Призраки (СИ) - "Amazerak" - Страница 24

Из разговоров мужиков стало ясно, что крылатые залезли в здание, и единственным безопасным местом теперь являлся изолятор. Здесь и собрались все выжившие дружинники. Правда, никто до сих пор не знал, что случилось с Дмитричем и штабными. Они могли выжить и забаррикадироваться, например, в той же оружейке.

Через некоторое время Пузырь почему-то подумал, что существа улетели. Он оставил Контрабаса на посту, а сам вместе с Жекой и Кабаном отправился на разведку в штаб. Спустя пять минут, Пузырь вломился обратно и объявил, что «пацанов схватили». Существа по-прежнему находились в здании. Теперь все надежды возлагались на военных с ГЭС. Одна беда: было неслышно стука зениток. По крылатым вторженцам почему-то никто не стрелял.

Кузьма сумел всё-таки подняться на ноги и пройтись по камере, превозмогая сокрушающую боль. Крикнул Пузыря, попросил выпустить, но ему было отказано. На завтрак тоже не стоило рассчитывать. Пришлось ни с чем вернуться в кровать и погрузиться в свою боль, которая даже думать мешала. Пытка затягивалась.

Стук тяжёлой железной двери в холле, где находился пост охраны, и человеческие вопли вывели Кузьму из прострации. Он приподнялся и сел. Поглядел на решётку и сине-белую стену за ней. Чьи-то шаги раздались в коридоре. На пол рядом с камерой с весёлым лязгом упала связка ключей. Шаги стали удаляться и смолкли.

Кузьма не верил собственным глазам. Некоторое время он сидел и ждал. А вдруг это ловушка? Вдруг его хотят выманить отсюда и убить? Не могло быть всё настолько хорошо. Однако ничего не происходило. Прождав несколько минут, он поднялся и сквозь решётчатую дверь дотянулся до ключей. Он не собирался торчать в камере в ожидании голодной смерти. Если крылатые хотят его забрать – пускай делают своё дело.

В коридоре никого не оказалось, в изоляторе царила тишина. Кузьма отпер дверь соседней камеры. Лида сидела на кровати и глядела на него затравленным зверем. Девушка была всё в той же толстовке, в которой её увезли из дома, но теперь она выглядела ещё более растрёпанной, а черты лица заострились.

– Выходи, – проговорил Кузьма. – Мы свободны.

Испуганный, недоверчивый взгляд молчаливым укором сверлил Кузьму, словно тот был виновен во всех бедах Лиды, что отчасти являлось правдой. По крайней мере, к злоключениям девушки Кузьма тоже приложил руку, пусть он тогда и не знал, чем это всё обернётся. И теперь тихий суд больших карих глаз выносил ему приговор. Хотелось всё исправить, но время невозможно повернуть вспять.

– Выходи. Здесь никого больше нет. Мы свободны, – повторил Кузьма. – Я тебе вреда не причиню. Я не с ними.

– А как же… они? – выдавила Лида. – Те… существа… летающие. Они нас убьют.

– Они нас не убьют.

– Почему? Откуда ты знаешь? Они убили всех.

– А нас не тронут. Пошли, сама всё увидишь. Ну или можешь оставаться здесь. А я – не собираюсь. Я в любом случае ухожу.

Кузьма развернулся, чтобы идти.

– Стой! Стой, погоди. Я с тобой. Я боюсь… – Лида выбежала из камеры.

Тяжёлая стальная дверь изолятора была приоткрыта. За ней находились пост охраны и ещё две двери: одна вела во двор, вторая – в штаб. Обе также оказались распахнуты. На полу липкой жижей петляли кровавые разводы, но людей не было – ни живых, ни мёртвых.

Вцепившись в плечо Кузьмы, Лида семенила следом. Оба молчали. В здании штаба не оказалось никого: ни людей, ни крылатых. Даже трупов не осталось.

На улице Кузьму и Лиду встретило приветливое солнце, ощупывающее своими дружными лучами пустую площадку перед крыльцом, дома вокруг, скучающий военный Уазик с белой трафаретной надписью на боку и шелестящие на ветру кроны. В небе парили две большие птицы, а стоило Кузьме обернуться, как он увидел четыре чёрные фигуры на крыше штаба и побитые окна на втором этаже. Жуткие наблюдатели с огромными носами, завернувшись крыльями, нерушимо сидели на краю. Ни один не пошевелился, когда два человека вышли из здания.

