Пожиратели света и тьмы - Фостер Алан Дин - Страница 44

Симна с разбегу бросился в озеро и уже оттуда, шлепая от радости руками по воде, вовсю веселился, глядя на разбушевавшегося кота.

— Радуйся, радуйся, маленький человек! — предупредил его левгеп. — Все равно когда-нибудь выйдешь на берег. Уж тогда я поговорю с тобой по-своему. Скручу так, что сможешь пить собственную мочу!

— Как я и полагал! — закричал Симна. — Чем больше кот, тем меньше у него чувства юмора.

Однако когда Алита внезапно бросился в воду, выражение лица Симны резко изменилось, и северянин, согнувшись в поясе, нырнул на дно.

Впрочем, злости левгепа хватило ненадолго. Скоро Алита завертелся в воде, принялся шлепать лапами по поверхности озера и сбивать вокруг себя пену. В игру с готовностью вступили дельфины, потом улыбающийся Эхомба, а затем — в первые секунды с некоторой настороженностью — и Симна.

К полудню вернулся отряд дельфинов, вышедший на поиски. Тела водных жителей были обернуты длинными толстыми лианами, концы которых волочились по воде. Даже во рту они держали сочные крупные побеги. Само растение было зеленого цвета, местами бурого. Кое-где на плетях были видны отметины острых зубов — там рыбы или дельфины пытались перекусить стебель.

Пока Эхомба и Мерлеску о чем-то тихо беседовали между собой, Симна и Алита отдыхали на песке.

— Хорошо, — вздохнул Симна, — ты выиграл.

— Что я выиграл? — спросил кот и подозрительно взглянул на человека.

— Беру назад свои слова. У тебя есть чувство юмора. Кот сел и принялся энергично вылизывать подушечки левой лапы.

— Конечно, есть, — буркнул он. — Но, маленький человек, предупреждаю: будь осторожен, когда решишь поиграть с крупными кошками. Особенно если ненароком затронешь их достоинство.

— Эй, я не собирался тебя оскорблять. Я только хотел проверить, есть ли у тебя чувство юмора. Насчет чувства собственного достоинства не было сказано ни слова.

Так они пикировались, пока из воды не вышел Эхомба.

— Наши друзья скоро будут готовы. Я пока им подсоблю. — Он запрокинул голову, посмотрел на синее небо, накрывшее этот райский, плавающий в воздухе уголок. — По-видимому, нам придется провести здесь еще одну ночь. Утром отправимся в путь. — Пастух перевел взгляд на товарищей и веско добавил: — Они согласились нам помочь.

— Как? — всполошился Симна. — Решили обвязать нас лианами и тащить из пузыря в пузырь?

— Скоро узнаешь, — ответил Эхомба и вновь вошел в воду.

До вечера загадка не давала покоя Симне, однако он слишком устал от водных игр и не присоединился к товарищу, а предпочел рассуждать, сидя на берегу. Должно быть, ответ таится в профессии Эхомбы. Лианы придется использовать в качестве кнутов, которыми путешественники будут погонять дельфинов, когда те повезут их из пузыря в пузырь… Так ни до чего и не додумавшись, он закрыл глаза.

Несмотря на природную подозрительность, за время недолгого, но удивительного путешествия северянин проникся доверием к Эхомбе. Пусть он, Симна, не совсем понимает, каким образом тот добивается цели, однако пастух ни разу не промахнулся. Что говорит, то и делает.

Разбудили его несмолкаемое щебетание и оглушительный свист — похоже, дельфинье поголовье решило проверить силу своих легких. Шум стоял невообразимый. Скинув одеяло, Симна сел. Алита уже стоял у кромки воды и внимательно смотрел на Эхомбу и дельфинов, у которых все было готово к отправлению.

Быстро натянув одежду, северянин присоединился к товарищам. Ему хватило одного взгляда, чтобы сообразить, что задумали Этиоль и дельфины и для чего им понадобились лианы. Вокруг головы каждого животного было сооружено что-то вроде сбруи, от которой отходили отрезки плетеных лиан метра полтора длиной. Надев кожаные доспехи, Симна попробовал поводья, подергал их, затем обрушил на Эхомбу град вопросов.

— Что прикажешь делать? Держаться за поводья, когда они начнут прыгать из пузыря в пузырь? Хватит ли у дельфинов сил удержать сбрую? Я не знал, что у них такие крепкие челюсти. Нелегкое будет путешествие.

