Пожиратели света и тьмы - Фостер Алан Дин - Страница 71

Алита, первым отыскавший северянина, оглядел груду несъедобного металла, осторожно понюхал его, тронул лапой один предмет, другой, словно хотел найти в этой куче сокровищ что-нибудь ценное. Вскоре ему стало скучно, и он удалился.

Наконец и Эхомба сквозь взломанную дверь вошел в кладовую, на мгновение задержавшись на пороге и осмотрев вырванный с мясом замок и болтающуюся печать.

Симна, гордый и улыбающийся, спросил у пастуха:

— Вроде бы ты говорил, что никаких сокровищ здесь нет? Так вот они!

Он обвел рукой гору монет, коробки с драгоценностями, рулоны материи, и под одеждой у него зазвенело золото.

Эхомба спокойно осмотрел комнату.

— Членггууские монеты и мануфактура. Здесь, наверное, хранилась полевая казна. Воины получали плату прямо из этой кучи.

— Ну, теперь воины не имеют к ней никакого отношения. — Симна улыбался, как блаженный. — Теперь это все наше.

Он набрал горсть монет, швырнул их вверх, и они с громким звоном посыпались на пол.

— Твое, — поправил Эхомба и повернулся, чтобы уйти вслед за котом.

— Хой! Подожди минутку. — Северянин соскользнул с горы золота. — То есть как это мое? Клянусь Глорисаном, мы все разделим по-братски!

Пастух обернулся и некоторое время внимательно смотрел на компаньона.

— Я в дележе не участвую. Это все твое, Симна. Я ношу с собой только то, что необходимо: воду, оружие, пищу и кое-какие важные для меня предметы. В пути, особенно в таком дальнем, которым я следую, золото — обременительный груз.

— Только не для меня! — Симна снова набрал полную горсть монет, подбросил их в воздух, полюбовался блеском, с удовольствием послушал звон… — Для меня это не вес. Чем больше на меня нагрузишь, тем легче я шагаю!

— Если это делает тебя счастливым, радуйся на здоровье, — мягко улыбнулся Эхомба. — В мире и так недостает радости и счастья. Я уверен, что ты повстречаешь какую-нибудь квиппу, которая поможет тебе распорядиться найденным богатством.

Он оценивающе поглядел на кучу золота, затем добавил:

— У меня никогда не было столько золота, но, похоже, тебе должно хватить на всю оставшуюся жизнь. Конечно, королевство на такие деньги не купишь, зато, наверное, купишь почти все остальное.

Он направился к дверям.

— Эй, что за спешка! Пастух улыбнулся еще раз.

— Вспомни, меня погнал в путь обет, который я не могу не выполнить. Через несколько дней я доберусь до берега Абоквы. Будь здоров, дружище, желаю тебе долгой и счастливой жизни.

Этиоль вышел из комнаты, спустился по лестнице и направился в сторону главного зала на поиски кота.

Симна задумчиво созерцал гору золота. Он и поверить не мог, что когда-нибудь ему на голову свалятся такие сокровища. Взгляд его наткнулся на крышку резной, оправленной золотом шкатулки. Она выглядела монолитом среди груды развороченных монет. Симна откинул крышку — коробка ломилась от военных наград и украшений, обычных среди полуварварских народов. На сделанных искусными мастерами, усыпанных драгоценными каменьями орденах красовались изображения неизвестных, но, безусловно, очень важных членггуу.

Все-таки удача ему улыбнулась! Богатства хватит на всю жизнь.

Резко поднявшись, Симна отшвырнул ногой шкатулку, и награды тут же посыпались из нее, покатились по поблескивающей груде золота.

Компаньона он нашел в главном зале. Тот уже собирался уходить из крепости.

— Эй, подожди!

Эхомба завязал горловину заплечного мешка и с любопытством посмотрел на северянина. Тот подошел к нему и заглянул прямо в глаза.

— Думаешь, ты очень умный?

На лице пастуха появилось недоумение.

— Симна, о чем ты?

— Решил поступить по примеру Грестела, не так ли? — Северянин начал размахивать руками, заговорил на повышенных тонах. — Думаешь, меня можно купить за такую незначительную сумму?

— Незначительную? То, что я знаю о золоте, позволяет мне утверждать, что там вполне достаточно для любого человека.

— Оставь его, пусть сам считает, — рыкнул Алита. — За ночь мы должны отмахать как можно больше.

