Герои былых времен - Федотова Юлия Викторовна - Страница 19

– Чья? – хрипло каркнул фьординг.

– Что? – не поняла вопроса девушка.

– Ты чья, спрашиваю. Чья баба?

– Ничья. Своя собственная, – ответила Ильза с достоинством. А что? Пусть не надеется, будто она станет кричать и плакать.

Фьординг усмехнулся странно, левой половиной лица. Правая оставалась каменно-неподвижной, только веко чуть дернулось.

– Ничья, говоришь? Вот и славно. Моя будешь! – волосатая ручища потянулась к девушке…

Будто огромный горячий пузырь ярости взорвался в ее душе. Вся ее ненависть к северным разбойникам вылилась в высказывание столь эмоциональное, что воспроизвести его в письменном виде не позволили бы приличия. Трудно сказать, что сильнее задело фьординга – эпитеты, относящиеся к нему лично, к его матери или народу в целом, но стерпеть подобное он, разумеется, не мог. Страшно представить, что ждало Ильзу, не подоспей помощь. Между ней и разъяренным противником встал Хельги. Откуда он взялся, оба не успели заметить. Вырос как из-под земли и спокойно, без малейшего вызова сказал фьордингу:

– Пошел к демону!

Глаза северянина побелели, веко задергалось еще сильнее. Лицо совсем перекосилось.

– Ты еще кто какой?! – проревел он. – Скажи, чтобы я знал, кого убью!

– Я, Хельги, сын ярла Гальфдана Злого, владельца Рун-Фьорда, буду тем, кто убьет тебя, – нагло глядя фьордингу в глаза, сообщил демон. Уточнение «подменный» он опустил. Для ясности. В Средние века детей фьордингам еще никто не подменивал, разве что изредка феи. Но на фею он явно не тянул.

Фьординг оскалился:

– Ты паршивая тощая тварь, не похожая на человека. У ярла не может быть такого сына.

Хельги усмехнулся, сверкнув желтым глазом:

– Не твое дело указывать свободному ярлу, каких сыновей ему иметь!

В ответ противник промолчал, потому что это была чистая правда. И ярл, и даже простой фьординг имел полное право заводить потомство от кого угодно, хоть от троллихи, приключись у него такая фантазия. Так что крыть было нечем. А когда фьординг не знает, что сказать, он начинает действовать.

Он с самого начала недооценил противника, и немудрено. Составить верное представление о силе Хельги по его внешнему виду не мог никто. Не в пользу фьординга было и то, что со времен Средневековья техника боя успела здорово усовершенствоваться. В чем в чем, а в области боевых искусств прогресс этого мира на месте не стоял.

Убивать своего врага Хельги не собирался. Не по доброте душевной. Как раз наоборот. Для фьординга пасть на поле битвы – это большая честь и прямая дорога в Вальхаллу, куда все они почему-то стремятся. Зачем доставлять ему такое удовольствие? Куда приятнее оставить побежденного недобитым, чтобы тот в полной мере испытал унижение.

Но вышло не так, как он хотел. Чем больше кровавых ран появлялось на теле человека, тем яростнее он сражался – не чувствовал боли, не слабел. Вид его был страшен: мокрый, окровавленный, лицо искажено яростью… Из оскаленного, с крупными желтыми зубами рта летели брызги слюны. Розовая пена пузырилась на губах. Глухой звериный рык вырывался из тяжело вздымающейся груди. Берсеркер! Одержимый безумием битвы!

Из-за любопытства Хельги пропустил удар, меч врага рассек левую руку, ту самую, что пострадала в бою с троллем. Но он не обратил внимания, увлеченный зрелищем. Берсеркеры всегда интересовали подменного сына ярла. В том, собственном, времени ему довелось встретить нескольких, но его не покидало подозрение, что они были ненастоящими. Просто притворялись для пущей важности.

Этот, средневековый, был самым что ни на есть подлинным, одержимым и безумным. Какая жалость, что при нем не имелось щита! Хельги давно мечтал посмотреть, как настоящий берсеркер грызет щит. Зачем он, осел сехальский, оставил в гроте свой? Можно было бы подсунуть, пусть бы погрыз…

– Тебе помочь? – крикнула сестра по оружию. – Что-то ты долго с ним!

Фьординг производил столько шуму, что перебудил всех, и у сражающихся появились зрители.

– Правда! – поддержала подругу Энка. – Я уже есть хочу! Давай скорее, или мы тебя не ждем.