— Слишком много слов, — поморщился Эхомба. — Жаль только, что в том, что ты сказал, мало смысла. Поводья служат для сохранения равновесия.

— Равновесия?

— Вот так.

Ступив на мелководье, Эхомба приступил к демонстрации.

Обеими ногами он встал на спины двух дельфинов, ступни привязал к спинным плавникам, взял в руки поводья и коротко свистнул. Дельфины чуть шевельнули хвостами, тронулись с места, потом разогнались до такой скорости, что у Симны и кота зарябило в глазах, когда они пытались уследить за Эхомбой, описывающим круги на поверхности воды вдоль дальнего края озера. После нескольких кругов дельфины подвезли Этиоля к его товарищам. Тот легко соскочил с их спин и передал поводья изумленному Симне.

— А ну-ка, попробуй. Симна отступил на шаг.

— Почему я?!

Алита с нескрываемым высокомерием рыкнул и шагнул вперед. Тут же два самых больших дельфина подплыли к берегу, подставили спины. Зверь взял поводья в пасть, попробовал натянуть их, затем осторожно ступил на спины речных животных. Те сразу рванули вперед и сделали пару кругов вокруг острова. Природная ловкость кота позволила ему удержаться на их спинах.

Теперь решился и северянин. С недоверчивой ухмылкой он занял место на спинах своей пары, тщательно повторяя все движения Эхомбы. По-видимому, Симна был лихой наездник — после нескольких кругов он уже забыл о своих страхах и даже начал криками подбадривать необычных скакунов.

Наконец испытания были закончены, и трое путешественников заняли места на спинах дельфинов.

— Готовы? — выкрикнула Мерлеску. Дельфины защелкали, засвистели, королева выплыла вперед и с силой ударила хвостом по воде.

— Тогда поехали!

Разогнавшись в озере, они разом перемахнули в следующую полусферу. Туча брызг поднялась стеной.

Странные полусферы, через которые двигалась стая, заметно покачивались, однако это не нарушало стройного хода дельфинов. К сожалению, никому, кроме рыб, саламандр и лягушек, не удалось понаблюдать за удивительным пробегом. Вся стая вновь образовала единую в движении, слаженную единицу, даже два человека и огромный черный кот не мешали стремительному заплыву, перемежаемому длинными точными прыжками.

С каждым новым скачком люди и Алита обретали уверенность. Из озера в озеро, из водоема в водоем стая уверенно двигалась на север. Маршрут был извилист. Забитые растительностью и болотной грязью пузыри дельфины старались обходить и выбирали только те сферы, где вода была свежей и прозрачной.

Несколько дней назад, когда путники брели по заиленному дну страны Летучей Воды, каждый шаг давался им с большим трудом, теперь за несколько минут они одолевали лигу. За время движения было сделано несколько остановок, чтобы дать дельфинам возможность отдохнуть и поймать на всех рыбы. Люди дополняли рыбную диету ягодами и плодами водных растений, в то время как Алита не брезговал рачками и водными червями — хотя, утоляя голод, жажду охоты он утолить не мог.

Однажды стая вместе с путешественниками едва не попала в бассейн, который был слишком мал, чтобы вместить всю компанию. Симна выкрикнул что-то невразумительное — мол, впереди ловушка — и указал рукой, что ее следует обойти слева или справа. В следующее мгновение Эхомба чуть подтянул поводья, и стая неожиданно разделилась. Та часть дельфиньего племени, где находился Симна, ринулась напрямую — животные прыгнули и свободно поместились в этой полусфере. Другая часть перелетела в соседний водоем. Уже через несколько скачков дельфины соединились. Бывали и другие мгновения, когда Симна перед прыжком даже глаза закрывал — уж слишком резкими были виражи, закладываемые дельфинами, или невероятно большим казалось ему расстояние между пузырями. В таких случаях хвосты дельфинов шлепались о край полусфер. Тут же веселые морские обитатели начинали радостно свистеть и щелкать, словно возвещая седокам о своем очередном триумфе.

Освоившись с необычным способом передвижения, Симна на ходу подумывал о том, что Эхомба, должно быть, очень сильный колдун. Ему не требовались слова, чтобы направлять «скакунов». Он не пользовался громовыми разрядами, не пугал молниями, не пускал дымы и не устраивал вспышек, как обычно поступают алхимики. Просто передавал приказания посредством рук, чуть подтягивая и отпуская поводья. Вот в чем его секрет — в руках.