По Мыслящим Королевствам - Фостер Алан Дин - Страница 39

Шагнув назад, он захлопнул за путешественниками дверь. Сквозь стекло Эхомба увидел, как хозяин поворачивает в замке большой латунный ключ.

— Ну что мы стоим здесь, как тупые бараны? У нас всего несколько минут. — Не дожидаясь товарищей, Симна со всех ног бросился вперед. Эхомба и Алита последовали за ним.

Они достигли угла, но не повернули.

— Что это такое? — Эхомба внезапно остановился.

— А что? — Стараясь дышать как можно ровнее, Симна замер в нескольких шагах впереди пастуха. — Я ничего не слышал. Эй, что ты там ищешь?

Эхомба всматривался в темный проулок между двумя тихими, мрачными домами. Симне и в голову не пришло бы делать это даже в более подходящий момент, не то что сейчас. Он, не веря своим глазам, смотрел на пастуха, а высокий южанин тем временем шагнул в тень, которая была чернее окружающей ночи. Симна, понимая, что время поджимает и не замедлит своего бега ни для кого, положил мощную ладонь на руку своего спутника.

— Что, по-твоему, ты делаешь, братец? Бывало, я опаздывал на похороны, опаздывал на встречи, опаздывал к друзьям прекрасной летней ночью, однако мне не хочется опаздывать к двери этого пансиона. Пошли! Какой бы кусок дряни ни возбудил твое необъяснимое любопытство, утром он по-прежнему останется там.

Кот позади них спокойно ждал, разглядывая пустынную улицу.

— Нет, — ответил Эхомба по обыкновению тихо, но твердо. — Не думаю, что останется.

В глубине проулка что-то застонало. От этого звука у северянина по спине побежали мурашки. Сжав губы, он попытался вытащить друга обратно на тротуар. Эхомба сопротивлялся.

Стон повторился, и сковывавший Симну страх несколько ослаб. Приглушенные сетования явно исходили из человеческого горла, а не от какого-нибудь бормочущего урода, сбежавшего от вечных мучений с того света.

— Сюда!..

Что-то вполголоса бормоча, северянин шагнул вперед и выругался, наступив на гниющие пищевые и еще более смрадные и мерзкие отбросы.

Человек, которому Эхомба помогал встать на ноги, находился на грани крайнего истощения. Это был мужчина; очень маленький мужчина, едва четырех футов роста. Сказать точнее было трудно, ибо, несмотря на то что его поддерживали сильные руки пастуха, ноги человека как будто работали с трудом. Они демонстрировали явную тенденцию брести сами по себе словно следовали некоему собственному маршруту. Что, понятно, создавало определенные трудности.

Когда Симна подхватил мужчину под руку, друзьям удалось вывести злополучного человечка из проулка. Весил он крайне мало. Вновь оказавшись на тротуаре, путешественники поставили фигурку на землю, прислонив к стене. Симна с гадливостью вытер руку. Хилый субъект был грязен, как вывалявшийся в луже боров, а запах, явившийся вместе с ним, обладал гнусным свойством прилипать ко всякому, кто оказывался рядом. Посмотрев в сторону людей, Алита с отвращением сморщил нос.

— Ты кто? — Каким-то чудом преодолевая вонь, Эхомба, нагнувшись, приблизил лицо к чуть дышащему человечку. — Мы хотим тебе помочь. Ты знаешь, сколько времени? — Он кивнул в сторону темной, пустынной улицы. — Здесь оставаться нельзя.

— Приятно слушать тебя, братец. — Симна, полный дурных предчувствий и нетерпеливый, стоял, сверля тревожным взглядом дорогу. — Может, теперь пойдем? Ну пожалуйста.

— Нет, никуда мы не пойдем, пока не поможем этому бедолаге. А если понадобится, понесем его с собой. — Пастух взглянул на своего спутника. — Я не брошу несчастного на произвол той судьбы, которая, по словам лавочника, подстерегает в этом городе людей по ночам.

— Хорошо, хорошо! Некогда спорить. Давай тогда снова поставим его на ноги. — Симна уже было наклонился — и едва успел вовремя отпрянуть, поскольку человечек предвосхитил грядущую помощь извержением содержимого своего желудка по всему тротуару.

— Ради Гиеирвола, ну что за гадость! — Повернувшись спиной к осевшей фигуре, Симна сделал большой глоток свежего ночного воздуха. Эхомба остался на месте, хотя и следил за тем, чтобы не оказаться на линии огня.

