"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2 (СИ) - Номен Квинтус - Страница 58

— А зачем ему имя спрашивать? Много ли отставных летчиц в университет поступило?

— Ты не поверишь: только Героев три человека, а летчиц, думаю, чуть не полсотни.

— Это радует. Ладно, вы мне рассказали, я уже все забыла… да, а где у вас новенький орден?

— Глазастая. А мне новый орден не положен, ибо нечего Главным маршалам лично на бомбежки летать. Товарищ Новиков на меня жалобу непосредственно Сталину накатал…

— И что сказал Сталин?

— А сама как думаешь? Приказ-то о бомбардировке мне лично Иосиф Виссарионович подписал… Да и летели-то мы не за орденами, уж ты-то точно не за ними.

Оставшиеся до начала учебы дни Таня Серова, освободившаяся от всех забот в госпитале, бегала по заводу, стараясь закончить все дела, связанные с Сальском. По новому механическому заводу: товарищ Устинов решил, что производство оборудования все же лучше разместить не на оружейном предприятии, и два экспериментальных цеха были выделены в отдельное предприятие. Но определенные этому новому заводу планы в двух цехах всяко было не выполнить, так что велась постройка и трех новых — так что ей приходилось и немцев-строителей распределять, и новое пополнение по нужным местам расставлять. А еще — приводить это «пополнение» в работоспособное состояние.

Так, на завод был распределен молодой выпускник Бауманского института Василий Кудрявцев — который этот институт как раз весной сорок пятого и закончил. Потому что его в армию не взяли из-за очень плохого зрения: человек с глазами «минус восемь» воевать точно не может. А Таня методику восстановления зрения уже на Няше отработала, так что теперь она диктовала подробные инструкции для новенького заводского врача — тоже «совсем зеленой» выпускнице мединститута. По Таниным прикидкам, Вася где-то через полгода сможет нормально видеть без своих даже на вид страшных очков, но для этого процедуру лечения требовалось соблюдать исключительно точно. Евдокия Семенова — эта молоденькая врачиха — поначалу стала капризничать (ну, не нравилось ей работать по восемнадцать часов в сутки), но чуть позже (и после соответственного внушения со стороны старожилов ковровской медицины) она в работу втянулась и даже не сильно удивлялась тому, что человек может прекрасно высыпаться всего за четыре-пять часов…

Однако всего намеченного Тане сделать так и не удалось, и тридцатого августа она отправилась в Москву уже надолго. Предварительно поселив в своей квартире двух Оль в качестве «местоблюстительниц» — вымогнув с товарища Егорова обязательство докторам выделить отдельные квартиры в день их свадеб…

Тридцатого августа Юлий Борисович, сидя напротив Лаврентия Павловича, изрядно волнуясь, говорил:

— На первый взгляд написанное выглядит… не совсем убедительно, однако все же содержит некоторые довольно интересные положения. Теоретическая часть по литиевой бомбе вообще основана на какие-то не до конца ясных предположениях, однако…

— Что «однако»?

— Описание технологии получения тяжелой воды законам физики не противоречит, я уже попросил подготовить экспериментальную установку… лабораторную, и, мне кажется, мы уже осенью сможем ответить на вопрос, имеет ли это какой-то смысл. Еще… насколько мне удалось узнать, в Коврове на оружейном заводе выпускают установки по получению аммиака малой производительности, и если бы нам удалось такую заполучить, то в рамках проводимого исследования это бы дало мощный толчок.

— Насколько я знаю, аммиачные установки представляют собой огромные реакторы весом в сотни тонн и…

— Я не совсем понял, для каких целей используется ковровская, но она действительно небольшая, ее вроде бы делают на основе орудийных стволов чуть ли не трофейных танков.

— Хорошо, я уточню этот вопрос, что еще?

— Еще представляет определенный интерес предложенный математический аппарат расчета плутониевого ядра для бомбы. Он, конечно, тоже изложен без каких бы то ни было обоснований, но вот результаты таких расчетов — они пока полностью совпадают с полученными нами экспериментальными данными. Но главное, и это я считаю самым важным в этой тетрадке — подробно расписана работа атомного котла, настолько подробно, что можно приступать к разработке и даже постройке промышленного котла, в котором можно уже нарабатывать плутоний для основного изделия. Там же очень хорошо и понятно описано, как производить требуемого качества графит для него.

— Но Игорь Васильевич считает, что без проведения экспериментов…

— Я не говорю, что Игорь Васильевич в чем-то не прав, напротив, я тоже считаю, что опытный котел строить необходимо. Но если воспользоваться тем, что изложено в этой тетрадке, такой котел может быть построен уже в этом году. По крайней мере мы не станем предпринимать попытки использовать природный графит: в тетради очень детально расписано, почему этот подход не даст результата. К тому же, насколько удалось выяснить, требуемого нам качества графит уже производится, хотя и не в таких объемах, какие нам требуются. Но если мы сможем увеличить на том заводе объемы производства, что на первый взгляд вполне возможно, то почти гарантированно пустим экспериментальный котел не позднее марта следующего года.

— Оказывается, у нас и графит для атомных работ уже производится. И где же?

— На инструментальном производстве завода номер два: у них для изготовления карбида кремния выстроено несколько печей, в которых они попутно и графит делают для щеток электрических машин. Так вот этот графит…

— У вас есть кому поехать на завод и выяснить, что им потребуется для увеличения производства?

— Тут все же не физик нужен, а инженер. Человека-то послать не сложно, а вот насколько быстро получится результат…

— Ладно, я найду кого в Ковров послать. Это все по документу?

— Ну, если не считать того, что здесь в общих чертах описана схема обогащения урана, которую мы предлагали еще в тридцать девятом… то есть метод центрифугирования, но пока этот вопрос поднимать явно преждевременно. Но думаю, что уже после запуска котла промышленного к этой части нужно будет вернуться…

Таня после посещения канцелярии университета отправилась в общежитие, расположенное на Стромынке. И всю дорогу радовалась тому, что от метро «Сокольники» там идти буквально пять минут — однако как только она зашла внутрь здания, вся ее радость куда-то испарилась. Конечно, Голованов предлагал ей поселиться «хоть у меня, а хочешь — я тебе служебную квартиру предоставлю», но тогда девушка это предложение с негодованием отвергла, а теперь размышляла над тем, а не погорячилась ли она.

Когда она нашла выделенную ей комнату, там уже сидели четыре девушки, причем девушки новой соседке явно были не рады. Скорее всего потому, что все четверо были в гимнастерках, причем офицерских — а Таня приехала в город «одевшись попроще», то есть в привычном и удобном «медицинском комбинезоне номер четыре» голубого цвета. Не хирургическом, а рабочем, надеваемым как правило поверх хирургического если нужно было по улице куда-то пойти и не запачкаться. Или чтобы на улице не замерзнуть: комбинезон был с теплой шерстяной подкладкой. Красивый, в Коврове многие молодые девушки и почти все девочки-школьницы себе что-то подобное сшили — но в общаге МГУ он выглядел несколько вызывающе.

— Здравствуйте, меня в эту комнату поселили, — представилась Таня, а «аборигенки», смерив новую соседку в меру презрительными взглядами, тоже назвали свои имена и указали Тане на стоящую в углу кровать:

— Это твоя будет, а здесь Нина, она сейчас обед готовить вышла. Ты кто и откуда?

— Я Таня, приехала из Коврова, буду учиться на химическом.

— Школьница?

— Я закончила школу в этом году.

— Ты хоть ела сегодня? — с тем же недовольным видом поинтересовалась девушка с погонами старшего лейтенанта, представившаяся Евдокией. — У нас тут немного печенья осталось, подкрепись если голодная: Нинка нескоро с обедом придет, там к плите очередь сегодня часа на полтора. Даже чаю не вскипятить…

— А чайник у вас есть? — Таня с любопытством поглядела на «воинственных» соседок, которые явно старались за суровыми лицами скрыть заботу о младших товарищах.