Англичанка г… (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 21

Сашка посмотрел, там кружили чайки или альбатросы, проходили мимо какого-то очередного острова, коих в Эгейском море, как блох на Барбоске. Осуждающего старца с белой бородой Сашка не заметил.

Да, русские люди любят сбежать за границу, чтобы деньги проиграть. Вспомнилось предисловие к книге «Игрок», одного маститого писателя. Если коротко, то звучало это так. Одному нашему соотечественнику поставили четыре памятника в Германии — в память о его отчаянной игре. Речь о Федоре Достоевском. (Нету у них в Фатерлянде отчеств. Темнота.) Он часто жил на разных немецких курортах и играл там в казино вместо того, чтобы лечебные ванны принимать. В Висбадене, вроде бы, он проиграл все деньги, из-за этого взял ссуду в издательстве, опять её проиграл, и был вынужден в кратчайшие сроки дописать роман «Игрок», под который и взял ссуду. В знак уважения казино назвало один зал в честь великого писателя. А в XX веке в городе появился бюст Достоевского.

Ссука. Нет бы поставили за книгу. Так за азарт. Да, поневоле вспомнишь песенку: «Тургенев если написал „Му-му“, то памятник Толстому почему»?

— Алиса, а ты чего турецкий не учишь?

— Учу. Я турецкую книгу читаю. Он не турок. У него акцент.

— А ты откуда знаешь?

— Чувствую.

Переводчик уже ушёл. Да и бог с ним. Главное, что он знает Яффу и Иерусалим.

Прибыли в Яффу поздно вечером, почти ночью и естественно никто их на пирс не пустил, там горели еле видимые отсюда несколько масляных фонарей, которые напомнили Сашке, но нужно расширять бизнес с уличными фонарями, до электричества ещё десятки лет, нужно успеть набить карман. Потом спрос на светильный спирт резко упадёт. Ну, теперь это уже после войнушки. Если всё удастся, и он качественно ограбит Англию, то может и не надо будет такой мелочёвкой заниматься. Можно будет без помощи Франции замахнуться на Транссиб.

Глава 11

Событие двадцать третье

Мне почудился скрип отворявшейся двери, потом легкий треск переломанного сучка.

Тургенев И. С., Первая любовь

До полуночи примерно спал Сашка сном младенца… А как спят младенцы? Они вечно просыпаются среди ночи и орут. А ещё они обязательно наделают под себя. И во всём этом спят. Так что, ну, его. До полуночи спал Сашка сном немладенца. За день намаялся. У парохода чего-то там сломалось и шли под парусами какое-то время. Ну и Кох не утерпел, спустился в трюм и стал помогать — мешать кочегарам и механику ремонтировать агрегат. Насчёт помощи хрен его знает, тут подержать, там кувалдой садануть, тама не суйся, а вот извозился в саже, обжёгся и устал, как настоящий кочегар. А всё любопытство, не, ну и интересно же посмотреть, как паровая машина устроена. Блин, такой огромный монстр прожорливый и всего двести пятьдесят лошадиных сил. Сашки прикинул расход угля, скорость, и мысленно себе спасибо сказал, что решил пиратствовать на парусных фрегатах. Без дозаправки от Сан-Франциско даже до Ванкувера не добраться, не то, что до Сингапура. Ну, чёрт с ним, с полными трюмами до Ванкувера, а там что загрузят и спасибо скажут. Нет, там пушками встретят. Так что, для Дальнего Востока времена пара ещё не наступили.

— Александр Сергеевич, вставайте, — Алиса в джинсах и рубашке навыпуск трясла его за плечо.

— Ты это брось, дочка, иди спать, — навыдумывал всякую хрень Кох, ну замечал, какими глазами на него обожающими девица смотрит.

— Вашество, там две лодки полные людей к кораблю пристали, — склонилась к нему полиглотка и жарким шёпотом ухо обожгла.

— Вона чё? — Сашка мигом вынырнул из немладенческого сна.

Сон-то прошёл мигом, а вот голова отключилась. За двадцать лет пребывания в этом теле Виктор Германович практически от всех болячек излечился. Ходил нормально, обе руки вполне его слушались, можно даже сказать, что атлетом стал. Ежедневные пробежки и тренировки на снарядах своё дело сделали. Может не Андрианов, но и кубики есть и мышыцы, где надо. Только две проблемы остались. Он по-прежнему в минуты волнения ничего не мог с собой поделать, голову заполнял чёрный туман и нужно было закрыть глаза и баранов считать. Когда десятка хватало, а когда и пятидесятый баран не помогал. Сейчас после двадцати мозги прочистились. Ну и никакие тренировки из него Алана Делона не сделали. Так Джеки Чаном и остался.

— Что за лодки…

— Тихо, Вашество, они на незнакомом мне языке говорят, уже поднимаются. Али им лестницу скинул, — приложила палец к губам Алиса.

Кох снова зажмурился, нет, с мозгом нормально всё. Соображал, прикидывая расположение кают, чего делать, куда бежать. Он жил в отдельной довольно большой каюте на корме. Ют вроде называется. Здесь же рядом были ещё три каюты. В одной жила Алиса, во второй «юрист», он же польско-русский граф Пётр Игнатьевич Холоневский, а в третьей капитан корабля Николай Павлович Спицын. А вот каюты для остальных пассажиров располагались в трюме и на баке, то есть, на носу. Кто бы ни были эти незваные гости, нужно на всякий случай подстраховаться и разбудить калмыков, решил Сашка после чего дёрнул Алису на кровать.

— Сиди тут, и не вздумай геройствовать, — прошептал Виктор Германович девушке в ухо и пальцем ещё пригрозил. С этой Хари станется, попрётся воевать

Дверь не скрипнула, открываясь. И Сашка себя мысленно за это по голове монгольской погладил. Когда заселялся, дверь открыл, а она как заскрипит, что ему пришлось до пятидесятого барабана досчитать. Не прямо уж каждый раз, но частенько скрип несмазанных дверных петель мозг в черноту погружал.

— Смазать петли, — рыкнул он на матроса, что нёс за ним саквояж. — И все до единой двери в каютах. Услышу ещё раз скрип и прикажу выпороть.

Вот сейчас точно пригодилось, дверь совершенно бесшумно отворилась. Сашка, пригибаясь, скрываясь за мачтой и бухтой каната, проскользнул к носу судна и притаился за следующей мачтой. Чего-то таскали люди на корме, шепотом переговариваясь. И один за одним на палубу поднимались люди. Хрень какая, неужели кто-то решил захватить корабль? Или это против пассажиров — паломников чего-то затевается, местные головорезы решили христиан ограбить? А чего некоторые по слухам везут большие пожертвования для своих храмов. И Али? Что-то в этом логическом построении хромало. Али видел, что плывут совсем не простые паломники. Больше всего Сашка с калмыками походили на воинское подразделение, и их, блин, больше сотни человек. Все молодые и тренированные, напасть на сотню — это нужно либо оптимистом быть конченным, либо дураком законченным. И Али видел, что ребятки не простые. Ножи метали, приёмы рукопашные на палубе отрабатывали. Нет, не получалось построить в голове конструкцию, где пусть даже два десятка бандитов решила напасть на роту спецназа ГРУ. Ну, без ГРУ. Один чёрт. Пока так рассуждала голова, Сашка вне зависимости от неё добрался до кают на носу. Каюты были четырёхместные и в них обитали командир его сотни Бамба, что означает щит, старший сын Улана и брат Алисы, и десятники. Ребятам… м… мужикам по двадцать четыре года, они все с первого выпуска школы и уже давно женаты, и дети есть, но тренировки не бросали и вдесятером с даже с двадцатью захватчиками должны справиться. Да и Бамба с Сашкой помогут.

Дверь в каюту так же без скрипа распахнулась, и Сашка потряс за плечо спящего командира. А вообще расслабились. В чужой и не сильно дружественной стране — Турции России точно не друг, даже постовых на ночь не выставили. Ну, это Сашка сам виноват, не дал команды. А инициатива, как известно, имеет инициатора.

Событие двадцать четвёртое

Контрабандист — это единственный честный вор, ведь крадет он только у государства.

Чарльз Лэм