Комплекс Марвина - Мидянин Василий - Страница 11

В самый разгар пира, когда захмелевшие гости под руководством Орфея уже затянули хором любимую песню царя «Хэй, Джуд», двери обеденного зала вдруг жалобно затрещали и рухнули внутрь. В клубах цементной пыли на пороге возникла фигура Гермеса с угрожающе воздетым жезлом в руке.

- А! - радостно закричал уже прилично набравшийся Иезайя. - Так входят только морские пехотинцы армии США! Это же Гермес, мой старый корешок, мы с ним служили вместе! Где ж ты пропадал все это время, голуба?..

Гости за столом радостно загомонили: не всякую вечеринку решает почтить своим присутствием божество, к тому же служившее в одном воинском подразделении с хозяином пира. Разве что Аполлон регулярно летает на празднества к гипербореям, да Посейдон не пропускает шведских столов у возлюбленного своего народа - феаков. Гермес же имел репутацию шкодливого кота, который всегда гуляет сам по себе, поэтому его появление на царском пиру сильно повышало акции царя, сумевшего заманить к себе эту капризную звезду Олимпа.

Гермес прошел в зал, брезгливо отстранил сунувшегося с пьяными поцелуями Иезайю и сумрачно осмотрел присутствующих.

- Здравствуйте, господа, - надменно произнес он. - Здравствуй и ты, партнер. У меня для вас пренеприятнейшее известие.

Высокие гости начали недоуменно переглядываться. Выдержав театральную паузу, Гермес продолжил:

- Только что открылось поразительное кощунство. Ваш хлебосольный хозяин, господа! - Он патетически возвысил голос, указуя на Марвина худым перстом с длинным ногтем. - Генетическая экспертиза установила: он - похищенный в детстве сын царя Лая и царицы Иокасты! Он спит с собственной матерью, господа!..

По залу прокатился недоуменный шепоток. Захохотал во всю глотку уже совершенно пьяный Аякс Теламонид, прислуга спешно выволокла его из зала под руки.

- Что за чушь! - закричал Иезайя. - Что ты несешь, партнер, с какой еще матерью?! Моя мать погибла в автокатастрофе двадцать лет назад, о чем имеется соответствующая запись в меннонитской церкви Кананеры и заметка в местной газете!

- То есть ты хочешь сказать, что ты вовсе не Эдип, а просто самозванец? - с готовностью изумился Гермес. - Что ты не отпрыск царского рода, а, к примеру, водитель грузовика из какой-нибудь Зевсом забытой дыры в Техасе?

- Именно! Именно! Ты же сам все прекрасно знаешь! Ты сам втравил меня в эту историю!

- Прекрасно, - понизил голос Гермес, наклоняясь к Марвину. - То есть ты не имеешь никаких прав ни на этот дворец, ни на царские почести, ни на красавицу-жену, предназначенные согласно пророчеству Эдипу из Коринфа? Знаешь ли ты, как поступают у нас с самозванцами? Их зашивают в кожаный мешок и отправляют на корм рыбам!

- Нет, ну отчего же, - заерзал Иезайя. - Отчего же не имею прав? Очень даже имею.

- Значит, ты все же не самозванец? Не какой-нибудь простолюдин-дальнобойщик с простой и крепкой, как стальной шкворень, фамилией - скажем, Марвин или, допустим, О'Хара?

- Нет-нет! - испугался Иезайя. - Я Эдип из Коринфа, царь Фив!

- Все слышали, господа? - снова повысил голос Гермес. - Это Эдип из Коринфа, и он кощунственно спит с собственной матерью!

На сей раз зал возмущенно зашумел. Царь Тезей оглушительно засвистел в три пальца.

- Партнер! - яростно забормотал Марвин. - Это что еще за штуки? Мне не нравится то, что ты делаешь!

- Извини, партнер, - ослепительно улыбнулся Гермес. - Ничего личного, только бизнес. Это просто вторая часть моей операции, о которой я забыл вовремя тебе рассказать. Видишь ли, сопротивляться предначертанному бесполезно. Это столь же глупая затея, как, скажем, пытаться чайной ложечкой срыть гору Килиманджаро. И дело тут, поверь, вовсе не в ложечке - ты можешь взять столовую и убедиться в этом сам.

- Царь Эдип! - вскричал Язон, забравшись с ногами на пиршественный стол. - Извольте объясниться!

- Ничего страшного, друзья мои! - закричал Иезайя с отчаянием утопающего и замахал руками. - Ничего страшного! Инцест - обычная практика у народов Крайнего Севера и Экваториальной Африки! В конце концов, кто мы такие, чтобы осуждать божественную любовь, вспыхнувшую между двумя людьми, пусть даже близкими родственниками?..

- И это еще не все, уважаемые сыны Эллады! - тоном прокурора на Нюрнбергском процессе объявил Гермес. - Все гораздо, гораздо хуже! Презренный Эдип не только спит со своей матерью, он еще и убийца собственного отца, царя Лая! Вот заключение экспертизы о том, что на рукояти револьвера, из которого был убит Лай, обнаружены отпечатки его пальцев! - Олимпийский бог потряс над головой бумагой с какими-то расплывшимися печатями и подписями. - Итак, господа, среди нас - отцеубийца, кровосмеситель и растлитель малолетних! Встречайте - Эдип, с позволения сказать, царь Фив!

- Малолетние-то откуда взялись?! - поразился Иезайя.

- А, - махнул рукой Гермес. - Доктор Геббельс убедительно доказал, что чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят… Сыны Эллады! - снова загремел он на весь зал. - Заклеймим ли мы позором этого монстра в человеческом обличье? Предадим ли его самым страшным пыткам и бесчеловечной казни?

Эллинские герои разразились одобрительными возгласами.

- Предадим! - яростно ревели Агамемнон, Персей и Эгисф. - Смерть мерзавцу!

- Замолчи, партнер, хватит! - не выдержал Иезайя, чувствуя, как почва стремительно ускользает у него из-под ног. - Я не Эдип! Уж лучше в мешок и на корм рыбам!..

- На колени, несчастный! - обратил на него пылающий ненавистью взгляд Гермес. - Возможно, тебе удастся вымолить прощение, хотя лично я сильно сомневаюсь в этом. Твои фантастические беззакония переполнили чашу человеческого и божественного терпения.

Марвин поспешно бухнулся на колени перед коварным партнером.

- Пощады! - завопил он. - Пощады! Я осознал… я искуплю!..

- Что ж, господа, - произнес Гермес, - преступник определенно многое осознал и теперь жестоко раскаивается. Я думаю, мы вполне можем проявить похвальное эллинское милосердие и ограничиться изгнанием его из полиса - в том случае, если он сам себя накажет, доказав тем самым, что безусловно вступил на путь исправления и покаяния.

Эффектным жестом бог выдернул длинную золотую заколку из платья царицы Иокасты, и та, охнув, поспешно поддернула начавшую сползать с ее груди парчовую материю. С шутовским полупоклоном Гермес подал заколку Иезайе: