами.

Забудьте о Гарете. Он справится. А мне, напротив, нужно подзарядиться, задушив своего цветка лотоса.

Я держусь на безопасном расстоянии позади него, пока он проходит мимо небольших магазинов в центре города. Он одет в темные брюки и светло-зеленую рубашку, а его глаза прикрыты элегантными солнцезащитными очками. Не могу дождаться момента, когда смогу разглядеть его позже.

Он заходит в кондитерскую, и я ухмыляюсь, когда он покупает коробку макарун.

Затем Брэн направляется в сторону пентхауса. Несмотря на то, что у него есть машина, он обычно не водит ее и предпочитает ходить пешком, когда есть возможность. Это примерно полчаса ходьбы от города, но я не жалуюсь. Мне нравится наблюдать за ним издалека и видеть, как он останавливается и играет с собаками или проверяет пожилых людей, для которых работает волонтером.

Он такой золотой мальчик. По крайней мере, внешне. На самом деле я горжусь тем, что я единственный, кто знает, насколько он помешан на контроле.

Вместо того чтобы идти по главной улице, Брэн выбирает второстепенный маршрут, и я, нахмурившись, следую за ним. Неужели ему нужно кого-то навестить?

Он останавливается возле переулка и поворачивается так внезапно, что у меня нет времени спрятаться.

Брэн снимает солнцезащитные очки и вешает их на расстегнутую рубашку. Он оглядывает меня, его взгляд задерживается на том месте, где мои бицепсы обтягивает футболка, и я не могу не напрячь их. Мне очень, очень нравится, когда он меня рассматривает.

Таким образом, я могу успокоиться, зная, что я ему нужен. Не до такой степени, конечно, чтобы я был одержим им, но в последнее время я часто ловлю его взгляды на себе.

На днях он наводил порядок в ванной, пока я отмокал в джакузи, а потом я поймал его на том, что он разглядывает меня, а его шорты натянулись от его стояка. Он не согласился присоединиться ко мне в ванной, и что же я сделал? Конечно же, самое логичное. Я нагнул его над стойкой и трахнул, пока он стонал и кричал на весь дом.

Он такой громкий, и мне это нравится.

Мне нравится, что он отпускает себя, когда находится рядом со мной.

Теперь он испускает долгий вздох.

— Тебе нужно бросить привычку преследовать меня.

— Я думал, что действую незаметно.

— Незаметно? Я чувствую, как твои глаза сверлят дыру в моем затылке.

— Точнее, в твоей заднице, малыш.

— Ты даже не собираешься оправдываться?

Я пожимаю плечами.

— А мне это нужно? Я простой человек. Я скучал по тебе, вот и пришел повидаться.

— Мы виделись сегодня утром.

— Ты нужен мне в любое время.

Розовый заливает его щеки, и он прочищает горло.

— Разве у тебя нет пар?

— Как я уже сказал, это неважно. Ты не можешь ожидать, что я буду представлять тебя разгуливающим по дому, пока меня нет, — я беру самые тяжелые на вид пакеты. — Я понесу их. Иди вперед.

— Мы можем идти вместе. В это время дня здесь обычно безлюдно.

— Правда? — я ухмыляюсь, прижимаясь к его боку.

— Ты не обязан, если не хочешь…

— Конечно, я хочу.

Он отходит, сохраняя небольшое расстояние между нами, но я не обращаю на это внимания и предпочитаю наблюдать за его небольшой улыбкой и тем, как его лицо сияет под лучами редкого солнца. Его глаза горят ярко-голубым цветом, а некоторые пряди волос кажутся светлее.

Господи.

Как мужчина может быть таким чертовски красивым? Желание похитить его и оставить при себе бьется у меня под кожей. Я уже перестал думать о том, что это лишь фаза, которая пройдет, или что настанет день, когда я увижу Брэна и не буду испытывать тошноты в груди.

Я в полной заднице.

Брэн прочищает горло.

— Перестань так на меня смотреть.

— Как?

— Так. Что бы это ни было.

— Не думай, что у меня получится, малыш. Я не могу себя контролировать, когда дело касается тебя.

Он сглатывает, и я не могу не следить за тем, как поднимается и опускается его адамово яблоко. Блять. Я сжимаю руку вокруг пакетов, чтобы удержаться от желания притянуть его к себе и поцеловать в его полные губы.

— Значит ли это, что ты можешь контролировать себя, когда дело доходит до всего остального? — спрашивает он, и его слегка хрипловатый голос не помогает в попытке развеять возможность Коли проснуться.

— Да.

— Значит, все слухи о твоей склонности к насилию врут?

— Не врут. Мне нравится избивать вещи и людей, но у меня достаточно контроля, чтобы остановиться. С тобой я этого сделать не могу. Это невозможно.

— Хм. Значит, я важнее насилия?

— Да, черт возьми.

Он слегка улыбается.

— Хорошо.

— Тебе нравится меня мучить?

— Это справедливо.

— И что это значит?

— Ничего.

Остаток пути мы проводим в комфортной тишине, и я понимаю, что наслаждаюсь каждым моментом, проведенным с ним на людях. Я никогда не любил тишину, и у меня не было выбора, учитывая, насколько громко работает мой мозг. Даже с Брэном я часто заполнял тишину тарабарщиной. Признаться, я слишком много говорю. А он — нет.

Мой Брэн из тех людей, которые не разговаривают, если не хотят сказать что-то существенное, и я привык к его утешительному молчанию. Оно не напряженное и не наполненное невысказанными словами. Оно умиротворяет, расслабляет и само по себе приносит удовлетворение.

Как он сказал мне однажды, это его способ впитывать момент, и я, как ни странно, перенял эту привычку.

Я бы с удовольствием переплел свои пальцы с его, но сейчас это невозможно. Когда-нибудь я смогу взять его за руку на улице.

Когда-нибудь.

Когда мы оказываемся в пентхаусе, я спешу положить пакеты на кухонный стол, чтобы поглотить его. Если я просто брошу их у входа, он начнет ворчать.

Сначала до меня доносится звук падения чего-то на пол, а затем крепкая хватка ложится на мой бицепс.

Я оборачиваюсь, но не успеваю сосредоточиться, как Брэн запускает руку в мои волосы и захватывает мои губы в неистовом поцелуе. Его язык проникает в мой рот и овладевает мной. На секунду я теряюсь, но потом обхватываю его за спину и требую, чтобы он принадлежал мне.

Моя рука опускается на его задницу, и я подталкиваю его вверх. Он без проблем запрыгивает на меня и обхватывает ногами мою талию.

Боже, блять, блять, блять. Мне нравится, когда он позволяет мне нести его. Я делаю это регулярно с тех пор, как впервые сделал это на прошлой неделе.

Брэн целует меня, кажется, часами, его пальцы гладят мои волосы, а дыхание и все его гребаное существо сливаются с моим.

Он отстраняется и улыбается мне в губы, затем вытирает что-то с уголка губ.

— Черт, малыш, — я задыхаюсь. — Зачем это было нужно?

— Я хотел сделать это с тех пор, как увидел тебя, — он гладит меня по щеке. — Позволь мне спуститься. Я умоюсь и приготовлю ужин.

— Ни за что на свете я не отпущу тебя после этого. Пристегнись, малыш. Коля хочет передать тебе привет.

Я отношу его в спальню, и его смех эхом отдается в воздухе.

Однажды, и я имею в виду очень, очень скоро, Брэн не будет довольствоваться только поцелуями за закрытыми дверьми.

Он будет гордиться тем, что находится со мной, так же как я — тем, что нахожусь с ним.

Что за…?

Я замираю, почувствовав тяжесть на плече и уютное тепло, прижавшееся к моему боку.

Последнее, что я помню, — как сидел на полу, прижавшись спиной к стене, в ожидании Брэна. Он сказал, что опаздывает, потому что встречается со своими братом и сестрой, и можете не сомневаться, что я ворчал и выходил из себя из-за того, что мне пришлось делить его с кем-то. И что с того, что они его брат и сестра?