– Ладно, – кинул демон, легко уворачиваясь от удара. Озверевший фьординг уже ничего не соображал, просто молотил мечом направо и налево, как тролль дубиной. Сражаться с ним стало скучно. – Идите готовьте, я сейчас! – И любезно предложил врагу: – Может, сдашься на милость победителя? Я не буду против.

Берсеркер его даже не слышал. Ну тем хуже для него!

Давно миновали… хотя нет – еще не наступили те дни, когда Ильза бледнела и взвизгивала, когда под ноги к ней прикатывалась отрубленная голова. Теперь девушка лишь пренебрежительно передернула плечами: неприятно, конечно, но берсеркера иначе не убьешь.

После завтрака Орвуд пошел проверить карманы убитого. Карманов не оказалось, вместо них к поясу были приспособлены мешочки-кошели, один – гладкий кожаный, второй – суконный. На нем женскими волосами были вышиты руны.

Средневековое письмо отличалось от современного староземского довольно сильно.

– Роггса, сын Асмунда, по прозвищу Кровавый, – медленно прочитала Меридит.

– Что?! – Хельги вдруг подскочил и выронил фляжку, по песку побежал ручеек. – Что ты сказала?!

– Роггса, сын Асмунда, – встревоженно повторила сестра по оружию. – Ты что, его знаешь?

– Знаю ли я его?! Спрашиваешь! Это же Роггса Кровавый! Ой! Что же я наделал!

Друзья переглянулись. Давненько они не видели Хельги в таком потрясении. Пожалуй, со времен «снедания» Иракшаны или двухмесячного прогула занятий в университете. Меридит тихо заскулила и вцепилась в первое, что попалось под руку, – локоть сильфиды. Ей передалось паническое настроение брата по оружию. Аолен почувствовал необходимость взять ситуацию в свои руки.

– Так, – велел он, стараясь придать голосу спокойствие и решительность. – Давай все по порядку. Что это за человек, откуда ты его знаешь?

– Давным-давно… – Хельги рассказывал монотонно и без запинки как по писаному, – жил человек по имени Асмунд, по прозвищу Стрелок. Был он по матери родом из Свольда, а родичи со стороны отца все больше из Агланда и Сётланда. Было у Асмунда семь боевых кораблей и собственный город в Тор-Фьорде. И сказал он другу своему Скафти: «Помоги мне, друг мой, посвататься к Йофрид, дочери ярла Харвана». «Что же, попробую сделать так, как ты желаешь», – отвечал Скафти. Отправились они к Харвану, и тот принял их хорошо. И отдал дочь свою замуж за Асмунда, и дал в придачу новый драккар с фигурой морского демона Ро на носу… Йофрид, дочь Харвана, была достойной, сильной женщиной и хорошей женой. Родила она мужу двоих сыновей. Старшего нарекли Эйриком в честь отца матери Асмунда…

– Хельги! Эй! Э-эй!

Рассказчик вздрогнул и умолк. Это Орвуд щелкал пальцами у него перед носом, чтобы привлечь внимание.

– У тебя что с головой?! Что ты несешь?

– Как – что? – удивился демон. – Сагу о Роггсе Кровавом. Сами же велели – по порядку.

– А поконкретнее, без лишних подробностей, нельзя? – нетерпеливо осведомилась сильфида.

– Нельзя. Что же это будет за сага, если без подробностей? Весь колорит пропадет.

– Силы Великие! – Гном начал раздражаться. – Тебя не просят рассказывать саги! Ответь просто, кто такой Роггса. Сведения о его родителях нам ни к чему.

– О дедах, – укоризненно поправил Хельги, – до родителей я еще не дошел. Его деда тоже звали Асмунд. Он погиб за день до рождения отца Роггсы, и сын был наречен в его честь.

Борода гнома от возмущения встопорщилась. Он был готов сорваться и наговорить лишнего, а это, учитывая нервное состояние Хельги, грозило ссорой. Аолену пришлось снова вмешаться.

– Твоя история очень познавательна, и позднее мы с удовольствием выслушаем ее, – заговорил эльф мягко, – а теперь сосредоточься, пожалуйста, на Роггсе. Коротко, своими словами, кто он такой?

– Древний герой. Самый знаменитый из берсеркеров, – обиженно буркнул демон, уяснив, что фьордингский фольклор вниманием не пользуется.

– Чем же он знаменит?