Но вид их совершенно не пугал Кузьму. Наоборот, его сердце наполнялось ликованием. Неужели всё случившееся с ним в военной части – правда, а не какое-то дурацкое видение? Неужели у него есть шанс – шанс вырваться отсюда, вознестись над умирающим миром, расправить крылья?

Но крыльев у него не было, зато были ноющие синяки, распухшее лицо и, возможно, сломанные рёбра, а ещё – испуганная девушка, что жалась к нему, как к единственному спасению.

– Смотри, это они, – прошептала Лида.

– Да, это они, – подтвердил Кузьма. – Крылатые. Я же говорил, нас не тронут. Просто не демонстрируй агрессию и держись рядом.

– Откуда ты знаешь? А если нападут?

Кузьма усмехнулся. Он был не в силах сдержать улыбку, поскольку надежда, сдохшая затравленным тараканом в пыльном углу души, вновь оживала, расправляя солнечные крылья.

– Если нападут… значит, такова судьба, – ответил Кузьма. – Пошли.

– Куда?

– Домой. Я хочу домой. Только вначале надо найти мои вещи. Они в штабе должны быть.

Глава 10

Рюкзак, как и ожидалось, обнаружился в комнате хранения вещдоков. Он одиноко валялся на полке большого серого стеллажа. Рядом расположились отцовский дробовик и «Сайга». Кузьме стоило немалых трудов добраться сюда, в дальнее крыло штаба. Он сильно хромал из-за разбитого колена, а чтобы попасть в хранилище, требовалось преодолеть небольшую лестницу. Но усилия оказались не напрасны: всё было на месте, а главное, остались деньги, спрятанные в чехле с палаткой. Похоже, дружинники не успели порыться в вещах. Опустел лишь кошелёк, где лежало всего несколько тысяч.

Кузьма понятия не имел, как тащить тяжеленный рюкзак на своём разбитом теле, но Лида вызвалась помочь. Она взвалила на себя баул, а Кузьма взял в руки «Сайгу» на случае, если кто-то из народной дружины выжил и попытается помешать.

На выходе беглецов действительно ждали. Коридор преградила массивная фигура Дмитрича в генеральской форме. Увидев его, Кузьма в первую секунду испугался и вскинул карабин, но потом, поняв что к чему, быстро упустил ствол. Грустный Дмитрич подвинулся к стене, освобождая проход. Он ни слова не сказал – признаки не разговаривают.

Неясно было, куда делись остальные, но Кузьма не горел желаниями встречать их ни живыми, ни мёртвыми. А Лида даже Дмитрича не видела, что не могло не радовать, ведь она и так была ужасно напугана.

– Они всех перебили. Я боюсь. А если на нас нападут? – причитала она.

– Говорю же, не нападут, – в который раз повторил Кузьма, успокаивая девушку.

– А почему на них напали?

– Думаю, дружинники первыми начали стрелять. А эти существа… они не хотят нам зла, но если кто-то проявляет агрессию, они отвечают тем же. Просто не надо им угрожать.

– Откуда ты знаешь?

– Не первый раз с ними сталкиваюсь, но меня они не трогают. Скажу больше, именно они кинули мне ключ, чтобы я освободился. Ты думаешь, как я открыл дверь? А другие постоянно пытаются их убить. Но, если задуматься, за что? Что крылатые сделали такого ужасного?

– Я… я не знаю.

– Вот именно. Их ненавидят лишь за то, что они не похожи ни на кого в этом мире. Чужаки. Людьми движет банальный страх, как и тобой сейчас.

Кузьма вышел на крыльцо, с трудом спустился по трём ступенькам и заковылял прочь. Лида не отставала.

– Тогда зачем они прилетели? – она продолжала задавать вопросы, словно пытаясь успокоить себя таким образом. – Если они не собирались никому причинять зла, почему они здесь? Что они хотят?

Кузьме было нечего ответить. Он не знал о цели пребывания здесь крылатых, хотя кое-какие догадки мельтешили в голове.

– Возможно, их цель – направить нас, – предположил он.

– Направить? Куда?

– К чему-то лучшему.

– К чему?

– Слушай, спроси их. Я не знаю, – отрезал Кузьма, раздражённый необходимостью много говорить, тогда как ему каждое движение, каждый вздох причиняли боль.

– Но они молчат…

– Значит, не считают нужным болтовнёй заниматься. И давай, мы тоже, пожалуйста, помолчим. Мне надо подумать.