12 табуреток. Непридуманные истории о тех, кто не погашает кредиты - Бориз Йана - Страница 34

За годы, последовавшие за вереницей экономических кризисов, мне «посчастливилось» познакомиться с толпами юристов. В основном, все очень адекватные и вполне съедобные профессионалы.

Вот, например, приходит ко мне в меру милая женщина-адвокат с умными печальными глазами, перешагнувшая 50-летний рубеж. У неё в запасе есть и знания, и опыт, нет лишь аргументов в пользу уважаемого нанимателя. После непродолжительной беседы адвокат признаёт, что наши требования бесспорны, и долг подлежит возврату в полном объёме без разночтения и разноисчисления. После этого дискуссия перетекает на предмет современных БАДов, методов лечения возрастных хронических заболеваний и прочую приятную женскую болтовню. Получив ценнейшие сведения из области нетрадиционной медицины, в конце встречи осмеливаюсь задать вопрос:

– Если вы заранее были убеждены в том, что ваш наниматель неправ, и ему не стоит рассчитывать на удовлетворение своих претензий в суде, то зачем же вы взялись его защищать?

– Потому что гражданин, обладающий правами согласно Конституции, нанял меня для защиты своих прав и интересов. Я обязана защищать любого, кто ко мне обратится, – тем более, что человек оплатил мои услуги.

Что ж, ответ предельно компетентный, не к чему придраться.

Многие сограждане предполагают, что наличие адвоката или юридического представителя заранее обеспечивает успех предприятий под названием «переговоры с кредитором» или «судебный процесс». Это отнюдь не так.

Зачастую правозащитники берутся за дела, лишь следуя профессиональной этике. Некоторые из моих знакомых юристов признавались, что предпринимали попытки отговорить клиента от долгих и дорогостоящих судебных исков, однако охота пуще неволи. Если клиент хочет поиграть в модный нынче квест, по мотивам которого снимают популярные голливудские сериалы, никто не может ему запретить.

Хотя встречаются и менее добросовестные специалисты, которые воодушевляют потенциального клиента, рисуя ему несбыточные картины «победы пролетарской революции в борьбе с мировым империализмом». Однажды пришла ко мне такая сладкая парочка, подталкивая стесняющегося молодого человека – по совместительству нашего заёмщика, – и попыталась уговорить не взимать просроченное вознаграждение и пеню аж за целых шесть месяцев. Они предлагали обняться, расцеловаться и мирно распрощаться, вернув в кассу микрофинансовой организации только сумму основного долга.

Извините, конечно, я не против обниматься и целоваться с представителями обоих полов, тем более за деньги, но наша организация, как и любое кредитное учреждение, живёт, дышит и кормится только за счёт этого самого вознаграждения, именуемого в простонародии процентами. Если мы будем выдавать деньги безвозмездно, получается, и все сотрудники компании должны трудиться без оплаты, и расходы на содержание офиса хозяева должны платить из своего кармана, и банки должны нас ссужать под ставку 0,0 % годовых. Если бы эта утопическая картина могла претвориться в жизнь, мы бы рассматривали возможность отказаться от вознаграждения, взимаемого с клиентов. А на нет и суда нет.

В другой раз в затруднительное финансовое положение попала одна замечательная бабушка. Кредит, разумеется, брал её несмышленый сынок 45 лет от роду, но после того, как его афера накрылась бытовым инвентарем в форме медного тазика, он тактично отошёл на третий план и выставил в авангард маму-пенсионерку.

Занимательно будет узнать, зачем нужен был кредит. Дело в том, что парню обещали блестящую победу в каком-то тендере, проводимом государственным предприятием.

В последнее время что-то побаиваюсь слова «тендер». Очень много клиентов стали обращаться за займами как для участия, так и для исполнения. Здесь замкнутый круг получается. Если «для участия», то зачем им деньги: они ведь ещё ничего не выиграли? А если «для исполнения», то зачем они вообще в тендере участвовали: у них ведь денег нет!

