Лучший частный детектив - Молчанова Ольга Павловна - Страница 112

Покушение на доктора было осуществлено хладнокровно и…банально. Пригожина выждала момент, когда он, утомлённый после рабочего дня, заснёт в процедурной. Сделав ему инъекцию, способную остановить сердце пожилого человека, не дожидаясь летального исхода, быстро покинула клинику. Доктор чудом остался жив. Мобильный телефон его с записью «тренингов» для Дины после был обнаружен в квартире преступницы.

…За время пребывания Александры Корсунской в заграничной клинике никто из родственников ни разу её не навестил. Правда, отец исправно оплачивал лечение. Затем мать умерла, отец запил, и девушка понимала, что домой возвращаться бессмысленно. Особую обиду она затаила на брата Павла. Он, успешный и перспективный, к сестре всегда относился с презрением. В полной мере она это ощутила после гибели Григория. Александра тогда ощущала себя виноватой, несчастной… А её беременность воспринималась роднёй как грязное пятно позора. Особенно ей доставалось от старшего брата, он просто изводил её своим оскорбительным отношением.

Затем, когда ребёнок появился на свет, ситуация только усугубилась. Все отмечали, что её сын Юра внешне походил на Егора, да и разница в возрасте у них была небольшая. Ну а после смерти сына, первое, что она испытала, — это глубокая ненависть к Егору, затеявшему тот роковой спуск по реке. Она ничуть не сомневалась, что виновен именно он, этот отпрыск её брата, расчётливого бессердечного человека. И когда после случившегося попала в клинику, то сначала мечтала лишь об одном — умереть. А после, почувствовав, что пошла на поправку, начала впитывать каждое слово профессора Миллера. Беседы с ним, замысловатые его занятия ей нравились чрезвычайно. У женщины появился смысл жизни, который позволял дышать и грел своей жгучей неукротимостью. В этот период она читала запоем, преимущественно книги по психологии.

На одном из последних занятий попросила Миллера выслушать её, это касалось прошлого. Саша открыла душу, поведав своему гуру обо всех пережитых страданиях. Доктор, конечно, многое о пациентке уже знал. Но кое-что из услышанного им явилось настоящим откровением. То, что её в юности изнасиловал брат, как сильны её чувства ненависти к нему. Молодая женщина не хотела возвращаться в дом, где была унижена, растоптана. Она попросила доктора помочь ей. Миллер не мог отказать, старался сгладить агрессивный фон её переживаний, и, как тогда казалось, это ему удалось.

У Миллера оставались в России связи. И он сделал всё, чтобы Александра Корсунская смогла вернуться на родину в совершенно новом качестве.

В Москве её приютили, помогли с документами. А потом просто повезло. Она словно вытащила счастливый билет, встретив Мишу Пригожина. Познакомились на автобусной остановке. Разговорились, несколько раз встретились. Он полюбил её, время спустя предложил руку и сердце. Затем состоялась скромная свадьба, и началась совместная жизнь в его однокомнатной квартире. В супруге её устраивало абсолютно всё: молчаливость, бесхитростность, неприхотливость. Он никогда ни в чём её не упрекал. Не перечил, когда ей вдруг захотелось поменять имя и отчество. Она предъявила супругу простое объяснение — её тяготило прошлое, имя всё время напоминало о безрадостных днях. Для соседей она оставалась Александрой, а в новом паспорте значилось совершенно иное имя: Наталья Николаевна Пригожина.

Потом вдруг она загорелась желанием поступать на факультет психологии. «Хочу людям помогать», — на этот аргумент ему трудно было возразить. Михаил, конечно, мечтал о другом: о детях, семейном уюте. А Саша повторяла с регулярной настойчивостью, что с детьми следует подождать, сначала надо образование получить, тем более что раньше она такой возможности была лишена. Муж сопротивлялся недолго, и ему, шофёру-дальнобойщику, в конце концов, начало льстить, что жена будет учёным человеком. А дети… Ну, конечно, можно и подождать, ведь они ещё молоды, всё у них впереди.

