Лучший частный детектив - Молчанова Ольга Павловна - Страница 8

— Похоже, давно.

Я поднялся со стула:

— Вот что, пусть Серб решает вашу судьбу. Я на его стороне, как бы он ни поступил. Прощайте, Полковник. С вашего позволения свой кейс я заберу с собой. Он мне дорог, как память о событиях этой ночи.

В коридоре я услышал негромкие хлопки выстрелов. Из комнаты, где мы разбирались с охранниками, вышел Серб с пистолетом в руках.

— Это было обязательно? — спросил я его.

— Да, брат, так нужно, чтобы покончить с этим навсегда. Не бери в голову, пусть этот грех будет на мне. Ты постой здесь, я разберусь с Серёгой и будем двигать отсюда.

— Давно знаешь его?

— Давно, ещё с Карабаха. Нам есть что с ним вспомнить.

Он вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Пробыл он там минут десять. Я не знаю, о чём они говорили. Но раздался хлопок выстрела, и Серб появился в дверях с небольшим портфелем в руках.

— Здесь для нас кое-что в качестве компенсации за моральный и физический ущерб, — сказал он. — Сейчас бери свою маму, захвати нотариуса и дуйте наверх к машине. Она, кстати, на мне числится. Ты подожди меня там, права мои поищи, а я задержусь здесь немного. Нужно ликвидировать по максимуму следы нашего присутствия здесь, и устроить как бы имитацию местной разборки для тех, кто когда-то найдёт эту базу. Думаю, что это будет не скоро.

— Хорошо, как скажешь, Андрей.

Я на руках вынес крепко спящую маму наверх, уложил её на заднее сидение микроавтобуса. Молчаливый нотариус, держа в руках потрепанный портфель, пристроился впереди салона. Я нашёл в бардачке права Серба с техпаспортом на машину и сел за руль.

Передо мной среди обширной поляны, со всех сторон окружённой лесом, располагалась какая-то заброшенная база, скорее всего, военная. Ограждающая её колючая проволока местами была порвана, некоторые столбы повалены, сторожевая вышка сильно покосилась. Полуразрушенная корнями трав и деревьев дорога с асфальтовым покрытием шла от бункера, из которого мы только что вышли, и исчезала среди деревьев. Метрах в ста виднелась огромная воронка, уже оплывшая от времени. Я вспомнил девяностые годы и решил, что это взорванная когда-то шахта для пуска баллистических ракет.

Ощутимо болели рёбра справа и колено левой ноги.

Андрей появился спустя минут сорок. От него сильно пахло бензином. Кряхтя, Серб пристроился на коленях между сидениями.

— Всё в порядке, — сказал он, — хрен кто когда свяжет нас с этим местом. Обе двери я запер на винтовые замки, так что попасть в бункер теперь будет непросто. Положи ключи в бардачок, глядишь, пригодятся ещё. Поехали, только, я прошу тебя, брат, осторожнее на ухабах: помни о моей заднице. У тебя, кстати, нет знакомого проктолога?

Я обещал подумать, и мы медленно тронулись с места. С момента ночного звонка прошло всего лишь четыре часа.

Выехав из леса, я сразу же определил, что мы находимся километрах в шестидесяти от Города. Спустя час наш микроавтобус уже мчался по самому длинному проспекту в направлении с востока на запад. За все время в салоне машины не было произнесено ни слова. Почему-то было не до разговоров.

Ближе к центру мы попрощались с нотариусом. Серб взял у него номер телефона и сказал, что побеспокоит ближайшими днями. Соломон Матвеевич был сама любезность. Он заверил, что в любое время он готов помочь таким достойным людям, которые вырвали его из лап этих бандитов.

Мама всё ещё спала. Я отнёс её в квартиру, аккуратно раздел и уложил в постель. Серб отправился в ванную и занял её, похоже, надолго. Мне нужно было чем-то занять себя, и я стал готовить завтрак: кофе, яичница, хлеб с маслом, сыр. Стандартный утренний набор не обременённых семьёй мужчин.

Серб вышел из ванной в одних трусах, посвежевший и даже слегка помолодевший. Исчезла щетина на лице.

— Я по случаю постирушки устроил. Всё на мне такое грязное, что сам себе противен. Где можно повесить, чтобы просохло быстрее?

— На балконе, там солнечная сторона, быстро высохнет. Давай быстрее, завтрак готов.

— Я мигом, ты для меня яиц не пожалей: два дня уже как на диете.

Серб набросил на плечи мою старую растянутую футболку, и мы сели завтракать. Уже за кофе послышались шаркающие шаги, и на кухню, кутаясь в халат, вошла мама. Её лицо было сонным. Увидев нас, она замерла в недоумении:

— Игорёчек, родной, как ты здесь оказался? Ты знаешь, мне приснился ужасный сон, будто бы меня выкрали какие-то люди, и ты меня должен был спасти. А кто этот человек в твоей футболке? И почему вы завтракаете без меня?

Я поднялся и поцеловал её:

— Мама, садись с нами пить кофе. Это Андрей. Андрей, это моя мама, её зовут Валентина Петровна. Мама, мой приятель попал в сложную ситуацию, и мне пришлось помочь ему. Поскольку это было неподалёку отсюда, мы решили заехать к тебе и привести его одежду в порядок. Она сейчас сохнет на балконе. Ты спала, и я не стал тебя беспокоить. Мы уже позавтракали. Хочешь, я приготовлю тебе яичницу?

— Нет, Игорёк, спасибо. Я выпью с вами кофе, можно небольшой бутерброд с сыром, если не трудно.

— Одну минуту.

— Так это был всего лишь сон?

— Ну, конечно, мама. Это был всего лишь дурной сон, не более того. Забудь его, вот твой кофе и бутерброд.

— Спасибо, сынок. А чем вы занимаетесь, Андрей?

Серб при этих словах поперхнулся, не зная, что ответить.

— Мама, Андрей — эксперт в области корпоративной этики, он улаживает различные конфликты между людьми.

— Боже мой, какая интересная работа! По вашему виду, Андрей, я никогда бы об этом не догадалась. А что у вас с лицом?

— Мама, ты же знаешь, как меняет человека костюм и галстук. А лицо — это результат неосторожного поведения в ванной: поскользнулся, упал, хорошо хоть не гипс.

При этих словах Серб что-то невнятно промычал, как бы подтверждая мои слова.

— Да, я согласна, Игорёк, одежда меняет человека. Вы будьте осторожнее, Андрей, особенно в ванной, берегите себя. Что-то у меня кружится голова, пожалуй, я вернусь в спальню. Проводи меня, сынок, пожалуйста.

— Хорошо, мама, обопрись на меня.

Я уложил её в постель. Она закрыла глаза и тут же уснула. Видно, неслабую дозу снотворного вкатили ей люди Полковника.

На кухне Серб допивал очередную чашку кофе.

— Хорошая у тебя старушка, — сказал он, — добрая, это сразу видно. Ты запиши, кстати, чем это я занимаюсь на гражданке, возьму на вооружение. Какие планы? Что будем делать дальше?

— Ну, я думаю, мы сейчас вздремнём пару часиков, поскольку ночь у нас была короткая и нервная. К этому времени высохнет твоя одежда. Жаль, не могу поделиться своей, размер не тот. Потом поедем ко мне. Там ты поживёшь столько, сколько тебе понадобится для того, чтобы привести себя в порядок и устроить свои дела. Думаю, ты имеешь определённые планы в отношении твоей жены?

— О, да! Ты даже представить себе не можешь, какой я имею шикарный план для этой сучки. И Соломон Матвеевич поможет мне реализовать его. Не стану посвящать тебя в подробности, потом расскажу. Ты, кстати, не забудь в отношении проктолога.

— Не волнуйся, сегодня будешь на осмотре. Это недалеко от моего дома. Я и сам хочу показаться травматологу, что-то не на шутку болят рёбра, нога.

— Ну, вот и хорошо, тогда найди у мамы в аптечке что-нибудь обезболивающее, и ложимся спать. Не могу уже, глаза слипаются. Да, чуть не забыл, там, в ванной на полочке, я оставил перстень Полковника. Когда-нибудь я расскажу тебе одну интересную историю. Оставь его себе на память о наших приключениях.

Я быстро приготовил два спальных места, Серб принял горсть пенталгина, и сон пришёл к нам мгновенно.

Проснулись только к полудню. Мама приготовила к этому времени свой фирменный борщ, мы пообедали и поехали ко мне.

— Неслабая квартирка! — заметил Серб, знакомясь со своим временным жилищем. — А нельзя ли прикупить здесь такую же?

— Не знаю, нужно спросить у застройщика. По-моему, ещё есть непроданные квартиры.

Я отвёл ему место в кабинете, после чего мы сходили в ближайший супермаркет, купили одежду для Серба, и посетили врачей. Сербу проктолог сказал, что проблем не так много, как казалось пациенту, хотя он так и не смог понять, чем вызвана такая специфическая травма. Травматолог же определил у меня перелом двух рёбер и трещину в кости на ноге. Ничего страшного: тугая повязка на грудь и покой для ноги в течение недели, как минимум. Но разумнее было бы лечь в стационар. Я отказался, решив, что лучше переживу это неудобство в собственной квартире.