Вторая жизнь сироты (СИ) - "Лисий Хвост" - Страница 56

Он внимательно выслушал её и даже согласно покивал. А потом заявил, что всё равно будет в команде со слабаками и неудачниками. И будут ли это лучшие из них или худшие, ему вот вообще безразлично. Всё равно большую часть работы придётся делать ему, а потому у него нет времени заниматься ерундой. Всё, что дают на уроках, он изучает и заучивает, а сидеть и сто раз повторять одно и то же — это без него.

А её аргументы про то, что так он не заведёт друзей, Арин и слушать не стал. Сказал, что не нуждается, сослался на какое-то важное дело и был таков. Она и возразить даже не успела.

Но ещё больше её бесило то, что он общается с этими гадинами, что бегают за ним, как привязанные. И ещё советы им даёт, учит чему-то. Как он не видит, что они им просто пользуются? Так и вьются вокруг, наперебой подсовывая ему свои бэнто. А он вежливый. Он ест.

Вот почему всё так, а? Она бы тоже могла готовить ему и получше, чем некоторые. Если они вообще потрудились сделать его самостоятельно, а не попросили родителей. Но её стипендии едва хватает на одежду, ручки и тетради, и чтобы самой не протянуть ноги с голоду. Увы, но семьи и счастливая беззаботная жизнь достались другим, а таким, как она, приходится считать каждый рё и ютиться в убогих тесных комнатушках.

На мгновение она попробовала себе представить, каково это — иметь любящих родителей? На что похожие искренние объятия? Что чувствуешь, когда на тебя смотрят глазами, полными гордости и радости, когда ты достигаешь малейшего успеха?

Таких вопросов набралось немало, и ответ на все был один. Она не знала. Всю свою жизнь она была одна и не ведала никакой ласки и любви. Не было ни друзей, ни близких подруг. Единственный, кто был с ней добр, проявлял внимание и заботу, сейчас был неизвестно где. И она чувствовала, что теряет его.

Бедняжка, — давно закончившая раздавать работы и сидевшая на заднем ряду Банко-сан печально покачала головой, — опять переживает за своего друга. Даже не обратила никакого внимания, что все давно ушли. Собственно, она сама-то задержалась в классе лишь для того, чтобы дать девочке немного времени посидеть в тишине.

Жаль, что ей никак нельзя помочь. И хорошо, что она, пусть и не до конца, но всё же поверила в рассказанную ей историю. Не то чтобы там вовсе не было правды, даже наоборот. Арина и впрямь не перевели из-за его характера. Но совсем не потому, что ему нужны для роста какие-то дополнительные испытания. Вот это, разумеется, чушь.

Всё дело в его личных качествах. Гордый. Сильный. Умный и целеустремлённый. Независимый. Не признающий над собой авторитетов. Такие, как он, всегда были ходячими проблемами. Таким был Мадара.

Второй хокагэ, основавший академию шиноби, был очень умным и предусмотрительным человеком. И оставил после себя свод инструкций, в которых было ясно написано, как определить, какой ученик пойдёт по широкой и ровной дороге, а кому достанется извилистая лесная тропинка.

Вот, например, сидящая перед ней с такой грустной моськой девочка. Ответственная, заботящаяся о других, прилежная и послушная. Всегда внимательно слушала воспитателей в приюте, а теперь учителей в академии. Если она продолжит учиться с таким же рвением, в будущем ей гарантирован и А класс, и хорошее распределение с должного качества обучением.

Разумеется, и смутьяны вроде Арина в обязательном порядке получат необходимый минимум. Но не более. Ведь никто в здравом уме не будет своими руками создавать себе проблемы.

Паренёк-то, похоже, что-то такое понимает, раз его тут почти не бывает. Как и все подобные ему, он ищет способ стать сильнее самостоятельно, — она иронично покривила губы, — но ведь будет только хуже. Это ещё один этап тихой проверки. Если бы он смог смириться, показать себя человеком, способным к компромиссу и игре в команде, то и отношение к нему было бы другое. Ему не чинилось бы особых препятствий. И когда-нибудь, при должном усердии и толике удачи, Арин мог бы даже стать токубецу-джонином. Но он всё дальше уходит по пути одиночки.

А это означает, что ему в напарники достанутся такие же неугодные, как и он. И доступ к серьёзным техникам для него будет закрыт. И миссии ему будут выпадать самые неблагодарные.

В общем-то, уже сейчас можно с большой уверенностью сказать, что жить ему осталось несколько лет, не более. Статистика — вещь упрямая, и она гласит, что в первые два-три года после выпуска на полевых миссиях гибнут около восьми-десяти процентов генинов. И добрые две трети из них приходятся на класс Цэ. И число проблемных в списке погибших очень велико.

Впрочем, ками с ним. Его выбор — его проблемы. А вот её задача, как учителя, поддержать и направить такую перспективную девочку в нужную сторону. Привить правильное понимание мира, расставить чёткие ориентиры на пути. Сейчас, конечно, беспокоить её она не будет, момент совершенно неподходящий. Но в ближайшем будущем нужно будет пригласить Касуми к себе и обстоятельно обо всём поговорить.

Ну а пока надо навести мосты и завоевать доверие подающей надежды ученицы. И вот для этого время подходит как нельзя лучше.

— Касуми-чан, — встав, она подошла к по-прежнему грустившей девочке, — все уже давно ушли.

— А? — очнувшись, будущая куноичи растерянно захлопала глазами, но, быстро собравшись, уверенно затараторила, — простите, Банко-сан, я просто задумалась. Уже ухожу.

— Думать — это хорошо. Ты не перестаёшь меня радовать, — улыбнулась ей учитель, — знаешь что? А пойдём, я угощу тебя чем-нибудь вкусным. Что ты больше всего любишь?

Глава 43

Минуту. Всего минуту подождать — и всё начнётся. Успокоив дыхание, я продолжил поедать свой обед. Большая часть поручений от двух несносных девиц была завершена, и, предупредив их об отлучке, я направился в коридор, где сейчас и ожидал сигнала к началу событий. Маршрут был продуман, время рассчитано, а значит, больше половины дела уже сделано. Осталось исполнить.

Стрелка на часах, висевших на стене, дёрнулась и сменила положение. Полтретьего!

За углом, возле которого я сидел, открылась дверь, и раздались удаляющиеся шаги — Кииоши-сан отправился на прогулку. Он всегда, минуту в минуту, выходит из кабинета и так же возвращается. За то время, что я здесь болтаюсь, я досконально изучил привычки и расписание каждого, кто тут работает.

Выждав, пока он удалится, я применил хенгэ, изменив себе лицо и, незначительно, рост и телосложение. Можно было бы, конечно, превратиться и во взрослого, но так просто проще. Не потому, что чакры меньше расходуется. Там настолько несущественная разница, что лично я её не ощущаю. Достоверность. Вот в чём всё дело. Неохота спалиться на такой ерунде, как несоответствие моторики.

Придав себе вид праздношатающегося мальца, я завернул за угол. Коридор оказался пуст, и я быстро проскользнул в кабинет. Был я тут давно, но книжную полку помнил хорошо и сразу же направился к ней. Установка двух маленьких самодельных механизмов не заняла много времени, ибо я не поленился отработать этот момент у себя в общаге. Фактор времени критичен, и задерживаться нигде нельзя. Особенно в чужих кабинетах.

Закончив, я вышел наружу и довольно выдохнул. Снова никого не было, а значит, мне не нужно было уходить, скидывать хенгэ и возвращаться. Тут же отменив технику, я сделал пару шагов и постучал в дверь.

— Войдите! — какой приятный голос.

— Здравствуйте, Мэйко-сан.

Поприветствовав очень симпатичную девушку, я ощутил укол зависти по отношению к Такаши-сану. В деревне было много красивых, очень красивых и потрясающе красивых женщин. И неудивительно. Чистый, незагаженный мир, здоровый образ жизни, влияние чакры и ирьёдзюцу. Было бы странно, будь как-то иначе. Но Мэйко-сан ухитрялась выделяться на общем фоне. Писаной красавицей она не была, весьма приятной наружности — без всякого сомнения. Но она была очень обаятельна и обладала какой-то совершенно чарующей улыбкой. Вкупе с красивым мелодичным голоском эффект был просто убойный.