Парень в шагающем саркофаге (СИ) - Тепеш Влад - Страница 48

— Ты… Кривой Жук⁈

— Это я. Я не кривой, просто не связан требованием симметрии, как ты. Но это отличие не играет никакой роли.

— Ну ничего себе ты вымахал за несколько лет!!! А кто тот второй? Твой соплеменник?

— Нет, это тоже я. Я такой же, как и ты. Как и ты, я состою из многих частей, которые произвожу или отращиваю по мере надобности. Только ты состоишь из металла, а я — преимущественно из органических соединений. Но в остальном мы с тобой очень похожи. Что до Кривого Жука — то это, как говорят люди, резервная копия. Они насорили вокруг планеты, а я по неосторожности наткнулся на этот мусор. По стечению неблагоприятных обстоятельств я получил повреждения одной из самых важных частей меня и рухнул на планету, успев разбросать «резервные копии». Уцелела только одна, та, которую ты назвал Кривым Жуком.

— Резервная копия… чего?

— Меня. Моих знаний. Моего прошлого. Моих воспоминаний. Когда Жук окреп, то вступил в синаптическую связь и я снова стал Единым и Полным.

«Внимание, снижение жизненных показателей.»

Я не стал обращать внимание на бормотание искина: у меня постепенно темнеет в глазах, я и так понимаю, что время мое сочтено. И это уже не имеет значения.

— Так ты летаешь сразу на нескольких кораблях?

— У меня нет кораблей, я не как земляне. Я не нуждаюсь в кораблях, чтобы передвигаться между звездами, поскольку могу воспроизвести любые организмы и любые устройства, которые изучил, как части меня. Ты не можешь путешествовать так?

Многое встало на свои места: тот метеоритный дождь, видимо, был останками части этого существа, и сразу после него у меня на базе появился Жук. И то биологическое оружие, над которым работали китайцы — это были части Существа, оторванные от той самой «синаптической связи». Существо, подобное пришельцу из фильма «Нечто», способно воспроизвести что угодно и каждая его часть ведет себя в меру своих возможностей самостоятельно, пытаясь вновь стать Единым…

— Нет, я так не могу, — ответил я вслух.

— Я научу тебя. Я уже давно пытался поговорить с тобой, но не мог понять твою систему коммуникации. Только теперь я обнаружил, что ты общаешься с землянами на их языке. Хоть какая-то польза с этих созданий.

— Ты был на Земле?

— Да. Некоторое время назад.

— Зачем?

— Наблюдал. Изучал.

— Зачем?

— Чтобы узнать и понять. Что есть разум? Что есть предназначение Странников вроде меня и тебя? Наблюдать и понимать. Разум — это средство, которым вселенная познает себя.

— Тут есть другие твоего вида?

— Есть, но далеко. В такую даль забрался только я. И не зря — тебя вот встретил. А теперь давай я тебе помогу. Какие ресурсы нужны тебе для восстановления?

И тогда я заплакал.

Если в этой галактике есть какой-то бог — то я говорю с ним прямо сейчас. Существо, способное самостоятельно преодолевать межзвездные расстояния, владеющее колоссальными лучевыми излучателями и антигравитацией, обладающее способностью легко дешифровать примитивные языки людей и отращивать любой нужный инструмент как часть своего тела… Какими убогими мы кажемся ему?

— Ты не можешь помочь мне, Странник. Ты принял меня за подобного себе, не разглядев внутри жестянки обрубок человека. Я заключен в этот механизм, который поддерживал мою жизнь, но теперь системы жизнеобеспечения вышли из строя, и я умираю. Но ты все еще можешь помочь мне.

— Скажи как.

— Моя жизнь не имеет значения, я согласился на это мучительное существование, чтобы спасти свой вид от самоуничтожения. Увы, я провалил эту задачу… Скажи, ты можешь «отрастить» части себя с оружием? Как-то, что пропахало ущелье в скале?

— Да, могу.

— И потеря этих частей — для тебя восполнимая утрата?

— Да, я могу произвести для самозащиты много их.

— Тогда прошу тебя — спаси людей на Земле.

— Хорошо, как?

— Напади на них.

Повисла пауза: существо невероятного могущества и вселенской мудрости оказалось поставлено в тупик этим противоречием.

— Но ты же сказал — спасти?

— Здесь нет ошибки. Только так ты можешь спасти мой вид от самоуничтожения. Атакуй самые крупные города, посей разрушения и ужас. Заставь их бояться тебя.

