Осколок кристалла власти - Фостер Алан Дин - Страница 37

Когда в этом не осталось сомнений, несколько ковей подошли к своему раненому сородичу. Люку снова стало тревожно. Ему приходилось слышать о примитивных племенах, где того, кто проиграл сражение и таким образом обесчестил себя, попросту убивали.

Похоже, ковей были мудрее. Они подняли своего потерпевшего поражение вояку в сидячее положение и сунули ему под нос какое-то растение. Люк отчасти уловил исходящий от него запах и почувствовал, что полностью приходит в себя, Даже если бы мой противник умер, полушутя подумал он, этот невероятно едкий запах поднял бы меня и со смертного ложа.

Потом что-то еще привлекло его внимание. Не методы, с помощью которых беднягу ковей приводили в чувство, и не его конвульсивная реакция на них. Нет, это был большой камень, с человеческую голову, не меньше, который лежал рядом с тем местом, где только что покоилась голова ковей.

Пальцы Люка хранили воспоминание о прикосновении к этому камню. Именно его он нащупал до того, как отключился. Интересно, он действительно отключился? Возникло ощущение, будто что-то глубоко внутри него какие-то неведомые ему самому источники силы ожили, когда он едва не задохнулся, помогли ему поднять камень, развернуться и бросить в своего мучителя.

И все же он не мог припомнить, как все это происходило — как он обхватил камень обеими руками, поднял его и швырнул.

— Как я сделал это? — спросил он принцессу. Она удивленно посмотрела на него.

— Сделал? Что?

— Ну, как я… ударил его, — пояснил он, чувствуя себя настолько вымотанным, что смог сделать лишь еле заметный жест в сторону ковей.

Принцесса нахмурилась, переводя взгляд с Люка на туземца и обратно.

— Ты хочешь сказать, что не помнишь? Он покачал головой.

— Я думала, тебе конец, когда он во второй раз повалил тебя. Похоже, я беспокоилась зря, ты просто морочил всем нам голову, так долго оставаясь под водой.

Никому я не морочил голову, подумал Люк.

— Потом ты бросил этот большой камень, который нашарил в пруду. Ковей явно не ожидал этого и даже не попытался увернуться. Никогда не думала, Люк, что ты так искусен в ближнем бою.

Люк и сам никогда так не думал. Но как объяснить ей это? Восхищение, сияющее в глазах принцессы, заставило его промолчать. Можно будет поговорить об этом позже, сказал он себе.

Одно не вызывало сомнений — так или иначе, но он бросил этот камень. Теперь осталось выяснить, правильно ли он оценивает ковей и не трудился ли зря.

Они подошли к Халле и остальным. Все поздравляли его одновременно. Люк не отвечал. Забрав у принцессы свой меч, он срезал лозу, которой старая Халла была привязана к сталактиту. Она, бедняжка, едва не упала — сказывалось многочасовое нарушение циркуляции крови в туго стянутых ногах. Принцесса помогла ей устоять.

— Спасибо, барышня, — сказала Халла, растирая себе икры и бедра.

Люк между тем освобождал йюзземов и дроидов. Внезапно между ним и Кии встал тот самый второй вождь, который подавал сигнал к началу сражения. Люк мгновенно решил, что он ошибся в своей оценке ковей. Что, его ожидает еще одно сражение? Или, может быть, от йюзземов, раз они не люди, для их освобождения потребуется совершить какой-то дополнительный подвиг? Мало ли какие у них тут, в подземном мире, законы? Кто знает, с какой трудно вообразимой их гранью им предстояло столкнуться?

Однако очень быстро выяснилось, что волновался он зря. Вождь просто пожелал продемонстрировать всем, как трепетно ковей относятся к приговору Кану. Люк напряженно наблюдал за тем, как туземец вытащил откуда-то из своего наряда остро отточенный нож из вулканического стекла, и расслабился лишь тогда, когда лезвие рассекло сначала путы, стягивающие йюзземов, а потом и дроидов.

Однако почти сразу же снова возник повод для напряжения. Позади послышался ропот, и, обернувшись, он увидел, что к нему подводят того ковей, с которым он сражался. Голова у него была уже перевязана, с обеих сторон раненого поддерживали под руки. Оказавшись рядом с Люком, боец знаком попросил своих помощников отойти.