У жалкого субъекта, при его субтильности, очень мало чего осталось в желудке. Тем не менее тошнило бедолагу еще целую минуту или около того. Контрапунктом к его скрежещущим сухим приступам рвоты прозвучал колокольный звон, одиноко разнесшийся вдоль и поперек города, возвестив и прокляв наступление полуночи.

— Ну вот, — пробормотал северянин. — Надо убираться отсюда. Немедленно. — Низко наклонившись, однако отворачивая от человечка лицо как можно дальше, он проговорил сурово и внятно: — Как тебя там… ты это слышал? Сейчас полночь, и если то, что нам рассказали; правда, теперь нечисть может свободно рыскать по улицам в соответствии с вашим проклятым Уложением. Пора тебе, дружок, уносить свою костлявую задницу. Не знаю, почему Эхомба хочет ее спасти. Что до меня, я бы оставил тебя здесь, какая бы бойня тут ни началась.

Слезящиеся желтые глаза скосились на северянина. Кривая улыбка появилась на заросшем, нездоровом лице. Прижав трясущийся палец к одной стороне острого горбатого носа, человек ответил, пьяно хихикнув:

— Накер знает, Накер все знает! — Представившись посредством этого заявления, он выпустил желто-зеленую соплю в направлении сандалий собеседника.

Симна проворно отскочил в сторону.

— Эй, поосторожнее, урод гнилой! Ты что делаешь? — Повернувшись к Эхомбе, он добавил: — Пьяный в стельку! Причем, судя по виду и запаху, уже давно.

Опираясь костлявой спиной о стену, субъект поднялся и занял приблизительно стоячее положение.

— Ты чего, не слышал, что я сказал? Ты что, не знаешь меня?

— Нет, — прорычал Симна, прислушиваясь и стараясь не выпускать из поля зрения оба конца улицы. — И кто же ты такой, ходячий кусок окаменелой блевотины?

Неуверенно хмурясь, человечек распрямился более или менее во весь свой невпечатляющий рост.

— Я — Накер. Накер Сведущий. — На его лице снова возникло что-то вроде неуверенной улыбки. — Я знаю все.

Он вперил взгляд в Эхомбу. — Спроси меня. Валяй задай мне вопрос. Любой.

— Лучше позже. — Осторожно обняв за плечи человечка, похожего на сухой лист, пастух развернул его. — Мой друг прав. Сейчас надо уходить.

— Конечно, почему бы нет? — Накер Сведущий был чрезвычайно покладист. — Ну, давай спроси меня что-нибудь. Что угодно.

Раздраженный и в равной степени недоверчивый, Симна старался не отставать от Эхомбы.

— Как зовут мою незамужнюю тетку с материнской стороны?

— Вхерилза, — ответил Накер без малейшего колебания. — А ее сестер — Прилли и Чоксу.

Северянин заморгал, сразу же позабыв о грозящих ночных ужасах.

— Как?.. Клянусь бородой Гренрака, верно. — Подхватив чахлого субъекта под костлявую руку, Симна приблизил к нему лицо. — Откуда ты узнал?

— Уж Накер-то знает. — Человечек еще раз прижал палец к ноздре, но когда встревоженный Симна отпрянул, он лишь захихикал. — Накеру все известно. Ну, спроси еще. — Словно вознося молитву о ниспослании дождя, он широко раскинул в стороны трясущиеся руки. — Я все знаю!

Совместными усилиями, наполовину волоча, наполовину неся, Эхомба и Симна затащили легкое тело за угол. В конце улицы они увидели единственный огонек, светящийся в ночи, — приветливую вывеску с эмблемой пансиона. Симна удвоил усилия.

— Давай, господин Всезнайка. Пройди еще немножко и тогда сможешь все объяснить.

— А чего тут объяснять? — Его голова болталась на шее так, словно в любой момент могла отломиться. Накер повернулся к меньшему из трех своих спасителей: — Я знаю все. Что тут тебе непонятно, скучный маленький новобранец армии корыстолюбцев?

Сжав зубы, Симна пропустил мимо ушей это оскорбление и сосредоточился на перетаскивании слабенького тельца по боковой улице. Стараясь не дать своему подопечному заснуть еще в течение нескольких секунд, Эхомба решился задать вопрос:

— Сколько нам еще добираться до пансиона в конце улицы?

— Я не тот, кому следует задавать такой вопрос.

Симна насмешливо фыркнул: