По Мыслящим Королевствам - Фостер Алан Дин - Страница 59

— Ты с готовность согласишься, чтобы тебя выпорола дюжина амазонок, даже и не заблудившись, — заметил пастух. — Единственно, что мы можем сделать, это очень постараться. Что касается меня, то я убежден, что нам не придется бесцельно скитаться слишком долго.

— Хункапа видеть Хамакассар.

— Что такое? — Пораженный Симна оторвал взгляд от последнего кусочка сухого бисквита. Эхомба тоже обернулся и уставился на новоявленного члена отряда. Дремавший на толстенном изогнутом корне черный кот ни на кого не обращал внимания.

Эхомба подошел, чтобы порасспросить их громадного спутника.

— Хункапа видеть Хамакассар, — настойчиво повторил он.

— Ты хочешь сказать, что бывал в портовом городе? — Симна не знал, то ли ему рассмеяться, то ли презрительно хмыкнуть. Хотя косматое животное соображало медленно, круглым тупицей оно не было, поэтому северянин решил не делать ни того, ни другого. — Ну и как он тебе? Понравились жилищные условия?

— Нет ходить Хамакассар. — Хункапа Аюб говорил медленно и внятно, чтобы его простые слова и еще более простые мысли не перепутались ни у него в голове, ни в головах его новых друзей. — Я видеть. — Чудовищная волосатая рука поднялась и ткнула в сторону. — Со склонов горы Сказе. Сначала горы спускаться вниз. Потом ровные места, где люди растят еду. Дальше река Эйнхарроук. На этой стороне Эйн-Харроук — город Хамакассар. — Он тронул толстым пальцем ухо, почти полностью скрытое темно-серыми волосами. — Видеть река, идти Хамакассар.

Эхомба молча обдумывал слова Аюба. Симна был не столь сдержан, чтобы воздержаться от комментариев.

— Ну и речь ты толкнул, Аюб! Эй, а почему мы должны верить хоть единому слову?

— Зачем ему лгать? — Постукивая пальцем по губам, Эхомба разглядывал простодушного чистосердечного зверя.

— Он не врет. — Мужчины обернулись и посмотрели на вялого Алиту. Большой кот перевернулся на спину, подняв в воздух все четыре лапы, и почесывал лопатку о камень.

— Тебе-то откуда знать? — надменно спросил северянин. Кончив чесаться, довольный Алита повернулся на бок.

— Я могу определить по запаху. Некоторые вещи пахнут очень сильно: самки во время течки, свежие испражнения, добыча недельной давности, ложные обещания и беспардонное вранье. — Он громко чихнул. — Этот новый зверь, возможно, невежествен и туповат, но он не лгун.

Опустив руку, Эхомба пытался заглянуть внутрь существа Хункапы Аюба, однако проникнуть слишком далеко не смог. Какая-то завеса покрывала душу этого существа. Зная, что Симна выжидательно наблюдает за ними обоими, он попробовал успокоить всех еще одним вопросом.

— Ты говоришь, что видел Хамакассар, но не был там. Ты когда-нибудь покидал Хругарский хребет?

— Нет. Зато был на край. Останавливаться там. — Хункапа замотал головой, и лохматые космы разлетелись во все стороны. — Не любить. Люди говорят и делают плохие вещи для Хункапа Аюб.

— Но ты знаешь путь через высокие горы и вниз к подножию с другой стороны?

Животное резко встало и нависло над Эхомбой. Симна и Алита напряглись — однако громадное существо лишь хотело выказать свое рвение и желание помочь.

— Хункапа знать! Ты хочешь, Хункапа тебя вести?

— Очень, — улыбнулся Эхомба.

— Хункапа не любить города людей, но… ты спас Хункапа из клетка. Хункапа тебе должен. Давай идти сейчас! — Не говоря больше ни слова, их жуткий товарищ повернулся и направился в сторону горы Сказе, удаляясь нечеловечески широкими шагами.

— Эй, подождите минутку! — Симна торопливо собирал свои вещи. Алита уже трусил следом за Аюбом, а Эхомба шагал чуть позади. Северянину пришлось немного пробежаться, чтобы их догнать. Он надеялся, что им не попадется какой-нибудь затерянный горный житель вроде старика Куберта. Учитывая, что впереди шествовали Хункапа Аюб и огромный черный кот, Симна не хотел брать на себя вину за то, что какой-то несчастный, ничего не подозревающий отшельник умрет от разрыва сердца.

