Приговоренный к призме - Фостер Алан Дин - Страница 45

Эван с благодарностью посмотрел на Эже.

— А какие усовершенствования вы хотели бы сделать?

— Во-первых, — начал второй врач, — мы хотели предусмотреть возможность замены твоей абсурдной системы окисления на такую, как у нас.

— Спасибо, — ответил Эван, — но самой вашей замечательной идеей было все-таки сделать мне прозрачную кожу, теперь каждый может с интересом разглядывать мои потроха.

— Мы можем заменить ее непрозрачной пленкой, и даже подобрать такой цвет, как у твоей оставшейся естественной кожи.

— Только не теперь, ради Бога, как-нибудь в другой раз.

— Все сделано из прочнейших материалов, — сказал первый врач. -

Процессор следил за этим. Из прочных, но мягких, чтобы не травмировать оставшиеся естественные органы.

— Вы спасли мне жизнь. Я очень благодарен вам. Пусть даже и были бы некоторые неудобства.

— Ты должен позволить нам заменить тебе всю систему энергоснабжения,

— настаивал второй врач.

Эже заступился за Эвана:

— Оставь его в покое, Эван и так уже настрадался, физически и морально. И все за одни сутки. Поставь себя на его место. Хотел бы я посмотреть на тебя, как ты проснешься одним прекрасным утром и вдруг обнаружишь, что вместо глаз у тебя мягкие органические шары, плавающие в углублениях, называемых глазницами.

— Какой кошмар!

Разведчик повернулся к своему отремонтированному другу.

— Ты пришел изучить нашу жизнь, но при этом, похоже, изучил ее ближе, чем тебе хотелось бы.

— Верно говоришь. Никак не ожидал столь близкого знакомства, — хохотнул Эван. Он понемногу привыкал к новому состоянию. — По возвращении я буду в центре внимания. Не хочет ли кто-нибудь из вас составить мне компанию?

Эван подумал о том, как он вернется с впечатлениями о врачах, оперировавших смертельно раненого человека, как врачи заменили безнадежно разрушенные органические органы на кремниевые.

— Вначале мы должны добраться до маяка, — напомнил Эже. — Может быть, твое мировоззрение изменилось вместе с телом?

— Нет. Я остался человеком, как и был. Изменилось только мое восприятие мира, — сообщил он доверительно Эже. — Одно лишь восприятие.

Ничего, что у него теперь искусственное сердце и легкие. Всего лишь разные методы хирургии. Команда органических хирургов не смогла бы спасти его обычными человеческими методами.

Нижняя часть его скафандра сохранилась и была отремонтирована бойцами. Эван надел остатки скафандра, сожалея об утрате. Может быть, они смогут восстановить скафандр полностью.

— Мы близки к цели. — Эже заволновался, что для него было нехарактерно. Волнение Эже хорошо было видно. Эван знал, что Эже, когда волнуется, начинает слегка флюоресцировать. — Я слышу сигнал маяка.

— Я тоже, — сказал библиотека, — хотя мой слух не такой острый, как у разведчика.

Эван, как видно, был тут не единственным, думающим о предстоящей встрече. Если, конечно, они там кого-нибудь встретят.

Они поднялись на вершину крутого холма, пробираясь сквозь низкую растительность, как будто сделанную из топазов. С вершины холма они увидели внизу небольшую долину. Мартины Офемерт нигде не было видно. Было нечто совсем другое.

— Вот где находится твой маяк, — тихо сказал Эже. — Твоего товарища тут нет. Боюсь, он разделил участь других органических существ.

— Я никогда не видел такого за всю свою жизнь, признался библиотека, хранящий все знания, накопленные членами Ассоциативы. — Я думаю, нам лучше уйти отсюда.

Эван жадно всматривался в долину. Там не было привычной кремниевой и кремнийорганической флоры. И даже места для нее не было. Вся долина была заполнена одним-единственным организмом, находящимся в непрерывном движении. Даже новые глаза Эвана не смогли заметить какой-либо закономерности в этом суетящемся хаосе невиданной буйной жизни, от которой рябило в глазах. Там и здесь высовывались антенны из выпуклостей, многочисленные конечности всех видов цеплялись за любой открывшийся клочок земли или освободившейся растительности. Щупальца и лапы, усики и клешни…

Розовые полусферы висели колоссальными гроздьями, украшенные тонкими голубыми и зелеными полосками. Из этих кровавых букетов торчали ромбовидные растения с черными вкраплениями, они пульсировали, как гигантские легкие. Многочисленные конечности двигались без всякого порядка и ритма.