— Ты просишь меня убить множество их. Миллионы. Как это поможет им?

— Послушай, Странник, я понимаю, что моя просьба чудовищна — но дело обстоит именно так. Тебе не понять нас, ты летаешь от звезды к звезде, не ограниченный пространствами и расстояниями, непостижимыми для нас, свободный от всего того, что делает нас такими, какие мы есть. Увы, вот такие мы, что если у нас нет внешнего врага — мы начинаем убивать друг друга. Я был послан сюда с целью уничтожить все остальные колонии, но не справился.

— Зачем⁈

У меня заканчивается воздух, сердце колотится как сумасшедшее, в глазах темнеет — кажется, в моем распоряжении времени только на одно, последнее воззвание…

— Прости, у меня путаются мысли, мое время на исходе, а объяснять слишком долго. Ты можешь помочь мне выполнить мою миссию стократ лучше, чем смог бы я. Если ты нападешь на Землю — земляне будут в ужасе. Тебе не нужно убивать много — несколько миллионов будет достаточно. И тогда двенадцать миллиардов будут жить! Ужас перед космосом, полным враждебных чудовищ, заставит их забыть о своей вражде! Мы, люди, просто черви по сравнению с тобой, но все эти двенадцать миллиардов хотят жить так же сильно, как и ты! Они цепляются за малейшую надежду, как ты цеплялся за свое выживание! Но мы, в отличие от тебя, не способны восстать из пепла! Если ты откажешься — при следующем визите на Землю найдешь там только мертвый радиоактивный шарик! Помоги нам, пожалуйста! В твоих силах заставить землян вспомнить, что все они братья!

Ответ Странника я не разобрал, но мне кажется, что он согласился. Тьма надвигается со всех сторон, и я устало закрываю глаза.

Вот и все. Конец.

Эпилог

Холодно. Очень, очень холодно.

Ветер пронизывает меня до костей, а я голый и мокрый.

Но это все ерунда: мне осталось всего ничего. Шаг за шагом я приближаюсь к своей цели.

Свет манит меня, словно мотылька. Мотыльку лампа кажется солнцем, мне она кажется маяком, который помечает для меня последний порт.

Мой долгий путь, полный мук и страданий, заканчивается здесь.

Ступаю осторожно: грунт каменистый, ногам, которые никогда не ходили, больно. Меня шатает из стороны в сторону: то ли ветер, то ли слабость, то ли просто нужно заново учиться ходить.

Сегодня дата примечательная: ровно один земной год исполняется Глобальному Оборонительному Альянсу. Эта организация теперь является единственной армией на Земле, отдельные государства более не вправе иметь локальные армии, все их вооруженные силы подчиняются исключительно командованию ГОА.

Одна планета, один вид, одна армия — идеальный расклад. Если не считать принуждение к согласию всяких несогласных, то воевать больше не с кем. Человечество Земли превратилось в единственную вооруженную фракцию на планете.

Как-то по-другому быть и не могло: когда с небес падают натуральные лавкрафтовские ужасы, испепеляющие целые города, а радиоэфир на всех частотах забит воплями «СМЕРТЬ МЕРЗОСТИ!!! СПАСТИ ВСЕЛЕННУЮ ОТ ПЛЕСЕНИ!!! ОЧИСТИТЕСЬ В ОГНЕ!!!» — тут, как я и предполагал, всем сразу стало ясно, что вот этот вот чувак рядом — единственный брат и друг в этом жестоком и бесконечно враждебном мире, а то, что он куда-то не в ту сторону крестится или не тому богу молится — это так, сущий пустяк. Когда сгорели мечети и храмы вместе с теми, кто искал защиты у своих богов, стало ясно: боги не помогут, ждать спасения можно только от собрата-человека. Самых упоротых религиозных фанатиков добили их же собственные единоверцы, чуть более адекватные.

Эти речи составлял я, и цели выбирал тоже я. Нью-Йорк, Токио, Лондон, Пекин, Москва, Дубай, Париж, Тель-Авив и множество других — я не обошел стороной никого, и теперь все крупнейшие города мира несут на своем облике чудовищные шрамы от лучей, пропахивающих базальт и гранит на десятки метров в глубину и ширину. Сгорели Мекка, Кремль, Ватикан, Биг Бен, Эйфелева башня и много чего еще.