Симна бросил на левгепа короткий взгляд.

— А ты не лезь не в свое дело, вечножующее млекопитающее!

Исполинский кот промолчал, только вздохнул и улегся, чтобы ожидать конца ссоры — когда люди спорят, это самое разумное решение.

— А ты именно этого и хотел, да? Чтобы я решил, будто здесь достаточно. Сначала ты хотел убедить меня, что богатств не ищешь, а теперь решил отделаться от меня, подсунув смехотворно малую взятку? Не выйдет!

Эхомба вновь улыбнулся и покачал головой.

— Дружище, у меня и в мыслях не было… Симна не позволил ему закончить.

— Нет, нет, и не пытайся отрицать! — Он широко ухмыльнулся и направился к выходу. — Ты здорово придумал, но этот номер не пройдет. Я буду заботиться о тебе, как отец заботится о дочери, пока мы не найдем настоящие сокровища!

С этими словами Симна промаршировал через сохранившиеся крепостные ворота, демонстративно не оглядываясь на Эхомбу и левгепа.

Алита поднялся, потряс гривой и зевнул.

— Теперь наконец мы отправимся в путь или нет?

Печально покачивая головой, Эхомба направился вслед за северянином.

— Иногда, хвостатый дружище, мне кажется, что овец я понимаю лучше, чем людей.

Огромный зверь неторопливо поднялся с пола, подошел к нему и ответил:

— Это потому, что овцы умнее людей. А если когда-нибудь захочешь набраться мудрости и здравого смысла, поговори с котом.

Они вышли за ворота. Солнце, лишенное ужасного и разрушительного соперника, безмятежно освещало покалеченную землю квиппов.

— Тогда скажи мне… — Компаньоны ускорили шаг, догоняя идущего впереди Симну. — Скажи мне, каким образом сон по девятнадцать или двадцать часов в сутки влияет на вашу жизнь?

Хищник повернул голову и сверкнул желтыми глазами.

— Ты задаешь слишком много вопросов, Этиоль Эхомба.

Пастух улыбнулся.

— Такая уж у меня натура.

Добираться до моря Абоквы им пришлось дольше, чем планировал Этиоль, но эта задержка оказалась в пределах расчетов, которыми время от времени занимался пастух. Придерживаясь направления на север, путники скоро набрели на каньон, прорезавший прибрежный хребет, и двинулись по натоптанному пути бок о бок с людьми, которые называли себя «малиин». Народ был в основном городской, слухи о нападении на Квиппу наполняли их страхом. Понятно, какое облегчение испытали малиины, когда путешественники принесли известие, что жестокие членггуу разбиты наголову.

Везде, где бы Эхомбе и его спутникам, доставившим на побережье добрые вести, ни приходилось останавливаться, их встречали с особым гостеприимством и радостью. Троица пилигримов ни в чем не знала отказа. Овеянный славой царя зверей, Алита буквально страдал от внимания детворы, так и липнувшей к коту. Они хватали его за хвост, швыряли репейники в гриву. Эхомба с удивлением смотрел, с какой выдержкой исполинский зверь относится к проказам, даже если порой и позволял себе рыкнуть и клацнуть зубами.

— Понимаю, — пастух однажды сказал коту, — с каким бы удовольствием ты расправился бы с ними. Но пойми: гость, который сожрет хозяйского отпрыска, не может рассчитывать на добрый прием и уважение. Постарайся сдерживать себя, пока мы не найдем подходящее судно.

Алита, глядя на парочку особенно пухленьких шестилетних малолеток, высунул язык. Слюна обильно потекла из открытого рта. Подобное поведение никак не встревожило хозяев, давших приют путешественникам, — они решили, что зверь страдает от жары.

— Человек, — неожиданно откликнулся кот, — скажи хозяевам, чтобы поторопились и поскорее принесли мяса, иначе — клянусь тем, что кровь красная! — я за себя не отвечаю.

По этой и целому ряду других причин Эхомба был страшно рад, когда с помощью членггууского золота Симны нашлось крепкое судно, хозяин которого согласился доставить путников на северный берег Абоквы. Правда, возникли кое-какие проблемы с экипажем, члены которого опешили, увидев на борту Алиту — не в клетке, не на привязи, а свободно бегающим по палубе… Пришлось устроить им спектакль, и Эхомба продемонстрировал морякам, каким послушным, тихим и понятливым является этот прирученный царь зверей (моряки сочли его хозяином кота).