Нашему герою обойти злостных конкурентов в написании никому не нужных бумажек обещал не аким, не государственное предприятие и не сотрудник аппарата президента, а некто Юра. Больше мы про Юру ничего не знаем, так же, как и про судьбу полученных в кредит денег. А в качестве залога был предоставлен мамин домик, в котором она проживала со всем семейством, то есть с сыном, невесткой и внуками.

Фарида Газизовна представляла собой тот тип энергичных и жизнерадостных старушек, для которых существует только два мнения: первое – это их собственное, а второе – неправильное. Роста она была небольшого, поэтому казалась кругленькой, хотя полнота вполне соответствовала возрасту и комплекции. Сходства с пухленькой уточкой добавляла переваливающаяся походка, при ходьбе дама раскачивала всем туловищем, включая аккуратно завязанный платочек на голове, в такт утиным шажкам. Опрятные шерстяные кофточки цвета бордо или глубокий ультрамарин и бесформенные чёрные юбки ниже колен не добавляли моложавости или статности её фигуре, впрочем, как и домашние тапочки, надетые на толстые шерстяные носки домашней вязки.

Платок был повязан не как у боярыни Морозовой на картине В. И. Сурикова, а как у купчихи за чаем на полотне Б. Кустодиева. Такая форма головного убора, подпираемого круглыми румяными щёчками и парой-тройкой аппетитных подбородков, придавала его хозяйке некоторую солидность.

Но вернёмся к шерстяным носкам, они того заслуживают. Кредит, ставший причиной нашего сближения с Фаридой Газизовной, перешёл в категорию проблемных в конце лета. На дворе нещадно палило и парило, жёлтые высохшие листья несвоевременно облетали и беспорядочно кучковались на спёкшейся земле вместо выжженного газона. Прохожих было мало, лишь к вечеру оживал район Оперного театра и площадь им. Д. А. Кунаева, где резвились прохладные струи фонтанов.

И в такую жару к нам пожаловала Фарида Газизовна в тёмном хлопчатобумажном одеянии с длинными рукавами и излюбленных шерстяных носках.

Достопочтенная матушка проблемного заёмщика сначала посетила нас собственной персоной в единственном числе, требуя прощения долга. Она запаслась решительными манерами, бодрой интонацией, требовательными нотками и красноречивыми жестами. Мы не поняли, почему требуется простить долг, и поэтому не смогли пойти навстречу.

Во второй визит Фарида Газизовна сообщила, что пенсионерам кредит нужно прощать. Мы были очень рады получить такую ценную информацию и готовы исполнить свою всепрощающую миссию, но, в свою очередь, нам для этого требовался какой-нибудь документ, а лучше всего закон, постановление Верховного суда, правительства, хотя бы акимата о том, что кредиты пенсионерам надо прощать. Таким образом, второй визит тоже провалился.

Глядя на безуспешное развитие событий, энергичная бабулька на третью встречу прихватила подкрепление. Правозащитники, составлявшие почётную свиту обманутой в своих ожиданиях пенсионерки, выступали дружным хором от имени солидной юридической конторы. Это были два парня, едва переступившие порог двадцатилетия, юные открытые лица светились оптимизмом, свойственным молодости, а тщательно выглаженные рубашки и деловые летние брюки – не льняные и не джинсы – демонстрировали серьёзность намерений и неплохую физическую подготовку.

Правда, в этой большой и серьёзной компании не нашлось более мощного оружия, чем пенсионное удостоверение их клиентки. Ребята оказались решительными: глаза прямо-таки горели, руки жестикулировали, как на театральных подмостках, речь грамотная, но бессмысленная и бессвязная. Не могу пересказать, о чём они говорили, так как до сих пор этого не поняла. Видимо, опять просили простить бабке долг, но это мы слышали и раньше.

К чему же апеллировали молодцы? Оказывается, они пытались пугать меня судом. Непонятно, честное слово! Неужели по мне не видно, что боюсь я только карантина и Господа Бога, а судьи и черти таких, как я, давно уже сами боятся? Нужна сверхбогатая фантазия, чтобы предположить, что, испугавшись судебных процессов, в которых наша компания с уверенностью может рассчитывать на удовлетворение своих требований, я прощу милой бабульке долг.