По Мыслящим Королевствам - Фостер Алан Дин - Страница 14

— Мы не собираемся возвращаться. — С тяжелым сердцем Симна пересчитывал оставшееся золото. — Как же вернуть тебе лодку?

— Это меня не беспокоит, нисколько не беспокоит. — В рассеянных туманом солнечных лучах рыжая шерсть почти светилась. — Назад вы пригоните ее сами, вот увидите. — Орангутанг плюхнулся в кресло-качалку, стоявшее на открытой веранде его крохотной деревянной хижины, и с довольным видом стал раскачиваться.

Пастух и северянин обменялись взглядами. Безразличный к коммерческим делам черный кот уселся у воды и развлекался тем, что небрежными ударами лапы выуживал любящую мелководье рыбешку.

— Это еще почему? — без обиняков спросил Симна. Вынув изо рта тонкую трубку, орангутанг длинным пальцем указал на болото:

— Потому что вы никогда через него не переберетесь, вот почему. Можете попробовать, но рано или поздно вам придется повернуть назад.

Обезьянья убежденность разозлила Симну, однако он сдержался.

— Ты нас не знаешь, дружок. Я — довольно известный искатель приключений и фехтовальщик, мой рослый друг — знаменитый волшебник, а вон на того кота, что мирно играет около твоего маленького причала, если он возбужден, бывает жутко посмотреть. И никакая заросшая тростником вонючая трясина нас не остановит.

— Не болото заставит вас вернуться, — сообщил орангутанг, — а лошади.

— Лошади? — Эхомба поморщился. — Что такое лошадь?

— Разрази меня зеленый взгляд Глеронто! — Симна в изумлении посмотрел на друга. — Неужели ты не знаешь, что такое лошадь?

Эхомба окинул его бесстрастным взглядом.

— Никогда не видел.

Северянин даже не пытался скрыть недоверие.

— В холке крупная, как большая антилопа. Худее быка. Похожа на зебру, только без полосок.

— А! Это я могу себе представить. — Снова обретя уверенность, пастух обратился к хозяину: — С какой стати несколько лошадей не дадут нам пересечь болото?

Старая обезьяна прищурилась, глядя мимо гостей вдаль.

— Потому что они сумасшедшие, вот почему.

—  — Сумасшедшие? — Симна, повернув голову направо, плюнул, едва не попав на террасу. — Что значит сумасшедшие?

Орангутанг взмахнул дымящейся трубкой.

— Полоумные. Сущие психи. Помешанные, весь их огромный скачущий табун. — Он сунул трубку обратно в рот и пустил облако дыма. — Всегда такими были, такими и останутся. Потому-то никто и не может перебраться через топь. Неделями шли в ту или другую сторону, чтобы обойти болото, но пересечь так и смогли. Лошади. Безумцы на четырех ногах. А у некоторых из них даже по восемь. — В подтверждение собственных слов он многозначительно кивнул.

— Это невозможно. — Симна поймал себя на мысли, что начинает опасаться за душевное здоровье их лохматого хозяина.

— Более чем невозможно, что уж тут говорить. Прямо-таки невероятно. — Рыжеволосая обезьяна безучастно махнула рукой в сторону бесконечных зарослей тростника. — Но вы поезжайте. Сами убедитесь. Вон там найдете мою плоскодонку. Гребите веслами или отталкивайтесь шестом — как пожелаете. Кто знает? Может, вам и повезет. Может, вы станете первыми, кто переплывет. Только я сомневаюсь. Эти лошади — они настоящие, и у них большие уши.

Эхомба решил пока отнестись к рассказу старого орангутанга как к истине. С юных лет он научился не осмеивать даже самые необычайные россказни, дабы не оказалось, к его стыду и вреду, что это правда. Как им уже довелось убедиться во время путешествия, мир был до предела наполнен неожиданностями. Возможно, тут действительно обитали чокнутые лошади.

— Я вот чего не понимаю: безумные они или здравомыслящие, но какое табуну лошадей дело до того, перейдет кто-нибудь болото или нет?

Толстые губы изогнулись в человекообразной улыбке.

— А чего меня спрашивать? Я всего лишь ушедший на покой рыбак. Если хотите знать, то спросите у лошадей.

— Так и сделаю. — Встав с корточек, Эхомба повернулся и шагнул с террасы. — Пошли, Симна.

— Ага. — Одарив обезьяну последним скептическим взглядом, северянин поспешил за своим другом.

