"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2 (СИ) - Номен Квинтус - Страница 56

Утро тринадцатого июля Таня Серова встретила в Артеме, точнее, на аэродроме Кневичи. Александр Евгеньевич вчера несколько раз прошелся по аэродрому, что-то недовольно бормоча, затем не удержался и спросил у Тани, что случится с бомбой если самолет взлететь не сможет:

— Ладно мы — мы и не почувствуем ничего, но ведь аэродром разнесет!

— У нас здесь три бомбы. Хотите, я одну подожгу? Она где-то за полчаса аккуратно сгорит, а вы успокоитесь.

— Нет уж, лучше мы лишнюю бомбу на японцев сбросим…

Но утром его настроение резко улучшилось: подул довольно сильный ветер и взлетать на перегруженном самолете стало проще. Хотя окончательно он перестал волноваться лишь после того, как машина действительно взлетела…

Через три часа, которые Таня просто проспала, самолет оказался над Порт-Артуром и она приступила к работе. Которая поначалу свелась к тому, что она отдавала Голованову разные команды, цель которых Александр Евгеньевич не совсем даже понимал: он пролетел над городом сначала с северо-запада, затем с юго-востока и третий раз с северо-востока. У него даже возникла мысль пошутить на тему, что Тане нравится город со всех сторон разглядывать, но девочка после третьего пролета пояснила:

— Я уточнила разницу приборной и наземной скорости, то есть узнала откуда и как сильно ветер дует, а теперь я эту нашу бочку положу прямо на крышу этому Ямаде, пусть порадуется.

— Чему? — удивился маршал.

— Столь скорому свиданию с Аматерасу, это ихняя японская богиня. Правда, перед ней он предстанет в хорошо прожаренном виде… так, полградуса влево… так держать… пошла, а теперь уходите, как договаривались, в циркуляцию: бомбе полторы минуты падать, и мне ее все время нужно видеть чтобы в нужное место направить.

— Ну у тебя, Танюша, и зрение! Эту бочку за километры на фоне города…

— Нормальное у меня зрение, на бомбе красный фальшфайер горит, ее только слепой не заметит… сверху. А вы хорошо на цель вышли, корректировать почти не приходится… если ляжете в вираж, то тоже бабах увидите. Успели? Ну и как вам пейзажик?

— Тань, а там хоть что-то целое осталось?

— Можем спуститься и поглядеть, но я бы не стала: товарищ Сталин за такие развлечения попу надерет. Но я сфотографировала, с цейссовским объективом картинка получится четкая, так что дома посмотрим.

— Ну, раз ты обещаешь…

— Вы, товарищ Главный маршал, без меня посмотрите, мне домой срочно нужно. В университет готовиться, то-сё… Кстати, а меня в командировку в Германию нельзя на недельку отправить?

— Это зачем?

— У меня в Коврове прекрасная квартира, но в ней из мебели только табуретки ковровского табуреточного комбината. А у немцев, я слышала, сейчас можно недорого мебель красивую купить…

— Хоть ты, Танюша, и штурман высшего класса, но все равно… особа женского пола. В смысле маленькая, но женщина, о домашнем уюте даже на задании думаешь. И это правильно, кто ж как не вы об этом думать будет и о нас, мужчинах, заботиться? Я подумаю, как это устроить, и даже подумаю, как тебе под это дело Ли-2 подсунуть невзначай. А ты подумай над тем, сможем ли мы еще одну бомбу сегодня скинуть в Харбине, там неподалеку одно очень неприятное заведение японцы держат.

— А сколько сейчас времени? Да, должны успеть. А обратно тогда уж сразу в Хабаровск вернемся.

— А третью бомбу?

— А второй самолет Корею бомбить мешками с навозом полетел?

— Ты права, просто я под впечатлением от твоей бомбы забыл и захотел повторить это еще и еще… Ладно, слетаем в Харбин — и домой. А насчет мебели завтра по дороге поговорим.

Американцы очень спешили — но все равно чуть-чуть, да опоздали: третьего августа, после того как Советская армия захватила Хоккайдо, они подписали акт о капитуляции. А еще им не повезло с разделом «японского наследства»: товарищ Ким со своей почти стотысячной армией (и сопровождаемый более чем полумиллионной армией уже Советской) провозгласил независимость Корейской народно-демократической республики. Иосиф Виссарионович на всякий случай сообщил янки, что СССР республику признал и уже не только установил с ней дипломатические отношения, но и подписал Договор о дружбе и сотрудничестве, в котором, между всем прочим, говорилось, что при нападении врагов «стороны обязуются поддерживать друг друга военной силой» — что Шэд изрядно порадовало.

А с Германией все получилось просто: комиссар второго ранга Серов, назначенный командующему военной администрации Ватутину замом по делам гражданской администрации, серьезно поработал над запуском захваченных германских промышленных предприятий — и каждому такому предприятию требовались по крайней мере специалисты-плановики. Естественно, советские плановики, так что регулярная авиалиния Москва-Берлин выполняла иногда и по три рейса в день. А обратно самолеты чаше летали вообще пустыми — и один такой Голованов «передал» Тане. Товарищ Серова пару дней покаталась по Баварии, а затем, обнаружив какой-то, по ее словам, «недоделанный замок», решила посмотреть «что там внутри». Внутри ее встретила изможденная женщина с парой мелких детишек. Таня голодных детишек пожалела, а Шэд — после того, как женщина сказала, что ее муж-инженер погиб еще полтора года назад во время американской бомбардировки, довольно потерла ручки и предложила испуганной хозяйке продать ей кое-какую мебель. Исключительно чтобы было на что детей кормить. Названная сумма сделала сделку практически неизбежной, а отделение солдат из ближайшего городка с удовольствием помогло подполковнику-Герою с очень знакомой фамилией погрузить покупку в машину (удовольствие к тому же подкреплялось спецталонами на внеочередную отправку посылки домой в СССР).

Так что уже десятого августа немцы из третьего госпиталя всю мебель расставили в Таниной квартире, а Шэд, объяснив окружающим, что она «сильно вымоталась в командировке и нуждается в паре суток здорового сна», исчезла из поля зрения окружающих. Впрочем, никому особо и не было интересно, чем занимается девочка Таня Серова: всем же ясно, что на Дальнем Востоке раненых было все же немало, а девочка действительно работала всегда на износ…

Глава 22

Иван Александрович Серов был довольно неплохим руководителем гражданской администрации Германии — точнее, той ее части, которую успел отвоевать Советский Союз. И в процессе создания именно администрации немецкой он очень неплохо подсчитал доставшиеся СССР производственные мощности — после чего предоставил Сталину обстоятельный доклад о реальном положении дел. Иосиф Виссарионович с докладом ознакомился, долго над ним поразмышлял — а в результате на конференции, посвященной послевоенному переустройству Германии отверг практически все предложения британцев и американцев. Краткий итог переговоров мог быть выражен одной фразой: что кто взял, тот тем и управляет.

Потому что отдавать ту же Баварию под управление американцам было очевидной глупостью: даже если успеть вывезти большую часть станков и оборудования с захваченных заводов, это лишь в минимальной степени сможет компенсировать потери СССР — а вот если эти заводы будут производить промышленную продукцию и поставлять ее на советские заводы и фабрики, то лет за несколько чисто экономический ущерб Германия возместит. Ну а потом можно будет поговорить и о возмещении вреда уже морального…

Поэтому уже в начале июня сразу четыре завода концерна БМВ приступили к производству нужных советским людям вещей, а два авиационных завода концерна Юнкерс возобновили постройку самолетов. Пассажирских и грузовых: немцы начали строить Ю-252, причем Аэрофлот и ВВС дружно заказали почти восемь сотен таких машин. Что было на первый взгляд не очень понятно: три мотора вместо двух (к тому же более слабых и дешевых) на Ли-2, самолет вдвое тяжелее Ли-2, дальность полета — та же, и все это из-за четырех «дополнительных» пассажирских мест… Но если копнуть глубже, то «немец» с полным грузом летал на то же расстояние, что «американец» пустой, причем летал он на четверть быстрее своего «конкурента», а самым главным его отличием была герметичная кабина, поэтому полет на высоте в восемь километров не требовал кислородных масок для экипажа и пассажиров. Еще были отличия неглавные: более короткая ВПП, что позволяло летать туда, где аэродромы были совсем уж паршивые и гораздо более низкая цена готового самолета. Потому что комиссар второго ранга НКВД и сами самолеты, и комплектующие для них получал «по себестоимости», прибыль капиталистов в цену не закладывая.