Волевой поступок - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 3

– Да, пожалуй, – вынуждена была согласиться Одра, но ей очень хотелось защитить свою внучку, и она не могла удержаться, чтобы не добавить: – И все же Кайл умная, энергичная и независимая девушка. И потом, ты знаешь, я нахожу ее очень мудрой для ее возраста.

Одра остановилась, размышляя. Ну что ж, сказав «А», говори и «Б», и лучше сразу. Глубоко вздохнув, она закончила самым твердым тоном, на какой была способна:

– Я только хочу, чтобы ты думала о ее нуждах, ее желаниях, а не только о своих собственных. Пообещай мне это.

Кристина была поражена и некоторое время хранила молчание, затем она пробормотала:

– Хорошо… да… я обещаю.

Одре показалось, что в этом обещании прозвучал затаенный протест. Медленно и тщательно взвешивая слова, она сказала:

– Однажды, много лет назад, я сказала тебе, что дитя дается тебе только на время, Кристина. Никогда не забывай об этом.

Кристина пристально посмотрела на Одру, и на ее лице промелькнуло странное выражение. Она открыла рот, как будто собираясь что-то возразить, и вновь сжала губы. Отвернувшись к террасе, она опять уставилась прямо перед собой, размышляя над словами матери.

Одра, рассеянно отбросив с лица прядь серебряных волос и откинувшись назад, наблюдала за Кристиной. Она увидела, как поникли плечи дочери и как печально опустились уголки ее красиво очерченного рта. Да, она вспоминает, подумала Одра. И на сегодня сказано достаточно. Лучше пока оставить все как есть.

Ухватясь за подлокотник дивана, Одра не без труда поднялась на ноги – усталость наконец дала о себе знать.

– Я, пожалуй, и вправду отдохну перед обедом, может быть, попытаюсь заснуть, – сказала она.

– Да-да, конечно, – ответила Кристина. Она быстро подошла к Одре, любовно обняла ее за плечи и повела к дверям.

Полчаса спустя, к своему большому неудовольствию, Одра все еще бодрствовала. Как она ни пыталась, уснуть ей не удавалось. Кристина привела ее в комнату для гостей в дальнем крыле квартиры, задернула занавески, взбила подушки и продолжала суетиться, пока Одра нетерпеливым жестом не выпроводила ее. Радуясь, что наконец-то осталась одна, Одра разделась, накинула халат и вытянулась на кровати, испытав облегчение. Все кости ныли. Разница во времени доконала ее. Руки и колени болезненно пульсировали от разыгравшегося артрита. Но как только голова Одры коснулась подушки, мысль ее заработала с удвоенной силой.

Больше всего тревожило ее то, что, возможно, она сделала ошибку, приехав в Нью-Йорк. Не было ли более благоразумным отказаться от приглашения Алекса и предоставить им самим вести эту битву? А в том, что предстояла именно битва, Одра была абсолютно уверена. Это будет состязание в силе. Кристи изведет себя, отказываясь уступить и отстаивая свои позиции до конца; Кайл – в равной степени неуступчива – упрется с решимостью победить, чего бы это им всем ни стоило. Ставки столь высоки, что ни одна, ни другая, вероятно, не смогут вести себя иначе. Чем все это закончится? Катастрофой, подумала Одра. Обе ведь победить не могут. И проигравшая затаит горечь и обиду.

«Я должна найти способ помочь им разрешить этот спор», – сказала себе Одра, с отчаянием осознавая, что сделать это будет непросто. Если Алекс, такой дипломатичный и умеющий убеждать, оказался не в состоянии примирить их, то ей-то и подавно это не удастся.

– Но я должна найти способ, – пробормотала она.

С усталым вздохом Одра открыла глаза, понимая, что сон не придет к ней. Просторная спальня, осененная мягким светом, проникающим сквозь шторы, навевала покой. Как всегда, сине-белая цветовая гамма, изящная меблировка и изысканный комфорт вызывали ощущение благополучия. Но в этот вечер Одра ничего подобного не испытывала. Напротив, она почувствовала, что ее охватывает дрожь. Ранний вечерний ветер дул в окно. Стало прохладно, и в воздухе ощущалась сырость, которая, казалось, проникает в суставы. Одра накрылась одеялом и потянулась за своими таблетками. Положив одну в рот и запив ее глотком воды, она напомнила себе, что это была уже третья. Врач предупредил ее, что нельзя принимать в день больше четырех таблеток.

Иногда Одра задумывалась, не был ли ее артрит следствием той тяжелой жизни, которую ей пришлось прожить. Доктор Финдли уверял, что нет. Но, когда она вспоминала бесконечные уборки, стирки и глажение – всю эту тяжелую нудную работу, которая была ее уделом на протяжении стольких лет, она не могла не усомниться. Впрочем, эти дни давно миновали. В старости жизнь ее была легкой.

Поставив стакан на тумбочку, Одра взглянула на фотографию, стоящую возле ярко-синей настольной лампы. Повернувшись на бок и опершись на локоть, она стала задумчиво ее рассматривать.

Три лица, три пары глаз смотрели на нее с фотографии – Кристина, Кайл и она собственной персоной.

Снимок был сделан прошлым летом, в ее розовом саду в Йоркшире. Какой это был удивительно счастливый день – день ее семидесятилетия. Погода была чудесной – на цветной фотографии это было отчетливо видно.

После чая, который они пили на террасе, Алекс настоял, чтобы они сфотографировались. В честь юбилея и для потомства, как сказал он, смеясь и выстраивая их возле старых каменных солнечных часов, чуть правее самых лучших гибридных чайных роз.

– Три поколения, – прошептала Одра. – И однако же не скажешь, что мы родственницы. Это вполне могли бы быть чужие друг другу, не похожие внешне, случайно встретившиеся женщины. И все же между нами есть глубокое внутреннее сходство.

Почти полвека назад Одре сказали, что у нее несгибаемая воля, что в достижении своей цели она безжалостна и что ею движет огромная внутренняя сила. Тогда ее эти слова рассердили и обидели. Но это было правдой. И именно эти свойства дочь и внучка унаследовали от нее. Когда Кристина была ребенком, Одра совершила волевой поступок, который необратимо изменил их жизнь. А потом то же самое повторилось с Кристиной: молодой женщиной она совершила свой волевой поступок, равный по силе материнскому. Теперь настала очередь Кайл, и она готова была сделать то же самое. И вновь их жизнь должна была измениться.

Одра села, как от резкого толчка, она испытала озарение.

– Это все моя вина. – Слова неожиданно произнесенные вслух, взорвали тишину комнаты. Она подумала: «Если бы я поступила иначе, все было бы по-другому. Так что все, что происходит сейчас, уходит своими корнями в далекое прошлое, в то время, когда я была молодой женщиной. Такова связь причины и следствия. Каждый поступок, совершаемый нами, от самого заурядного до самого значительного, неизбежно влечет за собой свои последствия. Так происходит, когда мы бросаем в пруд камешки и следим за кругами, которые расходятся по воде все дальше и дальше».

Одра откинулась на подушки, и ее мыслями всецело завладела Кайл.

Постепенно боль в руках и коленях стала ослабевать, тело согрелось под одеялом, и Одра наконец закрыла глаза.

«Тысяча девятьсот двадцать шестой, – думала она сквозь дремоту. – Как давно это было. Но все-таки не так давно, чтобы я не могла вспомнить, какой была тогда, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Кайл».