Лодка была не ахти какой хорошей; с другой стороны, и край болота — не большая гавань Либондая. Другое средство переправы отыскать не удалось. Тут жили и другие рыбаки, с другими лодками, но никто не согласился предоставить судно путешественникам. Все без исключения отказали, не вдаваясь ни в какие объяснения. Теперь причина их несговорчивости стала ясна — они опасались из-за лошадей лишиться своего имущества.

У лодки было плоское крепкое дно и низкие борта, отчего она больше походила на простую доску с сиденьями. У нее имелся руль, который помог путешественникам определить местоположение кормы, а нос был подрублен, что позволяло проталкивать лодку через преграждающие путь водные растения. Весел не оказалось, нашлись только шесты.

— Значит, повсюду мелко. — Симна взвесил в руке тяжелую, необструганную дубину.

— Похоже на то. — Эхомба выбрал палку подлиннее и тоже прикидывал ее вес.

— Досадно, — промолвил Алита, грациозно запрыгнув в неказистое суденышко, — что у меня нет рук, и поэтому я не смогу помочь. — Свернувшись калачиком, он сразу же заснул.

— Ох уж эти кошки!.. — Покачав головой, северянин с неприязнью поглядел на Алиту. — Сначала кошки, а теперь, кажется, еще и лошади. — Он опустил конец шеста в воду, напрягся, так же сделал Эхомба, и лодка отошла от берега. — Я не очень-то люблю животных. Кроме тех случаев, когда они хорошо приготовлены и поданы под подобающим соусом.

— Выходит, у тебя с котом есть нечто общее, — заметил пастух. — Он точно так же относится к людям.

— Это болото могло бы быть райским местом, если бы не москиты, черные мухи и комары.

К удивлению своего спутника, Симна не особенно сетовал на них. Когда любопытный Эхомба наконец осведомился о причинах столь нехарактерного стоицизма, северянин объяснил, что, основываясь на поведении насекомых, с которыми он познакомился на берегу, он ожидал гораздо худшего здесь, посередине топи.

— Птицы и лягушки. — Эхомба не обращал внимания на камыши и тростники, бившие его по рукам и по телу, и ритмично работал шестом. — Они уменьшают количество этих мелких кусачих существ. — Он проводил взглядом парочку сизоворонок с сиреневыми грудками, пулей пронесшихся сквозь кусты. — Если бы не такие, как они, то к тому времени, когда мы переплыли бы болото, в нас не было бы ни капли крови.

Симна кивнул, а затем хмуро посмотрел на мирно посапывающего в центре лодки кота:

— В первый раз я завидую твоему черному меху.

Один рыжевато-желтый глаз наполовину приоткрылся.

— Не стоит. Жарко, да и все равно меня кусают с обоих концов, если не посередине.

Эхомба запрокинул голову, чтобы проследить за стаей из сотни или больше бирюзовых фламинго, благодаря окраске почти невидимых на фоне неба. Эти птицы были ему знакомы. Пастух знал, что они приобретают свой ослепительный небесный цвет вследствие того, что едят ярко-синих креветок, которые в изобилии водятся в теплых мелких озерах.

Потревоженный полетом фламинго, из-под воды вырвался выводок блуждающих огоньков и разлетелся во всех направлениях, но их бледное свечение было едва заметно в ярких солнечных лучах. Разбрызгивая воду, мимо прошлепало стадо ситатунг, плоские ноги которых позволяли миниатюрным антилопам ходить по листьям лилий, цветущим гиацинтам и другим водяным растениям. В высокой траве резвилась капибара, а вдалеке разносилось гортанное похрюкивание бегемотов, словно компания толстяков смаковала отличный анекдот.

Гигантские сухопутные ленивцы, с пятнистой желтовато-серой шерсти которых капала вода, печально бродили по трясине, обвивая вокруг сочных бутонов цветущих растений свои длинные цепкие языки и отправляя их в рот. Перепончатолапые вомбаты дрались за жизненное пространство с розовоносыми нутриями. Жизнь в болоте била ключом.

Между тем никаких лошадей, душевно неуравновешенных или иных, не наблюдалось.

— Возможно, старый Рыжик, говоря правду, все-таки ошибался. — Симна быстрее заработал шестом, вынуждая и Эхомбу сделать то же самое, чтобы плыть ровно. — Наверно, здесь живут несколько сумасшедших лошадей, но они не могут находиться сразу повсюду. На таком огромном пространстве они вполне могли нас и не заметить. — Он перевел дух, стирая со лба пот. Посреди болота было не особенно жарко, но влажность давала о себе знать.