Осколки зеркала - Белл Том - Страница 31

– Подожди-подожди, – сказала Кайсин, когда он закончил. – Опиши еще раз эту статую.

– Она была похожа на дракона, – начал Лю.

– Да, точно дракон, говорю вам, – вставил Жу Пень, который плелся сразу за парочкой с довольной миной.

– Дракон. Зеленый весь, не то нефритовый, как фигурки из храмов, не то еще какой. Огромный. – Юноша осторожно развел руки, чтобы описать размеры статуи. Он боялся, что Кайсин отпустит его плечо и вся магия от близости с ней развеется. – А в пасти у него был камень. Тоже зеленый.

– Как странно, – нахмурилась пуще прежнего Кайсин.

– Что не так?

– Я видела такого же в кабинете моего отца. Только меньше.

– И точно, странно. – Жу Пень почесал подбородок и сдвинул брови. – Но почему странно?

Кайсин тяжело вздохнула.

– Не знаю. Нужно рассказать обо всем Си Фенгу. Он что-нибудь придумает.

С тяжелыми мыслями троица протиснулась сквозь толпу, прошла по улицам вдоль храмовых прудов, где на маленьких лодочках плавали тысячи свечей, и вышла на террасу кипарисового парка. Они заняли пустующую лавочку на краю балкона, откуда открывался вид на Императорскую площадь. Прежде чем сесть, Кайсин отпустила Лю, и тот немедленно почувствовал себя брошенным котенком. Но настаивать не стал.

Где-то под ними громко играла музыка. Звуки спокойной флейты походили на перешептывания ветра среди горных вершин, а струны гуцинь были подобны хрусту медленно опадающего снега. Мелодия убаюкивала, вселяла чувство безмятежности и умиротворенности. Далекий гул разговоров, что витал над площадью, не мог пересилить тонкие мотивы музыки. Воздух наполнился запахами рисовых лепешек, кунжута и теплого вина.

Кайсин незаметно смахнула с глаз каплю слезы.

– Как здесь красиво, – прошептала она. – Даже не представляю, что может быть прекраснее этого.

– Я представляю, – тихо сказал Лю.

Девушка повернулась к нему. В ее глазах отражались огни бумажных фонариков, гирлянды которых простирались над площадью. Лю снова утонул. Потерялся в этих огоньках. Он сглотнул и улыбнулся, не решившись ответить. Мысленно он обругал себя за то, что ляпнул что-то невпопад. Страх сковал сердце.

А Кайсин ждала.

Она наклонилась ближе. Ее дыхание вновь обожгло его щеки. Он потянулся к ней.

– Так что же прекрасней этого? – От ее шепота зашевелились волосы на голове.

– Это… это… – «Ты». Лю отчаянно хотел сказать «ты».

Ее губы были совсем рядом.

Он хотел ее поцеловать.

Все нутро горело. Пылало пламенем. Оно пожирало без остатка, искало выход. И только один поцелуй мог спасти его.

Кайсин закрыла глаза.

– Пойдемте на площадь! – радостно объявил Жу Пень. – А то я… это… усну тут скоро.

В этот раз Лю и Кайсин не вздрогнули. Они продолжали смотреть друг на друга, но в ее глазах он увидел что-то новое. Так смотрят те, чьи надежды не сбылись. Так смотрят те, чей дом сгорел, те, у кого украли нечто важное.

Так смотрят те, кто разочаровался.

Лю хотелось провалиться под землю.

На площади было не продохнуть. Пытаясь загладить вину, а он чувствовал, что виноват, что не решился пойти дальше, Лю потратил все свои скромные сбережения. Он провел Кайсин по всем местам, где проходили игры и шуточные состязания, отвел ее к театральной сцене, где выступал цирк с диковинными животными, выиграл для нее набитую сеном мягкую куклу в соревнованиях по метанию камушков в крохотную кружку.

Ночь набирала обороты, чему Лю был только рад. Понемногу Кайсин оттаяла, и на ее лице вновь появилась улыбка. Однако больше не подавала руки. И от этого Лю сгорал от стыда. Казалось, весь мир кончился. Но, видя ее радостное и довольное лицо, ругал себя. Он пригласил ее, чтобы она смогла хоть ненадолго выбраться из дворца и хорошо провести время, а вовсе не для того, чтобы исполнять свои желания.

Вскоре Кайсин вошла во вкус. Она радостно побегала по загону с поросятами и сумела поймать заветного свина с колокольчиками на ушах, за что ей вручили связку свежих ароматных лепешек. В другой игре, не без подсказок Лю, Кайсин побродила с завязанными глазами по лабиринту из досок и жердей и первой дошла до конца. Она радовалась каждой маленькой победе, как дитя. Лю приходилось напоминать себе, что Кайсин росла далеко от всего этого. Наверное, она веселилась впервые в жизни.

Смотря на нее, он успокоился и больше не корил себя за промах. Главное, что она улыбалась.

Жу Пень тем временем умудрился умыкнуть целый кувшин рисового вина. Пройдя почти всю площадь, наслушавшись шумной музыки и даже немного потанцевав, Кайсин окончательно измоталась. Друзья вернулись на лавочку в парке и отлично перекусили трофейными лепешками. Когда настал черед попробовать вино, девушка чуть не поперхнулась.

– Оно кислое! И горькое! Как вы это пьете?

– В первый раз, да? – пробубнил с набитым ртом Малыш. – Учись у старика Жу Пеня.

Он приник к краю кувшина и закинул голову. Душистая янтарная жидкость потекла по его щекам, но Жу Пень не останавливался. Он делал медленные глотки и, напившись, удовлетворенно выдохнул.

– Ох, хорошо. На мой вкус… это… молодовато. Видать, прошлогоднее. Но все равно вкусно.

Кайсин с улыбкой смотрела на кривляния Жу Пеня и как будто не обращала внимания на Лю. Тот тихо вздохнул, забрал кувшин у Малыша и, прежде чем выпить, посмотрел на небо. Звездная россыпь усеивала ночной небосвод витиеватой линией, похожей на дракона, и терялась за ликом голубой луны. Та прибывала с каждым днем и ко времени Солнцестояния должна была войти в полную силу.

Ему бы хотелось провести рядом с Кайсин весь тот день.

Но какой в этом смысл, если он испортил сегодняшнюю ночь?

– Лю.

Он чуть вздрогнул и повернулся к Кайсин. В ее глазах снова читалось тепло. Оно согрело замерзшее сердце юноши и вернуло надежду.

– Да, Кай?

– Ты еще не называл меня так.

– Прости. Можно?

Кайсин тихо посмеялась.

– Конечно, можно. Ты будешь пить?

Лю спохватился и спешно передал ей кувшин.

– Посмотрим, – озорно сказала она, – каков из господина Малыша учитель.

Девушка прильнула к кувшину и медленными глотками начала пить. Вино не сбегало по ее щекам. Она пила, красиво подогнув руки, удерживая сосуд мягкими пальцами и нежными ладонями.

– Это и правда вкусно, – сказала она, посмаковав вино на губах. – Спасибо, Жу Пень.

– Не за что, мой юный ученик, – поклонился Малыш.

Над площадью разнесся громкий звон гонга. Люди на празднике радостно закричали и засуетились. Музыка утихла, и вдалеке послышался чей-то голос.

– Что случилось? – разволновалась Кайсин.

– Выступает городской старейшина, – ответил Лю и смело предложил ей руку. – Нам пора.

Девушка вцепилась в его ладонь, не понимая, что происходит.

– Уже? Все кончилось?

– Нет. – Лю постарался говорить как можно более загадочно. – Я хочу показать тебе еще одно место.

Фейерверки

Рынок пустовал. Погруженный в ночные тени, он выглядел мрачным и пугающим. Кайсин вздрагивала от мышиного писка и стука их коготков по камням. Вокруг не было людей, и даже Малыш куда-то запропастился. Он оставил их еще в парке, сказав, что отлучился по важному делу, и с тех пор не объявлялся.

С каждым шагом Кайсин начинала волноваться. В памяти вдруг всплыли резкие слова Мэйсу о бесчестности таких людей, как Лю. Прекрасный вечер все больше и больше переставал ей нравиться.

– Мне страшно, Лю, – шепнула Кайсин. – Куда мы идем?

– Не бойся, тут безопасно. – Голос юноши был по-прежнему успокаивающим и добрым, но каким-то странным.

– А где Жу Пень?

– Скоро мы его увидим.

Кайсин поежилась. Они все еще держались за руки, но теперь его хватка была не робкой и нежной, а уверенной и даже грубой. Над городом пронесся еще один удар гонга. Что бы это ни значило, услышав его, Лю засуетился.

– Почти пришли, Кай.

– Что происходит? – не вытерпела Кайсин. – Куда мы идем?