Вершины Хругарского хребта вблизи выглядели гораздо выше, нежели казались издалека. Над всеми ними поднималась гора Сказе — зазубренное, устремленное ввысь нагромождение утесов, чья верхушка царапала облака, проплывающие ниже шестнадцати тысяч футов. Изрезанные глубокими долинами, по которым неслись бурные потоки, эти горы представляли собой серьезное препятствие для каждого идущего с юга.

Хункапа Аюб, видимо, прекрасно знал, куда идет. Когда Симна пожаловался на то, что приходится лезть по особенно крутому подъему, Аюб заметил в своей лаконичной и мягкой манере, что склоны по обе стороны от их маршрута гораздо более отвесные. Когда однажды Эхомба забеспокоился, что река, вдоль которой они шли, загибает на юг, их лохматый спутник умолял его проявить терпение. И действительно, к вечеру русло ручья снова повернуло на север.

Путники карабкались вверх до тех пор, пока разреженного воздуха стало не хватать для дыхания. В этой атмосфере Эхомба и Симна двигались медленнее, а черный кот плелся, опустив голову, вместо того чтобы держать ее высоко. Однако их проводник оказался в родной стихии. В холодном разреженном воздухе он словно распрямился и стал выше. Его походка сделалась более плавной. Он чувствовал себя все увереннее, хотя его спутников начали терзать сомнения.

Натянув на себя всю имевшуюся у него одежду и в результате став похожим на одного из тех горемык, которые околачивались на задворках Бондрессея, Симна непрерывно хлопал себя по бокам, чтобы согреться.

— Ты уверен, что это правильная дорога, о наш пушистый проводник? Мы уже который день в пути.

— Правильная дорога. Единственная дорога. — Толстая мохнатая рука указала на уходящие ввысь каменные стены, сжавшие путников с обеих сторон. — Идите вон там или там, и вы умирать. Хункапа нормально, но не ты, не Этиоль. — Простодушная улыбка расплылась на обрамленном бакенбардами лице. — У вас нет достаточно волос.

— У меня много чего нет, — сварливо буркнул северянин. — Вот прямо сейчас, например, кончилось терпение.

Хотя Эхомба мерз не меньше, чем его низкорослый спутник, он не выказывал своих ощущений ни видом, ни словами.

— Видишь ли, Симна, между тем местом, где мы находимся, и тем, куда направляемся, располагаются горы. Я не меньше твоего сожалею, что не существует более легкого пути. Тем не менее мы неплохо продвигаемся вперед. — Он обернулся к следопыту. — Ведь мы хорошо продвигаемся, да?

— О! Очень хорошо, очень хорошо! — Снова очутившись в своих любимых горах, их огромный увалень-проводник пребывал в отменном настроении. Его воодушевление было заразительно, и часть его просто не могла не передаться путешественникам. Так продолжалось еще несколько дней.

Затем начался снегопад.

Эхомба только однажды видел снег во время охотничьей экспедиции в отдаленные горы, лежавшие к северо-востоку от его дома. Путь туда занял много дней в период самого холодного времени года. Он помнил, как его удивляли мокрые белые комочки, падавшие сверху и таявшие на ладони, помнил мягкую, тихую красоту неба, превращавшегося из голубого в серое, а потом в белое.

Тот снег быстро таял, упав на теплую землю. Этот же оставался, радостно встречаясь со снегом, который выпал раньше. Вместо того чтобы таять, он собирался в сугробы. Кое-где сугробы превышали рост человека и походили на барханы в пустыне. Вот, оказывается, чем были эти большие пухлые пятна, решил пастух: холодными белыми дюнами, поднимающимися на склонах окружавших гор.

У Симны, повидавшего и на родине, и во время многочисленных странствий много снега и ненастья, это явление особенного восторга не вызывало. Снегопад причинял ему лишь неудобства и все больше раздражал.

— На что ты так глазеешь, Этиоль? — Продрогший северянин изо всех сил пытался не отставать от высокого южанина. — Если мы в самом ближайшем будущем не начнем спускаться, то замерзнем здесь насмерть.

— Я просто любуюсь красотой, — ответил пастух. — В стране наумкибов земля бывает желтой и оранжевой, серой и коричневой. А оказаться среди белизны — это для меня совершенно новое ощущение.