Михаил даже не подозревал, какую волну протеста вызывали в жене разговоры о детях. Ей как-то удавалось скрывать истинные чувства: смерть единственного сына Юры перевернула в ней все представления о справедливом устройстве мира. Дети? Нет! Никогда!!!

…Время шло. Сдав вступительные экзамены, теперь уже Наталья, а не Александра, начала учиться, да столь успешно, что прошла весь курс в сокращённые сроки, затем поступила в аспирантуру. Перед защитой диссертации неожиданно скончался муж Михаил. Несчастный случай. Наталью жалели, выражали соболезнование, и никто не мог даже предположить, что смерть Михаила Пригожина вовсе не была случайной…

Каждодневно оттачивая свою методику управления волей, Наталья Николаевна фанатично искала возможности применить её на практике. Жалобы пациентов на жизненные невзгоды, все эти рассуждения про неверных мужей и непослушных детей — уровень не её полёта. Она давно ощущала в себе потенциал, готовый проявиться в любой момент, необходим был лишь случай, экстремальный случай, когда человек находится в «пограничной ситуации», возможно, перед лицом смерти, как это трактует её наука.

Сомнения мучили недолго. Ну, конечно, лучшего объекта для проведения опыта было не найти. Влиять на волю? Для неё это был уже пройденный этап, — когда на тренингах пациенты со своими проблемами раскрывали перед ней душу, она использовала их с присущим ей фанатизмом, каждый раз убеждаясь в том, что приближается к своей заветной цели. Люди подчинялись ей безоговорочно. В этом она преуспела на сто процентов. А вот на расстоянии, когда психологический контакт трансформируется в некий ассоциативный подавляющий образ, — именно это она вынашивала, оставляя втайне результаты научной разработки от всех коллег, — пока таких попыток не допускала.

…Муж Михаил однажды… просто съехал с трассы, повернув фуру, которой управлял, в сторону обрыва. Многолетний опыт вождения, профессиональные навыки не помогли бедолаге. Гаишники зафиксировали в своих документах банальную причину ДТП: водитель уснул за рулём.

Наталья Николаевна, «погоревав» немного, закончила своё диссертационное исследование, успешно защитилась и начала планировать дальнейшие действия. А планы у неё были грандиозные… Во-первых, она продала московскую квартиру, наследницей которой стала. Во-вторых, прописалась в своём родном городе. Затем устроилась преподавать в местный университет. Достигнутые результаты её возбуждали. Но до конечной цели было ещё далеко. Тени прошлого не отпускали, и в своих грёзах она уже не столько страдала, сколько наслаждалась, обдумывая грядущие шаги в своём победном марше…

Какое разное небо бывает на восходе Солнца! Иногда просто хмурое, свинцовым пятном нависает над головой. То вдруг розовыми проблесками сквозь лёгкое голубое покрывало настраивает на радость и вселяет надежду. Иногда ослепляет багровым цветом раскалённого диска…

…Это утро казалось безмятежным. По чистому, почти прозрачному небу друг за другом плыли какие-то фантастические воздушные существа. Их белые замысловатые кудряшки длинными локонами развевались, создавая ощущение беззаботной лёгкости.

Итак, дело можно закрывать. Однако осадок, в котором намешано было в различных пропорциях всего понемногу: и душевной боли, и трагической безысходности, и чувства жалости, и бессилия перед напором преступных желаний, — не позволял испытать удовлетворения. Переварить это было сложно, и Вера, как непосредственная участница раскрытия изощрённого преступления, долго ещё находилась под впечатлением, продолжая обдумывать детали событий.

Борис, посвящённый в перипетии этой истории, став свидетелем страшного её завершения, также пребывал в смятении.

— Что же теперь с Егором будет? Такое пережить! Парень не хилого десятка, но, надо признать, досталось ему по полной…

— Он юноша с характером! Прямиком отправился к новоявленной тётке выяснять отношения. А Пригожина, боясь разоблачения, из клиники примчалась домой. Она спешила покинуть пределы отечества. Об этом в её записях сказано не раз. Не сомневаюсь, что так бы оно и вышло, если бы не Егор, неожиданно пожаловавший к ней в квартиру. Ей ничего не оставалось, как завершить задуманное здесь и сейчас. Ведь она столько времени лелеяла эту мечту.