— Хаос, — пробормотал один из врачей. — Как могла возникнуть такая чудовищная форма жизни, какой несчастный случай привел к этому безумию?

— Где же маяк? — подумал Эван, с ужасом догадываясь об этом, глядя на катастрофически агрессивную жизнь, невесть откуда взявшуюся в долине.

Эже показал на волнующееся море.

— Он погребен здесь.

— Твои опасения оказались не лишены оснований. Мартина мертва, — сказал первый врач. — Она уничтожена вместе с десятками других, непохожими на эту новую жизнь.

— Именно так. Смотрите, вон их останки, — Библиотека показал на поверхность вздыбливающейся массы, поднявшейся метров на тридцать над уничтоженной долиной.

— Да, — согласился врач, — там видны конечности котаров и эвиолов, они, как видно, все еще продолжают бороться.

— Оно поглощает свои жертвы, — прокомментировал библиотека. — Оно оставило их в живых и использует их. Это, наверное, и есть ответ на твой вопрос. Правильнее сказать, перед нами не одно существо. Здесь их сотни, объединенные некой страшной силой. Но в этом не видно никакого смысла, нет порядка, один лишь хаос.

— Ты хочешь сказать, что поглощенные хаосом существа остаются живыми?

— Эван пытался уловить ход мыслей Библиотеки.

— Возможно, они остались в живых, но погибли как личности. Они не столько поглощены, сколько включены в общую массу, они кооптированы, если так можно выразиться.

— Но как могло возникнуть такое, кто управляет этим, если, конечно, оно управляемо?

— Не знаю. Может быть, это возникло как результат эволюции другого общества, ответ надо искать в истории этого хаоса… — Библиотека взглянул на Эвана. — Мы, повторяю, должны уйти отсюда. Твоей подруги уже нет, вернее, она жива, но находится где-то в этой хаотической массе. Смотри, под ее тяжестью проседает земля.

— Возможно, мы видим не всю массу, — предположил Эже. — Часть массы может быть под землей.

Увы, не успели они вдуматься в смысл этих слов, как восемь гигантских кремниевых щупалец высунулись вдруг из-под земли рядом с ними. На концах щупалец были оранжевые мощные захватывающие приспособления, напоминающие пальцы.

Библиотека и врачи моментально оказались опутанными оранжевыми нитями, трех бойцов толстые и прочные нити окутали столь плотно, что те не могли пошевелиться и воспользоваться своими зубами. Эван попытался бежать, но тоже был схвачен. Их опускали в долину. Они были как муравьи в руках гиганта, и этим гигантом была заполнена вся долина.

— Кооптированы! — закричал библиотека, пытаясь вырваться из цепких объятий щупалец.

Они увидели, как на склоне холма открылось отверстие в ожидании их прибытия. В отверстии не было видно зубов, это было больше похоже на дверь. Ус длиной около метра перехватил их из оранжевых щупалец и втянул всех их внутрь.

Дверь закрылась за ними, крыша начала опускаться.

Быть раздавленными — не самый приятный способ уйти из жизни.

Получится тонкий лист спрессованного мяса. Но потолок остановился в центре от пола. Глаз величиной с кулак, желтый с черным, бегал как пчела в ведре, рассматривая Эвана и его друзей.

Стены и потолок были прочными. Снизу поползла желтая масса, ее уровень медленно повышался, затопляя пленников. Эван прикинул, что к вечеру они будут затоплены полностью.

Эван уже представлял себе, как скверная масса вливается в его ноздри, заполняет легкие, и он задыхается. Но вскоре ему пришлось прервать свои фантазии — из вязкой массы высунулся длинный ус и пополз вверх по его груди. Эван начал стряхивать его, но тут что-то стукнуло его по голове.

Когда Эван пришел в сознание, была уже ночь. Он сидел весь в желтом сиропе, прислонившись к стене. Свет от многочисленных лун Призмы серебрил небо. Эван почувствовал ус, змеившийся по его плечу к левому уху, ус нащупывал ушное отверстие.