Люк застыл, держа руку на рукоятке меча. Кии забормотал что-то угрожающее, но Люк поднял руку, призывая йюззема к спокойствию.

Обхватив Люка обеими руками за плечи, воин слегка оттолкнул его. Неужели и в самом деле придется пускать в ход меч, в ужасе подумал Люк? И тут туземец ударил его по щеке.

Люк удивленно замигал. Удар был неслабый, он еле устоял на ногах. Ковей пробормотал что-то, но в его тоне не было ничего вызывающего.

— Не стой, точно столб, — явно забавляясь, проинструктировала его Халла. — Ударь и сам.

— Что? — Люк был совершенно сбит с толку и не стыдился показать это. — Я думал, сражение закончено.

— Так и есть, — продолжала свои объяснения Халла. — Просто он таким способом как бы признает, что ты сильнее. Давай, врежь ему.

— Ну…

Ковей застыл изваянием, и Люк нанес ему удар правой рукой с такой силой, что у вояки лязгнули зубы. Несмотря на объяснения Халлы, внутренне он был готов к тому, что тот сейчас бросится на него. Ничего подобного не произошло. Туземец остался доволен и опустился перед Люком на колени. Толпа одобрительно взвыла.

Потом воин встал, отошел в сторону, и вперед снова выступил второй вождь. Обращаясь исключительно к Люку, он произнес что-то с торжественным видом.

— Насколько я понимаю, — перевела Халла, — нас приглашают этой ночью на праздник.

— Интересно, как они отличают день от ночи? — спросила принцесса.

— Скорее всего, у выходов на поверхность у них стоят охранники, — предположила старуха. — Они же не всегда жили в подземелье и наверняка судят о времени в духе того, как это делается наверху.

— Попробуй отказаться, а? — с надеждой сказал Люк. — Объясни им, что нам нужно как можно скорее выбраться на поверхность.

Халла пробормотала что-то, вождь тут же ответил.

— Ничего не выйдет, Люк. Если мы отклоним это предложение, то оскорбим не только их, но и самого Кану. Конечно, выбор за нами. Если мы откажемся, то каждому из нас придется сражаться с кем-нибудь из них, и тогда…

— До меня только сейчас дошло, какой я голодный, — прервал ее Люк.

ГЛАВА 11

Никакого ощущения ночи у них не возникло, конечно. Когда подошло время праздника, в пещере было все так же светло. Фосфоресцирующие растения подземного мира жили в своем собственном ритме, не зависящем от перемещения астрономических тел.

Высушив у костра одежду и облачившись снова, Люк почувствовал, что стал самим собой. Почти. Его все еще беспокоила боль в затылке, в том месте, куда давили безжалостные руки ковей.

Вокруг пруда сложили костры из досок того экзотического растения, которое здесь заменяло дерево. В качестве развлечения гостям было предложено зрелище в виде бесконечных танцев; несмотря на громкую ритмическую музыку, сносным его делали лишь потрясающие прыжки, которые совершали подвижные и сильные исполнители.

Халла пробовала еду с каждой тарелки и сообщала остальным, что людям можно есть, а что нет. Ее суждения, по-видимому, были применимы и к йюзземам, хотя пару раз их желудки взбунтовались. Правда, без роковых последствий.

Люк ел с удовольствием. В некоторых случаях мнение Халлы показалось ему спорным, но тем не менее съел он немало и ничего страшного с ним не случилось.

Многое из того, что он пробовал, больше всего напоминало изоляцию фюзеляжа истребителя, подвергшуюся вторичной переработке, но пара блюд, вызывавших особое восхищение подземных жителей, оказались весьма приятны на вкус. Решив, что лучше не экспериментировать, он сосредоточил на них свое внимание и в результате съел гораздо больше, чем намеревался. Вся еда, хоть и совершенно чуждая ему по своей природе, отличалась одним ценным качеством — она была только что приготовлена и в этом смысле не шла ни в какое сравнение с концентратами, которые им с Лейей безумно надоели.

Что касается сидевший слева от него принцессы, угощение ей доставляло явное удовольствие. Как бы она ни относилась к тому, что творилось на поверхности Мимбана, отказать его обитателям в определенных умении и сноровке она не могла.